Будет только хуже (СИ)

….с задержанными проводятся следственные мероприятия.»
***
Погода вдруг вспомнила, что на дворе вообще-то январь-месяц, который, на секундочку, зимний, и решила вывалить сразу весь запас снега, который у неё накопился в небесных закромах. Да ещё снабдить всё это довольно сильным ветром.
Из всего этого был только один плюс: мороз был не сильный, как и положено, когда с неба падает снег. Но густой снег, переходящий периодически в настоящую пургу сделал практически невозможным продвижение по второстепенным дорогам, которые в условиях ядерного апокалипсиса никто не стремился чистить. Их как бы и до этого не особо чистили, а сейчас и подавно, все были заняты совсем другими делами, и образовавшиеся сугробы были сейчас наименьшей проблемой для государственных служб.
В результате, осознавая все риски быть снова вычисленными или замеченными, пришлось всё-таки свернуть на основную трассу, поддержанием которой в пригодном для перемещения автотранспорта состоянии занимались военные, сгонявшие всю снегоуборочную технику, которую только могли найти.
И это понятно, необходимо было поддерживать возможность быстрой переброски военной техники, в том числе по суше. Кроме того, по этим же дорогам ехали вереницы автобусов с гражданскими, в первую очередь, женщинами и детьми, которых увозили подальше от городов, которые в любой момент могли стать потенциальными мишенями для очередного ядерного удара.
Часть ехала на восток России, часть на юг, в сторону Казахстана, который согласился принять беженцев, и который почти не подвергся нападению. Хотя американские беспилотники и нанесли ряд ударов по Байконуру, попутно разбомбив военные базы уже казахской армии, которые приняли за российские. Не исключено, что данное событие в итоге и привлекло Астану на сторону Москвы.
Помимо того, что снег сам по себе мешал нормальной видимости и езде, до кучи ещё приходилось следить за уровнем радиации в выпадающих осадках, которые до сих пор могли быть опасными, хотя и не в такой степени, как в самые первые дни и недели после атаки. Тогда сирены завывали с завидной частотой раз в несколько дней, предупреждая население, что та или другая туча потенциально опасна и несёт в себе радиоактивные осадки.
Сейчас в этом плане стало поспокойнее, но всё равно приходилось быть начеку. Там, где выпадали отравленные дожди, ещё осенью погибла скотина и люди, которые не успели эвакуироваться. В основном это были деревни и люди, которых отрава застала в пути. А там где ядовитый дождь прошёл над лесом, деревья стояли рыжим частоколом, а трупы мёртвых животных так и лежали под открытым небом, разлагаясь и привлекая всякого рода падальщиков. Какому-нибудь волку, лисице или ворону не запретишь отведать павшей косулей, так что зараза продолжала разноситься по округе.
По словам пограничника неподалёку был прилёт боеголовки, которая рухнула в малонаселённом районе. Не то так и было задумано, не то произошёл сбой в системе наведения. Никаких особо важных военных объектов, которые бы располагались поблизости, Алексей припомнить не мог. Ну, в конце концов, он обычный пограничник, и не может знать всего о военной инфраструктуре государства.
Наличия какой-нибудь станции радиолокационного слежения вполне могло хватить, чтобы выбрать её целью для удара тактической боеголовкой. А может, там были пусковые шахты, которые тоже следовало уничтожить.
Пару раз дозиметр действительно начал тревожно трещать, но быстро вернулся в норму. Владу очень уж не хотелось снова залезать в защитный костюм, учитывая, что рёбра ещё болели, да и нога, хоть и приходила в норму, но нет-нет, да и напоминала о себе тянущей болью. Наверняка, просто ветер поднял заражённый снег и пыль с поверхности.
В итоге было решено рискнуть и ехать через Тверь, а не объезжать её окольными путями. Как сказал Алексей, время их всё-таки поджимало и приходилось соотносить риски. Что там у него со временем было, Влад не знал, и с расспросами не лез. Время, так время. Быстрее, так быстрее.
