Грехи за сигареты (ЛП)

Появилась дикая ухмылка, показав оскал окровавленных зубов. В Сэме словно щёлкнул выключатель. Он выбрасывал кулак за кулаком, и каждый из них попадал точно в цель.
Брызнула кровь, брызнула слюна. Я никогда не видел Сэма жестоким или, по крайней мере, не таким жестоким.
Я понял, что он, должно быть, некоторое время сдерживал свой гнев. Если кто-то не остановит его, он может убить этого парня. Я не был уверен насчёт Сэма или Джекса, но это не было бременем, с которым я готов был жить ни в этой, ни в следующей жизни.
— Хватит, — сказал я Сэму, когда он впечатал ещё один кулак в лицо парня.
У него была сломана скула? Его голова откидывалась назад с каждым ударом. Сэм не останавливался. Я посмотрела на Джекса, который стоял с расширенными глазами, словно не зная, присоединиться к нему или остановить брата.
Господи Иисусе, я ввязался в это дерьмовое шоу, но никак не мог повернуться и уйти.
— Ради всего святого, Сэм! Ты убьёшь его, — я оттолкнул его от ослабевшего тела. — Кто будет присматривать за этим местом или за Джексом, когда и ты, и Крю окажетесь за решёткой?
Мои слова дошли до него настолько, что его кулаки остановились в воздухе. Джекс был младше нас на два года, поэтому если и Крю, и Сэм окажутся в тюремной камере или ещё хуже — тогда Джекс будет иметь дело со службами опеки и приёмными семьями. Ничто из этого не сделает его жизнь лучше.
На мгновение мы все трое замерли, глядя на распростёртое тело, залитое кровью. Затем моё сердце забилось с перебоями, и я бросился вперёд, чтобы проверить дыхание, пульс, любой признак того, что парень ещё жив. Я вздохнул с облегчением, когда почувствовал слабое биение под указательным пальцем. Он был жив, но нельзя было сказать, какие повреждения нанёс Сэм.
— Что, блять, нам теперь делать? — спросил Джекс.
Когда я повернулся, то понял, что и Сэм, и Джекс смотрят на меня в поисках указаний.
— Нам нужно отвезти его в больницу, — сказал я.
— В больницу? Ты что, с ума сошёл? Как мы объясним, что с ним случилось? — спросил Сэм с паническим видом.
— Нам не нужно объяснять. Мы не зайдем внутрь. Мы высадим его у входа. Кто-нибудь обязательно найдет его в течение нескольких минут.
Сэм, в конце концов, пробормотал что-то под нос и взял одеяло. Втроём мы протащили бессознательное тело через кухню на заднее сиденье моего грузовика.
Сэм накинул на него одеяло и подоткнул его вокруг него, чтобы казалось, что он спит. Из всех вещей, которые, как я думал, буду делать сегодня, бросать бессознательного парня в больнице было не тем.
Я просто надеялся, что нас никто не видел.
ГЛАВА 7. Шторм
Саванна
В классе, где я преподавала, были дети от пяти до шести лет. С ними было интереснее всего заниматься — они были полны энергии и упорства. Их мечты были крепко запрятаны в их умах.
— Саванна! — девочка с чёрными волосами, Мэри, подбежала ко мне. — Я знаю, как делать глиссад-ассамбле. Смотри! — приказала она, выполняя шаг, которому я учила класс на прошлой неделе.
— Кто-то тренировался, — заметила я с одобрительной улыбкой.
Её ноги были неустойчивы, но этого следовало ожидать в её юном возрасте. Её устойчивость будет расти, и, как и у других учеников, со временем её тело станет более гибким, чем она себе представляла.
Мы начали с разминки.
— Начиная с ног в первой позиции, мы сделаем два деми-плие. Итак, сгибайтесь и разгибайтесь. Сгибаемся и разгибаемся…
Я выполняла движения перед зеркалом, а класс подражал. В течение следующих сорока пяти минут я направила все свои усилия на своих учеников, обучая их основам и стараясь удержать их внимание.
