"Фантастика 2023-147. Книги 1-28 (СИ)

Пятеро погибли сразу, от руки Тимофея. Сам Браун заработал пару ожогов на боку и плече. И тут в дверях показался Боровиц.
Ощерив рот, присев для пущего упора, он вжал спусковую кнопку. Лучемет заработал в непрерывном режиме, выкашивая человеческий бурьян под самый корешок.
Бандит из самых умных мигом натянул куртку на голову и выпрыгнул в окно, спиной вышибая хлипкую раму. И тут же попал под горячую руку кого-то из Шуриков – красно-лиловая вспышка озарила проем с выбитым окном. Тихий ангел пролетел, с бластером под крылом…
Глубоко дыша, Браун оперся о стену, ощущая, как деревенеют мышцы. Половина мебели в салуне была переломана, посуда расколочена вся, мертвые тела лежали на полу, на столах, скрючившись или разметав холодеющие конечности. Потрясенный Станислас медленно опускал лучемет – всё как на войне! Ребристое керамическое дуло его плазмогана светилось рябиновым. А Василь Цыган все так и стоял у полок в позе цыпленка табака и мелко тряс подбородком.
Отпыхиваясь, Сихали сменил картриджи в обоих бластерах, один опустил в кобуру, а другой навел на кабатчика.
– Вон, – приказал Браун.
– Да, да, – закивал Цыган, – сейчас… Только вещи соберу, и…
– Ты уйдешь сейчас, – ледяным тоном отчеканил Тимофей, – как есть.
– Но мои вещи, деньги…
– У тебя было время собраться и уехать. Срок вышел. Вон отсюда. Рыжий, пропусти!
Сгорбившись, Василь прошмурыгал к двери, не разбирая дороги. Споткнулся о труп, но устоял. Вышел на улицу и пропал, поглощенный тьмой.
– А Бешеного тут нет, – спокойно заметил Боровиц. – Неужто струсил?
– Нет, – мотнул головой Браун, – Ванька выжидает. Сдает мне пешек, даже слонами и ферзями жертвует, а потом явится. По мою душу.
– Встретим, – просто сказал сегундо и поставил лучемет на предохранитель.
Рано утром Тимофей прошелся по улицам Порт-Фенуа, но все было тихо и пристойно. Человек десять, последние из списка нежелательных лиц, уныло толпились на пристани. С моря подваливала рейсовая субмарина.
Роботы медслужбы убрали убитых, киберуборщики счистили кровь и гарь, но никаким автоматам не под силу было снять напряжение, что повисло в городе. Айвен Новаго так и не показался. Видать, хотел поиграть у Брауна на нервах, вымотать ганфайтера, а потом явить себя, предстать во всей красе и получить приз за лучшие результаты по стрельбе из бластера…
Сощурившись, Сихали Браун оглядел Вторую улицу и остановил благосклонный взгляд на вывеске, извещавшей: «Готовит мамаша О’Хара. Обед – два четвертака». Подходяще…
Переступив порог заведения, Тимофей застал на месте деловитую, строгую даму весьма пышной комплекции. Капитальная женщина. Уперев руки в боки, дама оглядела ганфайтера, но отделалась коротким вопросом:
– Кофе?
– И покрепче.
– И с яичницей. Мм?
– Годится, – улыбнулся Браун.
Умяв омлет, он медленно выцедил полчашки кофе, после чего скрутил сигарету. Когда он закурил, на веранде замаячил Тугарин-Змей, а внутрь зашел Боровиц.
– Шурики побывали на лавовых полях, – сообщил он. – Станция пуста, но кофейник еще не остыл, и пахнет сигаретным дымом, как здесь.
Тимофей кивнул.
– Больше ждали, – сказал он, – подождем еще чуть-чуть.
Браун курил, щурясь от дыма, и обдумывал ситуацию. В уме он представлял путь, который пройдет Айвен. Сихали прекрасно понимал, что выгнал из города лишь самых отъявленных, но мелкая шушера, та шпана, что ходила в шестерках, осталась. Осталась и рада будет услужить Бешеному, в наивной надежде занять места своих убиенных или изгнанных боссов. Эти трусливые и пакостливые людишки наверняка уже все доложили Ваньке, и тот прекрасно осведомлен, где его ждут. Тимофей усмехнулся, проводив глазами прыщавого мужчинку, прогуливавшегося вдоль по улице. Тот уже раз пять промелькнул за окнами и вот решился, заглянул к мамаше О’Хара, как будто невзначай. Увидев Брауна, мужчинка замер, помялся, будто что-то припоминая, и вышел вон.
– Пошел на доклад, – прокомментировал Сихали.
Он встал и поправил бластеры.
Где-то гавкнула собака. И опять тишина. В городе, чудилось, объявили тихий час. Далеко за скалами прогудела рейсовая субмарина, шедшая в надводном положении.
 
