"Фантастика 2025-1". Книги 1-30 (СИ)
— На следующий год узнаете. Тайна это великая. Обделаетесь. Когда узнаете, — четыре десятка лет Кох людьми руководил и вывел для себя версию такую, как заставить людей сделать работу качественно и именно так, как в техпроцессе записано или как начальство сказало, а не заниматься самодеятельность. Нет, путей много. Есть тотальный контроль, есть кнут. Есть пряник, она же — личная заинтересованность. Всё работает. Но можно и по-другому. Нужно удивить. Сказать, вот сделаете так-то и так-то, а «невоттак-то» и охренеете просто от результата, увидите, что получится. Даже если и заподозрят люди подвох, даже если и придурком сто раз назовут, даже если брюзжать будут, но в этот раз сделают всё точно и качественно. Главное, не обманывать людей. На самом деле результат их должен если и не удивить, то впечатлить.
В этот раз в результате Виктор Германович был уверен на сто процентов — всхожесть зерна, заделанного в землю качественно в разы выше, чем у посеянного сверху разбрасыванием из руки и потом заборонённого. Треть примерно не взойдёт. Так как останется на поверхности или будет в самом верхнем сухом слое.
— Потом одну полоску такую же по ширине пропустите, будем весною картофель сажать. Потом ещё пропустите точно такую же, будем горох весной сеять. Четвёртую полоску занимаете озимой пшеницей. Сеете так же, как и рожь. Пусть пацаны не ленятся, всем от меня небольшие подарки потом будут. Дальше снова полоска пустая, она для фасоли. И потом ещё одна пустая, весной ячмень посадим. Ну, а дальше снова рожь.
— Вашество, рожь-то лучше рядом с рожью сеять, так она урожай больше даёт, — всё-таки решил вставить в прожекты Сашки свои пять копеек Пахом.
— Я знаю. Рожь — ветроопыляемое растение, и если рядом с полоской ржи будет такая же, то урожай и, правда, будет больше. Пыльца, если во время созревания, ветер будет боковой, то перелетит на соседнее поле. Но я хочу получить чистые сорта не переопылённые. Хочу вывести рожь, что будет в два раза больше урожай давать. Вот для этого промежутки и нужны.
— Эвон оно как? Ветер, значится. Мудрено. Что ж, сделам. Посмотрим. Укажу ребятне.
Природа решила Сашке помочь. Вообще, он прилично запоздал с посадкой озимых. Положено в этих широтах в середине августа сеять, а не в начале сентября. Но поговорку: «Дуракам везёт» знающие люди придумали. Только пацаны справились с посадкой, как зарядили дожди. Три дня не переставая поливали. А потом сразу без всяких переходов наступило бабье лето. Прямо как настоящее — жара. И рожь с пшеницей стройными рядами полезла из земли. Сейчас снова дожди зарядили и уже осенние холодные, но бабье лето свою работу сделало. Озимые взошли на диво, а тепло позволило полностью яблокам и грушам перебродить в бочках. Можно будет заняться на днях производством кальвадоса.
Глава 19
Событие пятьдесят первое
Дженни, у тебя кошмарное платье, сними его немедленно!
Вроде заснуть не мог, а проснулся Сашка неожиданно от тычка по рёбрам чем-то острым.
— Дурень, хватит меня щупать. Просыпайся и убери руки с моей груди, — ещё один тычок по рёбрам.
— Ань! Перестань, больно же, — отодвинулся Сашка.
— А ты брось меня лапать, — кикимора повернулась сначала на спину, а потом и лицом к дурню. При этом высвободилась немного из-под одеяла и прелести свои детские плюгавенькие засветила.
— И пялиться брось. Где тут у вас удобства, как ты их называешь? — шишига одеяло натянула по самые ноздри.
— М… Горшок под кроватью, а если на улице, то с той стороны флигеля, домик такой под часовенку замаскированный. Коричневый.
— Горшок⁈
— Горшок. Вынесут потом.
— Отвернись. Я голая.
— Сашка послушно отвернулся, — промямлил Кох и на самом деле перевернулся на другой бок.
— Ой, платье всё ещё мокрое. Что делать? Холодно.
Сашка хотел повернуться и порешать проблему, но тут зажурчало с той стороны, и он передумал.
