Приятные вещи (СИ)

— Нашёл своё сокровища? — спросил я, всей силой стараясь сдержать усмешку.
— Сокровища? — возмутился Тана. — Ты сказал «сокровища»?
Его лицо приняло такое обиженное выражение, что выдержать дольше я не смог, и громко рассмеялся. Однако Хартан словно и не заметил насмешки.
— «Феникс! Властелин неба! Благородная птица, чьи крылья повелевают ветрами!» — словно передразнивая чьи-то слова, паясничал он. — Если он такой благородный, тогда я тоже аристократ, а то и вообще принц!
— Вообще-то, — тихо сказала Мирена, — технически это не совсем неправда.
Хартан прожёг её уничтожающим взглядом и надулся ещё сильнее.
— Ты всё-таки расскажешь, что происходит? — спросила Кенира.
— Я пытаюсь! — почти выкрикнул Хартан. — У этого вашего благородного феникса в гнезде срач, как у меня в комнате! Ну, как был раньше, пока вы меня не усыновили, сейчас у меня есть карман и срач я развожу там. Так вот, мне пришлось полдня ковыряться в разных объедках, гниющих костях, мусоре, каких-то камнях и ветках! Эта отрыжка Арунула, похоже, выбрасывает недоеденные трупы только тогда, когда переполняется гнездо! Броттору, видимо, попался другой феникс, получше моего!
— Тут на острове нет людей, — рассудительно сказал Дреймуш, — а значит, неоткуда взяться и сокровищам.
— Эй, ты за кого, за меня или него? — скривился Тана. — Он мог бы накопать каких-то драгоценных камней, или металлов или ещё чего-то полезного! Хотя бы каких-то уникальных алхимических ингредиентов, которых нет нигде, кроме этого острова.
— А если бы ты увидел такой ингредиент, ты бы его что, узнал? — спросил я.
Тана задумчиво почесал затылок.
— Вообще-то нет, — признался он. — Может они там и лежат, но давно засохли. И опознать их в этой куче перьев, клочков шерсти, гниющего мяса и прочего вонючего говна, не смог бы даже сам Верховный Понтифик Валудур.
— Перьев? — затаив дыхание спросил я.
— Да, перьев, костей и остальной срани, — кивнул Хартан, постепенно успокаиваясь. — Нет, понятно, я не мог, побывав в гнезде самого сильного монстра, уйти, не прихватив кое-что на память. Но, конечно, это всё ерунда. Смотри!
Он вытянул руку, извлекая содержимое своего пространственного кармана и присел на корточки, перебирая упавшие на траву предметы.
— Вот этот череп можно повесить в гостиной, ты глянь, какие рога! А вот, смотри, какая штука! Там в гнезде кусок скалы, тварь точила об него когти, видимо, отслоился. А вот это, смотри, какой огромный зуб! Интересно, для чего он фениксу нужен?
— А перья? — напомнил я.
— Что, перья? — удивился Хартан. — Я хотел найти какое-то большое перо, но там только вот такая ерунда!
Он сунул руку за пазуху и вытянул оттуда пригоршню крупных пёрышек очень характерного алого цвета.
— Видишь? — обиженно сказал мой сын. — Ничего другого там нет, и никому не расскажешь. Вот если бы было перо из хвоста, да чтобы размером в мой рост, то каждый бы поверил. А тут даже если поклянусь Керуват, будет выглядеть просто смешно!
Я ухватил его за плечи, дёрнул на себя и крепко обнял.
— Пап, ты чего? — обеспокоенно спросил Хартан.
— Тана! — расхохотался я. — Ты, везучий маленький сопляк, действительно нашёл сокровище! Более того, ты принёс этих сокровищ столько, что не получится сосчитать!
— Что вы с ним сделали, пока меня здесь не было? — спросил Хартан, обращаясь через плечо к остальным членам команды. — Случайно не били его по голове? Может он перегрелся на солнце?
— Нет, — послышался смеющийся голос Кениры, — таким я его уже встретила! Когда мы бежали из Королевства, он убивал всех птиц и выдирал из них перья. Видать, какие-то обиды детства.
— Я знаю одну хорошую богиню, — с приторной фальшивой участливостью сказала Мирена, — которая умеет лечить проблемы с головой. Ой, подождите-ка, Ули же её паладин! Похоже, случай безнадёжен.
— Мы можем его стукнуть! — предложил Ксандаш. — Когда-то я слышал, что после сильных ударов по голове некоторые безумцы приходили в себя. Но это народные методы, а не медицинский совет, Лексна такое не одобрит.
 
