Семь Оттенков Зла (ЛП)

Кто-нибудь выглянет и увидит его следы? 
Мэтью с удовлетворением осознал, что за несколько минут следы будут полностью заметены и надежно скрыты. Поплотнее укутавшись в плащ, он продолжил путь. Ему нужно было выполнить важную задачу. 
Когда он добрался до владений Джонси, снегопад усилился, а холодный ветер нещадно подул в лицо, раздражая кожу. Лес вокруг представлял собой фантасмагорию из мокрых черных стволов и белых, как кости, ветвей. Подлесок был полностью припорошен снегом. Хлопья с шипением падали на деревья, ботинки хрустели по насту, а порывы холодного ветра время от времени завывали в ушах. 
Мэтью почувствовал запах дыма из трубы в хижине. Когда он приблизился к заснеженным строениям, его внезапно осенило: помешает ли внезапная непогода Лии Клегг отправиться в деревню в церковную школу? Если так, она не пронесет темный фонарь в дом… 
Что ж, он был уверен, что сильный снегопад — не редкость в этих краях на таком расстоянии от Нью-Йорка. И все же оставалось только надеяться, что Лия наденет подходящее пальто и выдержит непогоду — если не ради Мэтью Корбетта, то хотя бы ради своих учеников. 
Мысли о Лии Клегг внезапно оборвались, потому что, увидев запертый амбар, хижину и мастерскую, Мэтью наткнулся на зловещую фигуру пса Потрошителя, пристально смотрящего на него. Собака могла залаять в любую секунду, и снег, конечно, мог приглушить шум, но не полностью скрыть его. 
Рука нырнула во внутренний карман плаща и проникла в лежащую там тканевую салфетку. Когда Потрошитель напрягся, чтобы устроить лающий шквал, который мог быть услышан отсюда до самой Филадельфии, Мэтью бросил к лапам пса колбаску, которую стащил с тарелки Форбса после ужина.
Раздалось короткое тявканье, перешедшее в гортанное рычание, напоминающее заданный вопрос. Желтые глаза теперь таращились не на человеческое мясо, а на свинину. 
— Возьми, — выдохнул Мэтью. Он старался говорить настолько спокойно, насколько это было возможно. — Давай же. 
Потрошитель понюхал колбаску, издал еще один низкий горловой рык, а потом челюсти щелкнули, и мясо стало историей. 
Мэтью бросил еще один кусочек колбасы. 
На этот раз перед трапезой пес не рычал. 
После четвертого кусочка колбаски закончились, и Мэтью тихо сказал:
— Хороший мальчик. Хороший Потрошитель. — Он надеялся, что его подношения возымели эффект. 
Потрошитель безмятежно посмотрел на него и помахал хвостом. Совсем немного, но, похоже, он быстро признал нового благодетеля. Вряд ли его тут часто баловали подобной вкуснятиной. 
Теперь проверим, не выведет ли Потрошителя из себя моя попытка пробраться к амбару, — подумал Мэтью. 
— Я схожу вон туда. — Он указал на амбар. — Ты только тихо. Тихо, ладно?
Первый шаг заставил Потрошителя отступить, однако он не залаял и не зарычал. Взгляд животного не был сердитым или свирепым. На самом деле, в нем даже мелькал озорной блеск. 
Пока все шло хорошо. 
Еще несколько шагов, а Потрошитель все еще не лаял. Мэтью протянул руку, чтобы прикоснуться к псу для успокоения, но тот издал низкий хрюкающий звук и попятился. Похоже, Потрошитель к ласке не привык. Видимо, попытка таким образом наладить контакт была глупой. 
Мэтью добрался до амбара, запертого на навесной замок, без шума и происшествий. Оказавшись у двери, он сжал кулак и, молясь о тишине, постучал. 
Из амбара не донеслось ни слова. 
Он попробовал еще раз и услышал, как Потрошитель издает тревожный звук, который замер в его горле наполовину. В этот момент из амбара донесся голос того, кто был заперт там внутри. Голос звучал очень слабо и определенно принадлежал женщине. 
— Друцилла? Друцилла! Я прошу вас, принесите мне лампу. Пожалуйста. И еще одно одеяло, молю вас Божьей милостью! 
Мэтью не смог ответить на мольбу Мэри Тракстон. Этим утром не было места для милости, но он намеревался принести ее в сюда в самое ближайшее время. Она пережила падение с утеса и, возможно, была в тяжелом состоянии, однако оставалась живой. 
