Ведьмоспас

Но вслед за носками Виктор Антонович лишился волос, а потом – кожи, превратившись в подобие манекена из школьного анатомического кабинета. Когда милиционер, наконец, понял, что «клиент» уходит, и крикнул «Стоять!», от несостоявшегося арестанта остался лишь белый скелет, да и тот через секунду растворился в воздухе, оставив после себя запах переваренного холодца.
– Ничего, как исчез, так и появится, – рассудил Миша. – Подождем.
Зал озарила ослепительная вспышка. От грохота зазвенели хрустальные сундучки на люстре. Миша ринулся во двор.
Здание слева осталось без дверей. В прямоугольном проеме, освещенном холодным голубым светом, виднелась фигура Геремора. Обнажив меч, эльф напряженно вглядывался в синюшное чрево ангара.
Милиционер подбежал к Геремору. И тут ему открылось то, на что смотрел эльф.
Вдоль обеих стен ангара выстроились экспонаты с выставки механических уродцев. Если представить, что машины способны рожать, как живые существа, то примерно так выглядели бы плоды кровосмесительных браков и отпрыски наркоманов и алкоголиков. Бесформенные груды металла тянули вперед перекрученные суставчатые конечности, снабженные клещами, сверлами, ковшами, пилами и черт знает чем еще. Многие тряслись как в лихорадке и смертоносный инструмент мотался из стороны в сторону, то и дело задевая соседей и оставляя на полу и стенах рваные отметины. Воздух оглашался визгом, скрипом, лязгом, хрипами и чавканьем пневматики.
Сквозь этот механический ад вела узкая дорожка, в конце которой, у дальней стены, возвышался цилиндр голубоватого стекла, в рост человека. А внутри цилиндра…
– Наташа!
– Здесь занимаются магией, – сказал Геремор.
– Магией?! А кто мне говорил: «Магии тут ни на грош! Не чувствуем!».
Геремор сплюнул.
– Позорище, а не магия. Ты это видел? – он обвел широким жестом стальных уродцев. – Без машин их волшебство не работает! Если это вообще можно назвать волшебством!
– Черт с ним со всем, – сказал Миша. – Надо Наташку выручать.
Милиционер шагнул в ангар.
До цилиндра было метров тридцать. Сквозь стекло Миша видел невесту. Девушка стояла совершенно неподвижно, широко распахнутые глаза безжизненно таращились в пустоту. Странное дело: старая обтрепанная куртка и джинсы выглядели чуть ли не бальным нарядом. Наташа казалась манекеном, выставленным в витрине дорогого бутика.
Миша сделал несколько шагов.
Раздался щелчок. Из глубин ядовито-красного ящика выскочил брезентовый брандспойт со стальным рылом.
– Вот тебе, Иванушка, змей Горыныч, – пробормотал милиционер.
В ящике забулькало, забурлило. Распираемый изнутри брезентовый шланг загудел, как телеграфный столб в ветреную погоду. Из раструба скатилось несколько первых ржавых капель, и… и все кончилось. Ящик захлебнулся. Брандспойт обмяк и дохлой анакондой шлепнулся на пол.
Милиционер почесал в затылке.
– Надо же. От одного вида. Да в общем-то, я себя и сам иногда побаиваюсь…
Вверху что-то заскрежетало, мелькнула огромная тень. Молодой человек метнулся вперед. Зацепился за торчащую из пола скобу, кубарем покатился по дорожке. Позади с ревом и грохотом, подминая под себя механических собратьев, рухнул козловой подъемный кран.
Миша поднялся, и несколько секунд стоял неподвижно, переводя дыханье. В воздухе пахло машинным маслом и ржавчиной.
Милиционер прикинул расстояние до цилиндра.
– Восемь брандспойтов без воды. Или четыре падающих крана. Или…
«Ссссс!» – послышалось сзади. В спину ткнулось что-то колючее. Миша повернул голову. Мускулы напряглись, готовые в любой миг вступить в поединок с новой опасностью. «Ссссс!» – повторил висящий на длинном шланге желтый наконечник автогена. Пахнуло карбидным смрадом. «СССССС!!!». Мышцы распрямились, и Миша вдруг обнаружил себя летящим вперед, прочь от беснующегося пламени.
Внезапно нахлынула толпа. Геремор не успел глазом моргнуть, как у входа в ангар собралось с полсотни людей в синих тренировочных костюмах. Вытянув руки, они медленно двинулись на эльфа.
 
Геремор взмахнул мечом.
– Назад! Назад, зарублю!
Его не слышали. Медленно и неотвратимо толпа надвигалась.
