Одна откровенная ночь (ЛП)

— Двигайся, — командую я, поднимая безвольную голову вверх и глядя в потолок, — двигайся!
Позади меня раздается резкий вдох, и пальцы сильнее впиваются в бедра.
— Становишься требовательной любовницей, да? — Миллер остается неподвижным, и я пытаюсь оттолкнуться, но ничего не выходит, меня удерживают на месте. — Наслаждайся, Оливия. Мы сделаем все по-моему.
— Твою мать, — хрипло шепчу, пытаясь найти хоть немного спокойствия и самообладания. Меня удерживают на грани, беспомощную и неспособную вызвать трение, в котором остро нуждается тело, — ты все твердишь, что никогда не заставишь меня сделать то, чего я не хочу.
— А?
Не будь я так сосредоточена на своем нынешнем отчаянии, то засмеялась бы от его искреннего замешательства.
— Ты не хочешь, чтобы тебя боготворили? — интересуется он.
— Нет, я не хочу находиться в подвешенном состоянии! — Здесь нет покоя. Я уже бросила попытки его найти. — Миллер, пожалуйста, просто сделай так, чтобы мне стало хорошо.
— Ох, черт, Оливия. — Он мучительно медленно отступает назад и застывает, только частично находясь внутри меня. И пусть Миллер неподвижен, но его дыхание такое же неровное, как и у меня. Он явно изо всех сил старается сохранить контроль. — Попроси меня.
Я сжимаю зубы и выгибаюсь, крича от удовольствия, когда он входит в меня резко и глубоко.
— Черт, Оливия, — он откатывается назад, оставляя меня хныкать и тихо просить, — я не слышу тебя.
Ощущаю себя побежденной, мой запутавшийся разум отчаянно ищет простые слова, необходимые, чтобы выполнить его требование.
— Умоляй! — шокирует меня его крик, и я слабо пытаюсь отбиться. Но оказываюсь в ловушке, беспомощной в его объятиях. Высокая мощная фигура остается неподвижной позади меня, ожидая выполнения грубой просьбы. — Я просил дважды, — пыхтит Миллер, тяжело дыша, — подчинись мне, Оливия.
— Пожалуйста.
— Громче!
— Пожалуйста! — ору я, и вслед за этим издаю вопль, когда его бедра подаются вперед быстрее, чем ожидала. Сосредотачиваю внимание на том, чтобы плотно сжать внутренние мышцы вокруг него, создавая трение, пока он уходит из этого мира. Выпрямляю руки, чтобы поддержать себя, но мужчина снова глубоко входит, и мой подбородок безжизненно падает на грудь.
— Я наблюдаю, как мой член исчезает внутри тебя, сладкая девочка.
Ритм выравнивается, отправляя меня в далекое место полного блаженства. После еще нескольких движений мы устанавливаем устойчивый темп. Наши тела снова в гармонии, легко скользя вместе. Мой мужчина непрерывно стонет и бормочет бессвязные, полные наслаждения слова, сохраняя при этом неторопливость. Я испытываю благоговейный трепет перед его самообладанием, но все же осознаю, что именно с ним Миллер борется. Поднимаю голову и через плечо любуюсь его завораживающими чертами: приоткрытыми, влажными губами, напряженным, щетинистым подбородком. А когда он отрывает пристальный взгляд от своего органа, входящего и выходящего из меня, я получаю полный набор, глядя в блестящие, пронзительно голубые глаза.
— Ты всегда сдерживаешься? — интересуюсь на выдохе, пока он плавно толкается вперед.
Миллер лениво качает головой, понимая, что я имею в виду, и снова толкается глубже.
— Не с тобой.
Меня покидают силы, и я снова смотрю вперед, позволяя коленям опуститься на ступеньки, потому что мои ноги начинают дрожать. Он не останавливается. И удовольствие бесконечно. Сгибаю руки, лбом упираясь в ступеньку. Какое-то время спустя ощущаю, как тепло его груди накрывает спину, заставляя меня прижаться к лестнице. Мы остаемся сцепленными воедино, пока Миллер не ложится на меня полностью. Он продолжает творить хаос с моими ощущениями. Его бедра теперь в идеальном положении, чтобы легко двигаться на моей спине.
— Можно? — спрашивает он, стоит мне поднять руку и обхватить одну из балюстрад на лестнице.
— Да.
