Крепость демона 2 (СИ)

– Нам! Нужен! Этот! Брак! Ясно?! Тебе в первую очередь нужен, потому что ты под забором жить будешь, если тебе отец или муж крышу над головой не обеспечит! У тебя ума нет, ты жизни не видела вообще, ты понятия не имеешь, что такое жизнь! Слушай старших, пока своих мозгов не нажила, и делай, как тебе говорят! Ты с голоду умрёшь, если профукаешь этот брак, потому что ты без слуг дня не проживёшь сама, ты зад себе не подотрёшь без слуг, шнурки не завяжешь! Демон ей не нравится, посмотрите на неё, какая принцесса! Да кому ты нужна, кроме него? Умрёшь старой девой, пройдёт десять лет – будешь старая, больная, тьфу! Сейчас хоть лицо красивое от матери унаследовала, одно счастье. Такой хороший человек тебе предложение сделал, ты руки целовать должна ему, и всю жизнь должна ему в ноги кланяться, и молиться на него, и не перечить ни единым словом. Ты поняла меня? Чтобы вела себя прилично! Ясно? Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!
Я медленно подняла голову, отец трясся от ярости, но я чуяла в нём страх, страх, что я всё испорчу. Его глаза налились красным, всё лицо багровело от напряжения, его трясло. Он выдержал мой взгляд две секунды и заорал:
– Ты как на отца смотришь?! Опусти глаза, бессовестная, как тебе не стыдно! Такой вид, как будто убить меня готова, как будто я тупой, и говорю тебе ерунду какую-то! Я жизнь прожил, в отличие от тебя, имей уважение!
«Уважение к твоему идеальному гармоничному браку или к твоему процветающему бизнесу?»
– Не смей от меня отворачиваться! Я твой дом построил, я тебе каждую тряпку купил, каждую крошку, которую ты съела, я купил, за мои деньги! Прямо сейчас встала, лицо попроще сделала и сказала: «Да, папа, я сделаю всё, как ты скажешь»! Ну? Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! – он попытался взять меня за подбородок своей трясущейся от ярости рукой, я схватила его за запястье, сжала и посмотрела в глаза. Я была существенно сильнее, он, видимо, об этом не знал.
– Я не просила меня рожать, папа. А если тебе было в тягость кормить своего ребёнка, тебе следовало сдать меня в детский дом при рождении, меня взяла бы семья, которая бы осознавала будущие затраты и соглашалась на них. Почему ты этого не сделал?
Он смотрел на своё запястье в моих пальцах, стремительно бледнея, срывающимся голосом прошептал:
– Ты демон!
– Демон тоже человек, папа. И я тоже человек. И имею право сама решать, за кого мне выходить замуж, и выходить ли вообще. Я решила не выходить.
Он задыхался от возмущения, с силой выдирал свою руку из моих пальцев, но никак не мог освободить.
– Ты... моя дочь! И ты... будешь... подчиняться!
– Я твоя дочь, до вторника. Вторник завтра.
Отец перестал дёргать руку, посмотрел на меня, потом на мать. Я тоже перевела взгляд на мать и сказала:
– Можете продавать мои вещи, я в ваш дом больше не вернусь.
Мама промолчала, с иронично-философским видом двинула бровями и отвернулась, как будто считала моё решение глупым, детским, слишком смелым заявлением, сделанным на эмоциях, и была уверена, что я передумаю, но спорить не считала нужным, оставляя мне право потом опозориться, когда я сама всё осознаю и приду забирать свои слова обратно.
Зазвонил телефон, мама взяла трубку:
– Да.
Из трубки раздалось:
– К вам мистер Браун.
– Приглашайте.
– Сию минуту, госпожа эль'Хирн.
Мама поморщилась, как каждый раз, когда слышала сокращённый вариант своей фамилии, я тоже раньше так морщилась. Мама окинула неодобрительным взглядом нас с папой, как будто мы были пылью на полках, я отпустила его руку, он потёр запястье и пригладил волосы, стал поправлять одежду. Мама достала из кармана зеркало, убедилась, что совершенна как всегда, и спрятала.
В коридоре раздались шаги.
Мы все сидели и ждали, отца трясло, мать была безмятежна, я ожидала чего-то отвратительного, но заранее с этим смирилась, как с неприятной неизбежностью, которую нужно пережить один раз, чтобы потом никогда к этому не возвращаться. Шаги приближались.