Эльф отступил. Будь перед ним вооруженная орда, он ринулся бы в бой, сражался, и с честью сложил бы голову. Но враги были безоружны.
– Где ваше оружие?! – в отчаянье завопил Геремор. – Сражайтесь, трусы! Где ваше оружие!
Ему не ответили.
За спиной зашевелились железные чудища, предвкушая скорую поживу. Пусть они упустили первую жертву, но уж вторая непременно достанется им.
Геремор бросил затравленный взгляд в конец ангара. Миша был уже там. Он ухватился за верхний край цилиндра и, напрягая все силы, пытался наклонить его на бок. Голубая громадина нехотя подавалась. Наташа, по-прежнему безучастная ко всему, смотрела сквозь стекло невидящими кукольными глазами.
«Давай, стражник, спасай свою невесту! Она того стоит» – подумал эльф – «Проклятье, но как он пронесет ее сквозь толпу? Стоп! Боги, какой же я идиот!».
– Вон отсюда, уроды! – заорал Геремор, щелкнув замком Боекомплекта.
Ему помешали. Какая-то толстозадая бабенка со свекольными волосами впилась зубами в запястье.
– Пусти, ведьма! Пусти, чувырла крашеная! – завопил эльф. Боекомплект мелодично звякнул о бетонный пол и, сверкнув золотым боком, отлетел в сторону.
Тотчас еще двое повисли на плечах, плюгавенький дедок ухватил за ногу. Дед кряхтел и стонал, пытаясь повалить Геремора, но только сам растянулся на полу, уткнувшись носом в начищенный сапог противника.
– Прочь недоумки! Аспиды! Драконьи потроха! Свинячье племя!
Эльф едва держался на ногах, чувствуя, что вот-вот рухнет под напором врагов. И вдруг со двора донесся зычный голос Гиллигилла:
– Геребор, бы идеб!
Толпа заколыхалась. Что-то застучало – будто кто-то методично колотил друг о друга костяные шары. Из тьмы выплыла жабообразная физиономия орка. Орк хватал синекостюмников за волосы и с бильярдным щелком сталкивал лбами.
Вид Гиллигилла был ужасен. Нос распух, превратившись в ярко-алый нарост неопределенной формы. Щеки, рот, подбородок были вымазаны кровью. В глазах горела лютая жажда драки.
Следом ковылял Олло, похожий на ожившую глиняную статую. Засохшая грязь, обладавшая поистине дьявольскими свойствами, превратила его волосы в сплошной коричневый колтун, одежда окаменела. При каждом шаге полы кафтана, ударяясь друг о друга, производили звук, похожий на удар кирпича о кирпич.
Издав торжествующий клич Геремор, попытался стряхнуть врагов. Тщетно!
– Олло, колдуй! Отдери их от меня!
– Не могу, – пропыхтел Олло. – Боекомплект не работает.
– Издеваешься? – разозлившись на глупую шутку приятеля, Геремор врезал локтем под ребра подбиравшемуся сзади тощему мужичонке. Тот рухнул на пол, громко брякнув костями. – Как это боекомплект может не работать?
– А вот так! Видать, в ту яму сбрасывали какие-то магические отходы. Боекомплект и закоротило.
– Чтоб тебя, растяпа! – выругался Геремор. – Поищи мой! Он там, где-то в углу. Гиллигилл, хоть ты мне помоги!
– С удовольствиеб!
Но не успел Гиллигилл сделать и двух шагов, как со двора донесся хриплый рев Чертопрыщенко:
– Стоять! Стоять, сволочи! Перебью как тараканов!
Стало тихо.
Геремор вытянул шею. Виктор Антонович стоял у входа в ангар, в круге света, отбрасываемом слабосильной лампочкой. Свирепость, исказившую лицо Чертопрыщенко, несколько сглаживал его внешний вид. Из одежды на Викторе Антоновиче были трусы, носки, да мятая белая сорочка. Брюки только еще начинали проявляться. В руках злодея поблескивал золотом предмет, напоминавший гибрид сахарницы и мясорубки. Черное жерло «мясорубки» было направлено в спину орка. Геремор не знал, что это за штука, но вид она имела исключительно смертоносный.
За спиной шефа в желтом кругу электрического света показалась раскрасневшаяся от возбуждения Люба.
– Эй вы, взять этого, с разбитым носом! – прорычал Чертопрыщенко. Не успел Гиллигилл и глазом моргнуть, как восемь «синих костюмов» повалили его на землю. Удар камнем по макушке – и орк замер, потеряв сознанье.