— Это что тут творится⁈ — рыкнули от двери. За журчанием Кох и не услышал, как Машка поднялась по лестнице на второй этаж. Скрипели, наверное, ступени, но вот не услышал. Машка была не та, не переводчица, а та, которая богатырь — девица, и которую купили для ухаживания за болезным Санькой. Но девка попалась боевая и с командирской жилкой, и за эти пару недель из помощницы превратилась в хозяйку дома. При этом каждый день про неё Кох узнавал что-то новое и некоторые факты, если честно, поражали.
— Что это тут за Джульетта на горшке?
— Ты читала Шекспира? — повернулся удивлённый Сашка. Шишига «Джульетта» с горшка не соскочила, но из-за подушки видны были только худенькие плечики.
— Был у барыни перевод на французский. Чего, спрашиваю, эта шкирля на барском горшке восседает? Кто тебя сюда запустил, и чего ты голая? — Как-то сразу опознала в Анне Машка крепостную.
— Так ты и французский знаешь? — что Машка вполне по-немецки шпрехает Виктор Германович уже выяснил.
— Я и на машинке могу, — послышалось.
— Я и веник могу принесть! Ты кто такая?
— Успокойся, Маша. Это Анна. Она меня из озера спасла и вылечила потом. Она лекарка. Теперь будет у нас жить. Если вы подругами не станете, то я… То я… нефиг. Маша, найди Анне одежду у неё платье мокрое. И это, её откормить нужно. Вон она какая худая. В лесу жила, кореньями питалась.
— Вот как? Лекарка? Лекарка — это хорошо. Пойдём лекарка, я тебе из старых платьев Ксении Сергевны, что подберу, там сундук полный её детских платьев. На тебя как раз будут. Ох и худющая ты. Ничего, как Александр Сергеич сказал, так и сделаем. Откормим. Колобком будешь кататься.
Вторичное появление Машки Сашка встретил уже в спортивной одёжке. Шастать по двору и дорогам осенью во фраке — это полный перебор, потому, из куска материи, что была найдена в сундуке у матушки — княгини, тёмно-синего цвета довольно тонкое сукно, Машка сшила ему по эскизам и словесному поносу что-то типа спортивных штанов на верёвочке с такими же тонкими верёвочками на щиколотках. С резинками сейчас всё плохо. Куртку сшить Машка не смогла, всё же швеёй профессиональной не являлась. Поэтому, нашли его старый фрак, обрезали фалды и из получившегося материала лишнего сделали вставки и вместо лацканов соорудили стоячий воротник мягкий. Вышло коряво. Но ходить, разрабатывать ноги, пусть и на виду у нескольких человек дворни, никто Сашке в таком прикиде запретить не мог.
В этом костюме он и встретил Машку, почти на пороге столкнулись. Та поднялась опять почти бесшумно по скрипящей под остальными лестнице. Ещё одно необычное умение у бой девахи.
— Брыкается лекарка. Александр Сергеич, вы приструните её. А то ведь зашибу.
Сашка спустился под причитание Машки, и в гостиной был приятно поражён. Анна в старом чуть коротком ей платье Ксении таком зеленовато-жёлтом с зелёными рукавами и белыми кружевами на вороте смотрелась на пятёрку, и походила больше на лесную нимфу, а не на кикимору. Волосы ей расчесали, и они каштановыми волнами ниспадали на плечи. Худоба в пышном платье и не видна была почти, только впалые щёки и огромные жёлтые глаза говорили, что в девочке тридцать кило. Ну, тридцать пять, может. А ведь она чуть выше Сашки, в котором сейчас метр шестьдесят с копейками.
— Красивая, — сообщил фее лесной Сашка.
— Я в этом платье себя как дура чувствую, не удобно мне. Воланы эти на рукавах. Кружева, шею давят. И грудь голая.
— Аня, ты красивая. Не придумывай. Носи. Потом пригласим портного, и он тебе попроще сделает платье. А кружева. Ну кружева можно и отпороть, наверное, но лучше этого не делать, тебе это платье идёт, ты словно фея из леса прибежавшая. Сейчас сказки будешь рассказывать и лечить всех травами. Всё, пойдёмте завтракать. Я проголодался, а потом пойдём самогон варить. Сегодня первую партию кальвадоса нужно получить. А то скоро брага на кукурузе подойдёт. Перекиснет ещё.