Раздался стук дверного молотка, сильно и звонко, три раза, отец побежал к двери, мать на него посмотрела и осталась сидеть, я встала и отошла к книжной полке, делая вид, что рассматриваю сборники поэзии на верхнем гномьем языке.
 
Отец открыл дверь, я не оборачивалась и просто слушала.
– Здравствуйте.
– Добро пожаловать, господин... мистер Браун! Я правильно говорю?
– Можно просто Алан. Рад с вами наконец-то познакомиться, слышал о вас много хорошего.
– Ой, да ладно вам! Проходите скорее, у нас тут... за знакомство, вот.
– Госпожа Хирин, – мурлычущий голос инкуба, – или мы договорились на «дорогую тёщу»? Я с удовольствием.
«У моей матери мои гены, бестолочь, на неё твоя магия не действует точно так же, как и на меня.»
– Я бы не стала так торопиться, – сдержанный голос матери, конечно она не будет торопиться, ей всё равно, будет эта свадьба вообще или нет, у неё всегда есть дом её родителей, в котором ей будет хорошо, в отличие от меня.
– Ладно, не будем торопиться, всему своё время. Это вам, кстати.
– Благодарю.
– А это вам, дорогой тесть. Или тоже не будем торопиться? – Алан рассмеялся, отец тоже, что-то промямлил, опять предложил «за знакомство», Алан с наигранным смущением сказал: – Я больше не пью, как минимум, до свадьбы. А то я вчера немного... перешёл границу, скажем так. Доставил своей супруге беспокойство.
– Ещё не супруге, – мягко поправила мама, Алан тут же рассыпался в извинениях и заверениях, что душой уже весь семейный, и с этого дня и до конца жизни будет паинькой во всех отношениях. Я была рада, что не вижу его лица, хотя от одного голоса уже можно было схлопотать диабет.
«Отвратительно, господи, хватит.»
Папа всё-таки открыл вино, потом побежал за бокалами, взял только два, выглядело ужасно. Произнёс ужасно косноязычный и нервный тост за знакомство, потом сразу же налил ещё и предложил выпить за скорую свадьбу, тут же неловко уточнив, а насколько именно скорую, а то его дочь, знаете ли, не молодеет. Мне хотелось провалиться сквозь землю – лучше бы он прямо спросил, сколько денег Алан готов дать ему прямо сейчас, а сколько завтра, и под какой процент. Алан делал вид, что всё идёт прекрасно, и отвечал совершенно серьёзно даже на самые идиотские вопросы, при этом умудряясь не выглядеть слишком смелым и постоянно вовлекая в разговор мою мать, хотя отец вёл себя так, как будто они с Аланом здесь только вдвоём, обсуждают продажу скотины на мясо.
«Это отец ещё не знает, что на мне тавро. Спасибо хоть ухо не прокололи и красную бирку не вставили, как Юриэльфейну.»
Я осторожно поправила прядь на виске, прикасаясь к серьге из серебра с малахитом – бирки для ушей мне организовали юристы, сразу с двух сторон и за мои деньги, но, к счастью, с моего информированного согласия и без дырок в теле. Алан за моей спиной обсуждал с отцом нашу свадьбу, как будто это было дело совершенно решённое:
– Осенью было бы прекрасно. Может быть, лучше в августе, чтобы не мешать Лейли учиться? Почти год обручения, приличия будут соблюдены, можно будет подготовить дом, сделать ремонт, может быть, что-то докупить, заказать билеты для гостей и забронировать номера. Естественно, я всё оплачу. Вы же хотите праздновать у себя, на Грани Эль?
Отец трясся от восторга и срывающимся голосом хрипел:
– Конечно! Может быть, разве что, пораньше? А хоть бы и сейчас! Дорогая, что думаешь?
Голос матери звучал точно так же, как вчера на вечеринке, как будто она всё ещё стояла на пороге этого вонючего вертепа и видела перед собой пьяного и отвратительного демона, а не эту вылизанную фальшивую маску, которую Алан надевал для переговоров:
– Какая разница, чего мы хотим, это не наша свадьба, наша уже была. Это свадьба Лейи, её и нужно спрашивать. Странно, что вы до сих пор это не обсудили, за две недели можно было успеть.
Мамина реплика повисла в воздухе, как команда «на старт», я собралась с силами и медленно обернулась, но на Алана не посмотрела, стала изучать стол, полупустую бутылку вина, мамины белые тонкие руки и кружевные рукава. Алан мягко, нежно и внимательно спросил: