Долгая заря (СИ)

Китайская обзорная вышка завиднелась, смахивая на пагоду… Но это Софии так объяснили попутчики, что за рекой — КНР, сама бы она ни за что не догадалась. Пограничная станция Туманган…
Там Софию Израэлевну Динавицер местные сразу зауважали — девушка щеголяла в черном флотском мундире, крапленом лейтенантскими звездочками (обмытыми, как полагается, с девчонками-сокурсницами).
Дальше ее повез автобус, обычный «пазик» — по серой бетонке между полей. Пассажиры делились четко — рядом с молчаливыми, застегнутыми на все пуговицы северокорейцами, советские военморы выглядели разбитными болтунами. И ведь не матросы ехали — молодой, стеснительный каплей в компании мотористов из БЧ-5. А вот с какого корабля, Соня постеснялась спросить. Вроде бы, с ТАКР «Свердлов».
Их в Раджине аж три стоят, тяжелых атомных крейсера — «Свердлов», «Калинин» и «Железняков». Это ей уже потом капитан-лейтенант рассказал, когда справился с мальчишеским смущением — автобус как раз к Сонбону подкатывал, пригороду Раджина. Хотя, где кончается один и начинается другой, Софи поняла нечетко. И там, и там — многоэтажки на фоне бурых, по-осеннему скучных сопок. Расон.
А вот портретов «Великого руководителя КНДР, Вечного Генерального секретаря ЦК ТПК» Ким Чен Ира было совсем мало, да и то красовался он не один, а в паре с «Великим Вождем» Ким Ир Сеном.
По улицам разъезжали целые толпы велосипедистов, причем, все велики — с номерами, масса юрких такси… Пешеходов в ярких куртках тоже хватало. Что интересно, все женщины поголовно — в брюках.
«Наверное, им так удобнее, — решила Соня. — Мода чучхе…»
На территорию военно-морской базы автобусу хода не было, и флотские гуськом прошли через КПП. Девушка робко предъявила свои бумаги суровому усатому капитану 3-го ранга, а тот обрадовался:
«Ты дывысь! Военный специалист корейского языка 1-го класса… военный специалист японского языка 1-го класса… военный специалист вьетнамского языка 2-го класса! Добре… — и трубно взревел: — Максим!»
Из караулки выскочил здоровенный, ладный парень с погонами лейтенанта, и получил от старшего по званию строгий приказ:
«Проводишь товарища Динавицер в штаб! И проследишь, чтоб не обижали!»
«Есть!» — рявкнул лейтенант…
* * *
Соне понравилось, что Максим не распускал хвост перед нею, не пыжился, а оставался самим собою. Правда, он частенько поглядывал на спутницу — искоса, как бы невзначай, но как раз этот его плохо скрытый интерес спутнице был приятен.
Мальчишеская прямота всегда отталкивала Софию. Надо было до предела заморочить себе голову, чтобы за нагловатой самонадеянностью углядеть твердую мужскую уверенность в себе. Ведь у всех этих хамоватых молодчиков как тавро на лбу: «Примитивный инфантил».
Максим был… Ну, по крайней мере, казался не таким.
Девушке не довелось испытать амурные терзания и неистовства — робкая школьная любовь или поцелуи украдкой не в счет. Порой она завидовала подругам, не укротившим свое влечение, однако иное тоже виделось — жгучие слезы, срамная боль, тяжкое разочарование, пугающие задержки…
Соне делалось плохо, стоило ей только представить, как она признается маме, что беременна! У-ужас…
Наверное, все страхи, все тревоги схлынут, когда ей встретится ОН. Единственный. Любимый — и любящий. Нет, не принц. Зачем ей разбалованное высочество? А вот в каком образе явится ОН… Разве поймешь, пока не встретишь? И сразу новый страх: а вдруг не узнаю суженого? Свижусь, ничего не дрогнет с первого взгляда — и разминусь с НИМ, потеряю навек?..
София сердито насупилась. А не слишком ли много переживаний из-за того, чего нет? Подумаешь, морячок… Ну, офицер. Ну, высокий… Симпатичный…
— А вы сами откуда, Соня? — голос Максима перебил суетное беспокойство в мыслях.
— Я? — девушка собралась. — Из Москвы. А вы?