Та ситуация. 
Вот, что это было. 
  
Видимо, Друцилла, Йейтс или Потрошитель нашли Мэри на берегу. Возможно, эти негодяи немедленно сообщили о своей находке, либо Друцилла применила свои доморощенные медицинские навыки, чтобы сохранить Мэри жизнь, а затем обратилась к Харрису за вознаграждением. В любом случае, та ситуация заключалась в том, что Харрис платил чете Джонси за то, чтобы они держали настоящую Мэри здесь, пока Блуждающая Мэри посещает спальню Форбса. 
Темный план. Но было кое-что потемнее: Джонси знали, что гроб, который Йейтс сколотил для Мэри, не предназначался ей. Знали ли они, что Харрис сделал падение Мэри идеальным прикрытием для убийства Норы Суэйн? Нужен был труп, а ребенок, который осложнил бы положение Харриса, был вовсе не нужен. 
Мэтью понял, что с самого начала, когда Харрис только вошел в офис агентства «Герральд», он почувствовал присутствие хищника. В конце концов, одной из его первых мыслей было то, что этот по-щегольски одетый мужчина может быть убийцей, подосланным Профессором Фэллом. Или даже самим Профессором. О, видит Бог, по густоте внутренней тьмы он наверняка не уступал этому гению преступного мира, а место его преступления вполне могло привести в ужас даже Бабу Ягу. 
— Друцилла? — позвала Мэри. Ее голос все еще звучал слабо и неуверенно, даже почти безнадежно. — Ответьте мне, прошу вас! 
Мэтью не мог. Если б Мэри поняла, что кто-то обнаружил ее, в своем хрупком физическом и психическом состоянии она могла рассказать об этом Джонси, а Мэтью к этому был не готов. Ему пришлось отойти от амбара и снова раствориться в заснеженном лесу. Потрошитель проводил его и оказал ему любезность, начав яростно лаять лишь тогда, когда он отошел от владений Джонси достаточно далеко. 
Итак, следующая часть плана. 
Если Лия не сможет достать темный фонарь, Мэтью придется рискнуть. Сможет ли он спрятать сверток под плащом? Возможно, но это, опять же, риск. Прежде чем покинуть Клеггов, он рассказал Лии, как найти тайник рядом с небольшой пирамидой из камней, которую он соорудил на северной стороне насыпи из опавших листьев. Со всем этим снегом, предвещавшим настоящую бурю, камни могли быть засыпаны и надежно укрыты. 
Мэтью добрался до хижины, обошел ее сзади и обнаружил, что вся растительность погребена под белыми сугробами, доходившими до середины его голеней. С чувством нарастающей паники он принялся копать в том месте, где, по его мнению, должен был находиться сверток. 
Ничего. 
Он переместил свои поиски на несколько футов севернее и снова зарылся в снег и листья. 
Ничего. 
— О, Боже! — отчаянно воскликнул Мэтью вслух. Без темного фонаря он мог бы провернуть свой трюк, но его интенсивный свет мог выиграть несколько лишних секунд, которые были слишком ценны. 
Мэтью снова сместился, теперь двигаясь южнее. 
На этот раз он нашел камни, покрытые снегом и льдом. 
Свертка не было. 
С неистовой энергией он продолжал искать, копать и снова копать, пока от холода у него не онемели руки, а силы не иссякли. Он сел на корточки, напоминая самому себе отдыхающего снеговика. Единственное, что удерживало его от того, чтобы упасть прямо здесь, это страх замерзнуть насмерть. Нельзя было оставаться тут. Нужно было подняться и вернуться в поместье. 
Мэтью встал. Казалось, вся зима легла на его плечи своим огромным весом. Небо было таким же серым, как стены склепа Тракстонов. В такую погоду слабый здоровьем человек мог умереть, и Мэтью лишь надеялся, что Джонси не настолько злы и глупы, чтобы не позаботиться о Мэри как следует. 
Оставался еще один вопрос. После того, как Мэтью подпишет необходимый документ и Форбса увезут в бедлам, что будет с Мэри? 
Он плотнее запахнул плащ и понял, что в кармане что-то есть. Комок, прижимающийся к его боку. Он сунул руку внутрь и обнаружил, что у него все же остался кусочек свиной колбаски, завернутый в матерчатую салфетку. Итак, с серьезным видом и лицом, исхлестанным морозным ветром, Мэтью позавтракал на ходу и, дрожа, направился обратно к мрачной могиле на вершине утеса.