Кто-то шумно вздохнул и почти раздраженно повернулся на каблуках. Слабый шорох платья рестораторши был самым громким звуком. Пора.
Тимофей сжал кулаки. Ладони были сухими. Отлично…
Он вышел на улицу и зашагал, держась так, чтобы солнце не било в глаза. С веранды сухо щелкнуло – Станислас ставил лучемет на боевой взвод. Спина прикрыта.
Впереди, за полсотни метров, из переулка показался Айвен Новаго. Он старательно улыбался и ласково поглаживал рукоятки бластеров.
– Хорошая погода сегодня, не правда ли? – осведомился Бешеный во весь свой неслабый голос. – Както неохота подыхать на таком солнышке…
Не договорив, он выхватил шестизарядник. Звук выстрела загулял по улице, отражаясь от фасадов домов. Айвен очень спешил, будто доказывая, что уж онто быстрее, и потому промазал. Тимофей взялся за рукоятку, в его сторону блеснуло пламя из бластера Новаго, и тогда он открыл огонь.
Браун шел, вдыхая запах озона и уличной пыли. Стреляя, он увидел, как Айвен попятился, хватаясь за бок, пробуравленный метким импульсом. Новаго выпустил заряд, потом упал на колени. Но поднялся. Спотыкаясь и шатаясь, побежал к салуну «Элк Хорн», на ходу загоняя свежий картридж. В тишине, которая последовала за грохотом выстрелов, Тимофей слышал, как хрипло дышал Айвен.
Браун был совершенно хладнокровен. Время для него будто остановилось, и даже думы о мести покинули рассудок. Он снова выстрелил, но его противник в этот момент вильнул. Промах. Ничего…
Расставив ноги для устойчивости, Сихали услышал стрельбу дальше по улице, но не отвел глаз от шатавшегося Айвена.
Бешеный был покрыт кровью до пояса, но глаза его сверкали лютой яростью. Новаго поднял бластер, и Тимофей выстрелил. Импульс ударил Айвена под вытянутую руку и вышел из спины.
Шестизарядник Бешеного выскользнул из его пальцев, тогда Новаго достал другой, не сразу нащупав рукоятку.
Он умирал, но единственной мыслью, еще бившейся в мозгу, была: «Убить! Убить!»
Кровь начала затекать ему за пояс джинсов. Сихали Браун опустил бластер, а Новаго выронил свой. Медленно и осторожно, как очень пьяный человек, Айвен Новаго нагнулся, качаясь, за оружием и рухнул головой в пыль.
Тимофей подошел к нему, ногой отбросил бластер. Глаза Айвена начинали стекленеть, но, как только Браун появился в поле его зрения, они как будто прояснились.
– Ты… – прохрипел Новаго. На его небритой щеке отпечаталась серая пыль. – Ты меня… Я… Грех… «Не убий», а я… Грех…
Посиневшие губы Бешеного приоткрылись и застыли. Взгляд остановился, упертый в небеса, словно указывая дорогу в райскую обитель, да вот только черную душу Ивана Новаго, отягощенную злом, влекло к себе адское пекло.
Браун оглянулся. Город просыпался, словно в сказке, когда рыцарь побивает Кощея, мечом снимая заклятие. Город оживал, люди выглядывали из дверей, показывались в окнах, слышались вопросы и доносился один и тот же ответ: все кончилось.
  
Глава 24. Впадина Яу
 
– Сделаем в лучшем виде! – уверили Боровица возбужденные эмбриомеханики. Их небритые лица сияли, да и во всем городе чувствовалось сильное оживление. Избавившись от засилья беспредельщиков, от угнетающего страха, люди радовались простой возможности ходить, где вздумается, говорить без опасения попасть на линию огня. Правда, не все жители Порт-Фенуа испытывали благодарность – Сихали Браун сделал за них грязную работу, верно, так ведь он людей убивал…
Впрочем, Тимофей мало обращал внимания на щепетильных снобов, способных прогибаться под властью подонков, но не находивших в себе сил освободиться, ибо в их трусливых душонках гнил многолетний страх. Да и разве он для них старался?
Зато работники «Эмбриотекта» сразу записали Брауна в лучшие друзья и готовы были в лепешку расшибиться, лишь бы угодить Сихали и его товарищам.