— Сложно сказать! — широко, по-гагарински улыбнулся лейтенант. — Родился-то я в Ленинграде, только ничего не помню — маленький совсем был, когда родители увезли меня в Мурманск. У меня батя тоже моряк. Служил на Северном флоте, потом его на Черноморский перевели… Да, мы еще с год, наверное, в Белграде жили, а сейчас мои в Севастополе. — В его улыбке заиграло наивное, немного детское хвастовство: — Батя мой в вице-адмиралы вышел! Ага… Когда я ему сказал, что тоже на флоте служить хочу, обрадовался так! А я его тут же огорчил — в Нахимовское не пошел, поступил в ленинградское. Не надо мне, чтоб думали про «адмиральского сыночка»! Ну, вот… «Фрунзенку» окончил, хоть и самый младший на курсе — и сюда, на Тихий океан… Видали?
  
За разговором Максим увлек Соню с прямой дороги ближе к пристани, и девичьим глазам открылась обширная бухта. Ее гладкий простор вольно дышал под солнцем — сопки, хоть и смутно, отражались в разливе вод. Чайки кружили под тоскливые выкрики, то касаясь гребешков волн, то взмывая в бездонную синь.
— Красиво как! — выдохнула София.
— А то! — подбоченился «молчел», как будто это он сотворил залив. — Главное, что не замерзает! Во-он там — торговый порт, а здесь — мы.
У пирсов недвижно почивали громадные крейсера — никакие волны не могли раскачать тяжелые «Орланы».
— Ого! Ничего себе! — восхитилась Соня, махнув сумочкой в сторону рейда. — А тот еще больше! Или мне только кажется?
— Не, — мотнул головой Максим, — взаправду! Это БАЗРК «Памир», разведчик. Проект «Титан»! Видишь, по надстройке — здоровенные белые сферы? В них — антенны. Таких кораблей всего три — этот здесь, «Урал» во Владике, а «Кавказ» — в Севастополе. И это ты еще авианосцы не застала! «Харьков» сейчас в Камрани, а «Тбилиси»… Должен скоро подойти к Никарагуанскому каналу…
— А ты на каком? — девушка легко и просто переняла обращение спутника, нечаянно соскользнувшего на «ты». Ветер шаловливо встрепал ее прическу, и Соня, жмурясь, пальцами отмахнула прядь, лишь теперь уловив пристальный взгляд Максима.
— Я? — забормотал лейтенант, словно только что бродил душою где-то очень далеко, и покраснел. Даже уши, не прикрытые фуражкой, зарделись. — Да я… А вон, отсюда видно!
Большого опыта общения с противоположным полом у Сони не было, но состояние Максима она уловила врожденным женским инстинктом — и возгордилась.
— Мой УДК, — забормотал храбрый военмор, поводя рукой в сторону огромной серо-синей махины, что высилась рукотворным стальным утесом. — Универсальный десантный корабль «Владивосток»! Видишь, у него нос не острый, а как бы срезанный — там, выше, взлетная палуба. Семь ударных Ка-52К «Катран», двенадцать десантных конвертопланов «Ми-30К»… э-э… сами конструкторы говорят: «винтопланы»… И больше эскадрильи «вертикалок».
— «Як-141»? — блеснула эрудицией Соня.
— Не, у нас поновее стоят — «двести первые». Боевой радиус под тыщу километров, и сверхзвук… А внизу, на палубах — восемь десантных катеров на воздушной подушке и сорок БТР… мы их «водоплавающими» зовем…
Максим всё еще хвалился своим кораблем, но было заметно, что прежний задор в нем угас.
— Пойдем-те, наверное, в штаб… — забормотал он, отводя глаза. — А то, смотрю, заговорил вас совсем…
— Мы опять на «вы»? — изобразила Соня огорчение.
— Я… Нет! — встрепенулся лейтенант, мучительно краснея.
Помогая ему выбраться из стыдной ловушки, девушка поспешно спросила:
— А как ваша… твоя фамилия?
— Моя? Гирин…
— Максим Иванович⁈ — ахнула Софи, и бурно обрадовалась: — Так я же знаю твоего отца! Ну, да! А маму Настей зовут, да? Анастасией Петровной? И у нее девичья фамилия — Гарина?
— Точно… — смешно изумился Максим. — Она еще смеялась, говорила, стоило ли паспорт менять из-за одной буквочки… А откуда… ты…
— Да всё просто! — легко рассмеялась девушка, чувствуя приятную непринужденность. — Брат твоей мамы, дядя Миша, учился в одном классе с моими папой и мамой! Он часто к нам заходит с тетей Ритой, ну и мы — к ним! А Ивана Родионовича я дважды видела — один раз в Крыму, а потом — в Москве! Вот здорово! — отвеселившись, она сказала, важничая: — Всё, веди меня в штаб, а то мы до самого вечера проболтаем…