Темп ускоряется, хоть и остается под контролем. Я зажмуриваюсь, внутри словно щелкает переключатель, и мой оргазм неожиданно устремляется вперед. Не в силах сдерживаться, особенно когда зубы Миллера сжимаются на моем плече, и он неожиданно делает рывок вперед.
 
— Миллер! — Температура моего тела растет с каждой секундой, кожа начинает гореть.
— Вот так, Ливи. — Снова толкаясь вперед, он швыряет меня в царство неописуемого наслаждения. — Кричи мое имя, красавица.
— Миллер!
— Черт, как же хорошо звучит. — Он ударяется в меня еще одним сильным, но контролируемым движением бедер. — Еще!
Все вокруг меня темнеет, я теряю зрение и слух.
— Миллер! — Я достигаю вершины и взрываюсь в рассеянном тумане звезд. Мое внимание сосредоточено только на том, чтобы справиться с восхитительными волнами удовольствия, управляющими моим телом. — О боже! — тяжело выдыхаю я. — Боже, боже, боже!
— Согласен, — выдыхает он, лениво толкаясь в меня, — я, черт побери, согласен.
Я превращаюсь в бесполезную массу подергивающихся конечностей, пойманных в ловушку под мужчиной, и наслаждаюсь непрерывной пульсацией его члена глубоко внутри себя, когда он достигает оргазма. Костяшки пальцев онемели и побелели из-за силы, с которой я вцепилась в балюстраду. Дышу тяжело и хрипло. Я промокла насквозь. Идеально.
— Оливия Тейлор, судя по всему, я зависим от тебя. — Он касается зубами моего плеча и оставляет нежные поцелуи между легкими укусами. Затем тянет меня за волосы, заставляя поднять голову. — Дай мне попробовать тебя на вкус.
Мы лежим, растянувшись на лестнице, и я позволяю ему делать со мной все, что пожелает. Мой блаженствующий разум лишь мельком замечает грубость ковра под влажной кожей. Миллер втягивает мою нижнюю губу в рот и слегка надавливает зубами, прежде чем быстро поцеловать меня в щеку.
Уставшие мышцы протестуют и пытаются прижаться к нему, пока он осторожно выскальзывает из меня. Мне помогают развернуться и сесть на ступеньку. Миллер стоит передо мной на коленях. Сосредоточенность на его безупречном лице привлекает мое внимание, пока он несколько минут молча расправляет мои волосы по плечам, не упуская возможности скрутить несколько прядей. Наши взгляды встречаются.
— Ты настоящая, сладкая девочка?
Я с улыбкой протягиваю руку и щипаю его за сосок, но Миллер не вздрагивает и не вскрикивает. Просто улыбается в ответ и наклоняется, чтобы нежно поцеловать меня в лоб.
— Идем. Давай побудем овощами. — Он поднимает меня на ноги и ведет вниз по лестнице, держа за затылок.
— Ты когда-нибудь смотрел телевизор? — интересуюсь, когда Миллер удобно устраивается на диване, приготовившись поваляться. Не могу представить себе его за просмотром телевизора. Как и не представляю его за большинством вполне обыкновенных занятий. Он откидывается назад и жестом приглашает меня присоединиться, так что я ложусь на его грудь, аккуратно примостив лицо под его подбородок. Укладываюсь между его бедер, когда он приглашающе раздвигает их.
— А ты бы хотела посмотреть телевизор? — спрашивает он, хватая мою руку и поднося ее ко рту.
Игнорирую то, что он не ответил на мой вопрос и дотягиваюсь до пульта свободной рукой. Экран оживает, и я немедленно улыбаюсь, видя Дэла и Родни Троттеров.
— Ты наверняка смотрел «Дуракам везет» [18]. Это же национальное достояние!
— Не соглашусь.
— Серьезно? — выпаливаю я, поворачивая к нему изумленное лицо. — Просто посмотри, и тебя будет за уши не оттащить.
— Как пожелаешь, — тихо соглашается он, начиная уверенно выводить круги у меня на затылке, — все, что пожелаешь.
Смотрю телевизор и не слышу ни одной шутки, мыслями блуждая в том месте, где слова Миллера могут быть правдой. Все, что пожелаю. Составляю список всего желаний и улыбаюсь, когда ощущаю под собой тряску от сдерживаемого смеха. Мой утонченный джентльмен забавляется разыгрывающимся на экране действом, и нормальность ситуации наполняет меня удовлетворением, как бы тривиально это ни звучало.
А затем мгновение неги разрушается звонящим вдалеке телефоном.