Я выжидательно посмотрел на Дреймуша, единственного, кто пока что не высказался на мой счёт. Но, к счастью, своей очередью язвить он не воспользовался, а лишь пожал плечами.
— Мусор? — сказал я, отпуская сына. — Вы все называете это мусором, а я зову генетическим материалом!
  
Эпилог
 
Горечь потерь
 
Если бы кто-то встретил этот отряд, двигающийся по густому тропическому лесу, он бы испытал бы очень смешанные чувства. Несмотря на то, что всадники, восседающие на шестёрке круншагов, экипированы были очень серьёзно, а надетая на них кожаная броня вызвала бы полное одобрение у диверсанта, охотника за головами, контрабандиста или любого представителя авантюрных профессий, они всё равно смотрелись здесь предельно неуместно.
Две девушки, такие молодые, что для выхода на улицу поздним вечером им бы понадобилось разрешение родителей. Такой же молодой парень, практически подросток с хитрым лицом пройдохи. Мужчина, чья подтянутая фигура и широкие плечи контрастировали с седыми волосами и покрытым морщинами лицом, показывающими, насколько он стар.
Только двое всадников выглядели в этих джунглях на своём месте. Два с виду бывалых мужчины в самом расцвете сил, с суровыми повидавшими всё лицами и цепкими внимательными взглядами. Один из этих мужчин обладал внушительными мускулами и угрожающе массивной фигурой, а второй был худощав, резок и подвижен.
Случайного наблюдателя, взяться которому на этом далёком острове посреди океана было просто-напросто неоткуда, удивил бы тот факт, что командует отрядом не один из воинов, а тот самый старик. Именно он ехал во главе процессии, ведя за собой остальных, и постоянно поглядывал на висящую у него на запястье маленькую стеклянную сферу. Двое воинов сопровождали старика по бокам, девушки, от красоты которых перехватывало дыхание, ехали сразу за ними, а замыкал процессию невысокий крепко сбитый подросток.
— Пап, ещё долго? — спросил он.
Тот самый невидимый наблюдатель, который бы удивлялся неуместному составу процессии, решил бы, что парнишка обращается к одному из воинов. По возрасту ему в отцы годились оба. Но вместо них ответил старик:
— Мы почти на месте. Маленький засранец на месте не сидит, но мне кажется, что гнездо я вычислил правильно.
— Ули, ты же сказал, что феникс подходит, и всё, что надо, у тебя есть, — сказала одна из девушек с очень запоминающейся внешностью. Выделялась она не только красотой, но и короткими, до плеч, седыми волосами, а также настолько большой грудью, что её не могла скрыть даже кожаная перетянутая ремнями куртка.
— Да, — не оборачиваясь, кивнул старик. — Благодаря тому, что Тана такой молодец, у меня есть спиральная молекула феникса.
Подросток, которого звали Тана, расправил плечи и выпятил подбородок.
— Магия подходит, — продолжал старик. — Вот только магия воробья подходит намного лучше. Но в любом случае мне безумно повезло, что я в одном месте встретил сразу двух подходящих монстров.
— Знаешь, Ули, — сказал широкоплечий воин, — когда ты говоришь «монстр» на этого воробья, то это звучит смешно.
— Научная классификация, — развёл руками старик, не отводя взгляда от стеклянного шарика. — Ничего не поделаешь: каждое животное, имеющее магию, считается монстром. К тому же против феникса этот воробей неплохо держался.
— Если меня что-то и радует, так это то, что с фениксом мы разошлись мирно, — сказала красавица со смуглой кожей и огненно-рыжими волосами. — И пусть я уверена, что мы бы справились, но хорошо, что теперь нам нужен не он.
— Я тоже рад, — ответил Ули. — Если бы речь шла о другом монстре такого же уровня, я бы не стал никуда идти, а попытал бы удачу с генами, что Хартан уже мне добыл.
Они ехали по лесу, вели неспешную беседу, но, судя по взглядам воинов, осматривающих округу, бдительности не теряли. Старик держал руку так, чтобы шарик на запястье всегда находился в поле зрения, и постоянно бросал на него внимательный взгляд. Время от времени от смотрел прямо перед собой, его спина застывала неподвижно, а глаза стекленели, но вскоре он возвращался к обычному поведению. Они преодолели несколько клочков густых зарослей, перебрались через небольшое озерцо, причём, ящеры безо всяких проблем шагали прямо по воде, а потом долго шли по извилистой каменистой косе, которую не смогли отвоевать даже агрессивная природа джунглей.