 
Блокпосты прошли без лишних проблем, с солдатами вела переговоры в основном Аня, иногда подключался Алексей, показывая своё удостоверение, перед которым солдаты словно застывали на секунду и потом пропускали без особых расспросов.
Правда, один раз, когда Алексей начал особо нервничать, Владу пришлось залезть под кресло и его завалили рюкзаками. Так себе маскировка, если честно, но каким-то образом им удалось проехать дальше без особых проблем. Ведь, если их кто-то и искал, то в первую очередь, ориентировка среди тайных агентов была разослана на двух мужчин, а не на мужчину и женщину. Но тогда их даже не стали досматривать.
Какие документы показывали его спутники, Влад не вникал, но пару раз услышал, что Алексей и Анна называются совершенно другими именами, и ему сказали, если что использовать другое имя. Получается, что у пограничника были заготовлены удостоверения на все случаи жизни. Но, как минимум, одно из них точно было настоящее. Оно и понятно, если показывать настоящие документы с именами и званиями, информация об их перемещении могла попасть не в те руки с гораздо более высокой вероятностью.
Блин! Во что ты ввязался, Влад!
В общем, блокпосты миновали, никто их задерживать не стал. Хоть какая-то толика везения. Не исключено, что у их преследователей в итоге иссяк ресурс или они элементарно потеряли след. А очередная провокация, как та, которую осуществили, чтобы перекрыть дороги, и в результате которой, Влад угодил в западню, могла бы привлечь лишнее внимание и вызвать новые чистки в армии и правительстве. Потерю новых агентов, особенно высокопоставленных, могли счесть неприемлемой.
Может, у противника внезапно поменялись приоритеты. Планы, бывает, меняются, даже самые серьёзные и, казалось бы, железобетонные.
Ну, или враг перешёл к более тонким способам слежки. И сейчас их всё так же ведут, только так, что даже опытный разведчик не сразу распознает, где и как за ними наблюдают.
От этой мысли Владу стало не по себе. Недаром говорят, что нет ничего хуже неизвестности. Где-то там, снаружи за ними всё так же кто-то следит, может быть даже тот самый «Старший», который допрашивал его в подвале брошенного дома. Вообще, ведь не обязательно постоянно держать в поле зрения объекты слежения. Достаточно знать, где они могут в настоящий момент находиться.
Или… или враг гораздо ближе, чем может показаться? Влад посмотрел на светло-русые локоны Ани, сидевшей на переднем пассажирском кресле. Нет, нет, это был бы уже перебор. В конце концов, кому-то надо доверять в этой жизни. Он отогнал эту мысль, как слишком уж страшную, которая однако, скорее, забилась в закоулки подсознания, а не окончательно его покинула.
Они въехали в город, но старались держаться не главных улиц, на которых также было много полиции и военных, а ехали всё больше закоулками.
Влад вспомнил времена, когда на смартфоне или планшете можно было просмотреть 3D-панорамы городских улиц и без проблем понять, где ты находишься. Ему нравилось иногда так осматривать места, где он когда-то жил в детстве и сравнивать текущую застройку с той, что он помнил, узнавать улицы, где он когда-то бегал беззаботной школотой.
Так как город не пострадал от ядерной бомбардировки и находился на достаточном удалении от государственной границы и линии соприкосновения с врагом, здесь тоже было много беженцев, которые ютились в многочисленных палаточных городках, возникших, где организованно, а где стихийно. Уже было заметно, что у государства не хватает ни ресурсов, ни рук на обслуживание всех пострадавших и перемещённых лиц.
Влад вспомнил, как работал в таком же лагере, где пытались организовать временное пребывание беженцев из других регионов. Для многих из них тот лагерь стал последним пристанищем в жизни. Учитывая, что он состоял больше из брезентовых палаток, девяносто девять процентов его обитателей точно погибли в результате взрыва. За то, время, что было до прилёта ракеты, эвакуировать такое количество народа было просто невозможно.