После этого я коротко поговорила с некоторыми родителями, но большинство спешило уйти. Мне было жаль некоторых детей. Их родители были такими же, как и мои, оставляли их здесь только для того, чтобы выиграть немного свободного времени. Но танец был не просто способом убить время. Это было и искусство, и буйный спорт, способный принести боль и травмы, если не быть осторожным.
Закончив занятия, я отправилась в пустую комнату, чтобы потренироваться. Сегодняшнее занятие должно было быть короче, чем обычно, но тренировка была необходима, тем более, что я пропустила несколько последних уроков из-за выпускных, а теперь ещё и из-за поездки в Малибу. Поскольку я обещала встретиться с Кейденом, у меня было не так много времени, но немного практики было лучше, чем ничего.
 
Единственной свободной комнатой была та, что находилась впереди. Мне не нравилось быть на виду, но, по крайней мере, огромное окно, выходящее на улицу, было отличным источником света. Я включила музыку и встала перед зеркалом. Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох — и всё вокруг замерло. Спокойствие охватило меня, и моё тело начало выполнять знакомые движения. Балет вошёл в каждую мою клетку, укоренился в моей душе. Когда я танцевала, моё тело обладало собственным разумом. Я думала обо всём и ни о чём одновременно. Я просто… двигалась.
Я не останавливалась, пока на лбу не выступили бисеринки пота, а ноги не попросили отдыха. Солнечный свет померк, и тени заполонили комнату. Выглянув в окно, я увидела, что надвигается гроза.
Вдалеке клубились тёмные тучи, раздавались раскаты грома.
— Уже закончила? — мой учитель, Бен, остановил меня в коридоре. — Я думал, что ты просидишь там ещё хотя бы несколько часов, так как пропустила несколько последних занятий.
Бену было около пятидесяти лет, у него была окладистая борода и насыщенные шоколадные глаза. Он входил в совет академии и был моим учителем последние четыре года. По средам, четвергам и пятницам я посещала его занятия, в большинстве случаев тайком, поскольку мои родители больше не одобряли этого.
Из-за того, что я совмещала учебу в колледже и танцы, моя нагрузка была очень большой. В течение учебного года я едва успевала дышать.
— Летом я буду работать больше, — пообещала я.
У меня было три месяца. Три месяца, когда я была свободна от колледжа и могла сосредоточиться только на танцах.
— Я знаю, что ты будешь. Я боюсь, что если ты не получишь главную роль в следующем балете, ну… — Бен покачал головой. — Я беспокоюсь, что совет не сможет оказывать тебе постоянную финансовую помощь.
В этом году у меня была стипендия в школе, которую мне предоставили, потому что я получала главную роль в каждом балете в течение трёх лет. Стипендия покрывала половину платы за обучение, а поскольку родители потребовали, чтобы я бросила балет и сосредоточилась на колледже, остальное зависело от меня. К сожалению, осенью я прервала свою серию главных ролей из-за того, что слишком много внимания уделяла курсовой работе в колледже. Если я получу следующую главную роль, моя зарплата, как главного танцовщика, покроет часть платы за следующий год, но не всю. Мне всё равно понадобится финансовая помощь академии. Без неё я не смогла бы позволить себе занятия здесь, а тем более накопить на свою мечту, даже с учётом субботних занятий, которые я вела.
— Я получу эту роль.
Прослушивания были через четыре недели, а балет представлял собой современную интерпретацию «Лебединого озера».
— Тогда увидимся на следующем уроке, — сказал Бен ровным тоном.
Его одобрение было ключом к моему будущему. Он был не только членом совета — он был моим учителем. Остальные члены совета должны были принять во внимание его слова о стипендии.
Я должна была оставаться сосредоточенной.
Выйдя на улицу, я почувствовала прохладный ветерок. С утра температура упала, и я накинула куртку из своей сумки для танцев, прежде чем ехать на спортивные площадки.
Я заметила Кейдена на фоне большого дерева. Его руки были в карманах, а внимание приковано к игре.
— Привет, незнакомец, — сказала я, подходя к нему сзади. Он повернулся с облегчённой улыбкой.
— Я подумал, что ты можешь задержаться. Я думаю, они могут сократить игру. Они не захотят рисковать игрой, когда приближается гроза.