Счастье дается всем. Книга 1 (СИ)
- Да, есть за нами такой грех, – широко улыбнулась Верховная, сбрасывая вместе с ослепительной улыбкой десяток лет от всех своих тридцати восьми, – но что поделать, правитель? Это весь Снежная Дева, оберегая Хротгар, создала нас хрупкими, нежными и неторопливыми, а вас сильными, порывистыми, стойкими и правдивыми. Умеющими давать слово и его сдерживать.
Сладкая патока лилась с её губ, и Янника снова подняла свой осторожный взгляд, не поверив ушам. Но всё так и было: Верховная смотрела на пьяного правителя мягко и сладко, как в редкие часы мать смотрела на отца, когда ей приходилось после ужина раз в месяц (по повелению Снежной девы) звать его на свою женскую половину.
Городской глава дёрнул губой, и Янника поняла, что ему совсем не нравится ни тон Верховной, ни её слова, ни она сама. Он снова неприятно осклабился, а потом стукнул рукой по столу:
- Ну! Достало уже политесов, северная жрица! Да! Я звал вас! Потому что они, – он небрежно вытянул руку, показывая на сидящих за столом, – УМОЛЯЛИ меня позвать северных иллике. Ведь северные иллике ведут свой род от самой Снежной девы! И только вам под силу вернуть в край снежное благословение! – губы правителя кривились. – Хотя ваши подружки-шарлатанки уже вытянули из меня много золота, но так ничего и не сделали!
Он схватил большой серебряный кубок со стола и влил в себя остатки вина. И оно некрасивой красной полосой прочертило толстый подбородок, чтобы упасть кровавой кляксой на белоснежную скатерть. Янника, как завороженная, смотрела на неровное пятно, растекавшееся сейчас по красивому полотну. И сердце ее тревожно сжималось.
- Они клялись, что «теперь беды оставят» нас! Они клялись Снежной девой, будь они не ладны!– городской глава снова налил в кубок вина и снова выпил его залпом.
- Но не проходило и месяца, а бед становилось всё больше! И вот теперь вы… Вы тоже поклянётесь мне, что завтра всё исправите? А потом укатите подальше от проблем в свой северный закат с моим золотом?!
За столом повисла тишина. Все гости молчали, вместе с правителем напряжённо всматриваясь в белокурых женщин и ожидая ответа.
Но Верховная не спешила. Она медленно обвела всех сидящих своим умным взглядом, зажёгшимся странным огнём нетерпеливого презрения с горькой усмешкой пополам, а потом довольно легко ответила:
- Ах, зачем же нас так бояться, Абрар Вазим, по прозванию Ловкач? – и городской глава вздрогнул, услышав своё имя в устах иллике. – Мы, белокурые девы, не кусаемся! И не берём плату напрасно!
Взгляд женщины снова заскользил по залу, цепко останавливаясь на лицах сидящих мужчин, словно ожидая чего-то.
- И даже больше, – продолжала жрица, она снова обратилась к правителю города: – хочешь, Ловкач, мы совсем не возьмём твоего золота? – теперь Верховная позволила своему голосу обнаружить издёвку. – Пусть платой за нашу работу, раз ты, городской глава, решил потревожить нас, станет что-нибудь эфемерное. Например, твои честные ответы! А?!
По парадной зале пробежал тихий гул.
- Что-то новенькое, женщина… ответы вместо золота? Неожиданно… – скривил губ тот, намереваясь продолжать.
Но Верховная, властно и небрежно, как привыкла, махнула рукой в его сторону, останавливая поток ненужных слов, и продолжила уже холодно и сухо, на этот раз обращаясь к мужчинам, хмуро сидевшим за огромным столом и давно переставшим трапезничать:
- Как долго вами правит этот иномирец? – и этот вопрос холодной ледяной глыбой повис в воздухе, а южане, как один, потупили глаза.
- Как долго вами правит этот иномирец?– вновь жёстко повторила свой вопрос Верховная, и голос её звенящей тонкой злостью отражался от мраморных стен приветственного дома: – Год? Два? Почему пуст храм Снежной девы на площади? И где ваши городские иллике, досточтимые? Где?! Мы не почувствовали ни одной в этом городе. Да что иллике… Куда вы попрятали своих гордых женщин?
Янника видела, как по лицам мужчин пробежала тень, как метнулись стрелы-взгляды на правителя и тех, кто сидел ближе всех к нему.
Правитель качнулся на стуле, и весь вид его враз помрачневшей фигуры не сулил ничего хорошего.
- Наши женщины там, где им положено быть самой природой! – он словно выплюнул эти слова. – На кухне! Босые и беременные! Они не шастают по улицам, по чужим домам да по мужским праздникам! И не опутывают чужих мужчин полуголым, сладострастным видом, рождая вожделение! Они скромны и послушны. Ибо ведают хозяйскую руку!
Слова правителя звоном отдавались в юной голове Янники, она растерянно посмотрела на оторопевшую мать и вмиг побледневшую Верховную.
- Что? – голос жрицы словно сдавили, и теперь он, прорываясь натужно, хрипел…– Что?! На кухне? Не шастают по улицам? И что это значит «ведают хозяйскую руку»?!
- Что слышала, – мрачно хохотнул Ловкач, с явным недоумением посматривая на растерявшуюся жрицу. – Тебя что, за всю жизнь ни разу мужик кулаком не приласкал? Оттого ты такая смелая?!
И довольная улыбка скользнула по его перепачканным вином губам. Ему приятно было видеть искреннюю растерянность Верховной, и его довольный взгляд неспешно скользил теперь по изумленным лицам белокурых кудесниц.
А Верховная всё не могла поверить в то, что слышала это на самом деле:
- О, Снежная дева! – только и смогла выдохнуть она.
Иллике молчали. Да и Янника была сильно поражена. Никто не смел испокон веков на всём Хротгаре со злым умыслом поднять на женщину руку, требуя от неё подчинения. Это было немыслимо! На драгоценных снежных скрижалях в горах Торгского ущелья кровью первых хротгарцев было высечено главное правило Снежной покровительницы планеты: «Женщина – жизнь сама и средоточие счастья. В праве своём женщина свободна. Храни её – сосуд Снежного благословения! Не тронь её ни словом грубым, ни телом жёстким! Ни для уговора, ни для подчинения, ни для глупости злой. И сохранится над землёй снежное благословение. Вовеки!» Это была сама Основа хротгарского мироздания. Женщина, хранимая самой планетой, женщина в своём свободном праве!
Яннике захотелось заткнуть уши руками, чтобы раз и навсегда забыть только что услышанное, и убежать подальше от этих страшных людей. Страшных, злых, отвратительных людей! Но Верховная, словно поняв её состояние, осторожно коснулась юных похолодевших рук, призывая успокоиться.
Жрица подняла голову и расправила свои плечи, в последний раз кинув тяжёлый взгляд на сидевших:
- Мы уходим! Северные иллике больше не потревожат ваш сон, глупцы, сколько бы он ни длился...
И они шагнули прочь, и гулко и печально скользили каблучки по каменному полу. Но у самой двери торжественного зала жрица приглушила шаг и, обернувшись, крикнула притихшим мужчинам:
- И всё же… Гордые хротгарцы! Как вы допустили, чтобы вам навязывал свои правила какой-то нелепый выходец с захудалой, почти погибшей планетки Иегёр? Как?! Или вам невдомёк, что иномирцы сгубили всё живое на Иегёре? А теперь прилетели, чтобы разрушить и наш звёздный дом?! Чем он вас купил, этот гнусноречивый Ловкач? Чем?! Что такое он вам предложил, что вы попрали всё, во что верил наш народ испокон веков? На чём держится слава и величие Хротгара?! На чём держится сама его жизнь? А я ещё удивлялась, что счастье уходит из ваших земель…
Верховная снова развернулась к сидевшим.
- Куда вы изгнали хранительниц мудрости Снежной девы? Беречь за мзду чужие очаги? Не удивлюсь, если с уходом иллике вода, что сама текла в ваши дома, приходит теперь с песком, а огонь, что сам грел ваши очаги, лишь тлеет, если не погас совсем!
Янника увидела, как вздрогнули мужчины от слов Верховной, закивали и зашелестели губами, прозревая.
- Счастье…– продолжила женщина громко, и её голос звенел под каменными сводами. – Какое может быть счастье, если первейшее право Снежной девы – свобода женщины – попрано?! Вы посадили их в домашние клетки?! Зачем?! Чтобы чувствовать себя сильными?! – она тяжело дышала, словно каждое слово давалось ей с огромным трудом, но ей необходимо было говорить.