И опять Пожарский 7 (СИ)
По предварительным договорённостям протестантов предполагалось проведение трёх независимых операций для разделения сил противника. Мансфельд должен был начать наступление на оплот Валленштейна — Магдебургское архиепископство — и, увлекая его за собой, по возможности обойти и двигаться в Силезию на соединение с Бетленом Габором. Христиан Брауншвейгский, командовавший плохо вооружёнными и слабо дисциплинированными войсками, набранными из крестьян, тех земель, по которым он проходил, должен был, обходя Тилли, пробиться в Гессен и, объединившись с ландграфом Гессен-Касселя Морицем, напасть на Тилли в Рейнланде с тыла. В то же время Кристиан VI, продвигаясь по Везеру, должен был нанести Тилли мощный фронтальный удар.
На самом деле план оказался невыполнимым. Когда Христиан Брауншвейгский всё-таки провёл своё войско через границу Гессена, опасавшийся за свои владения ландграф Мориц Гессен-Кассельский категорически отказался поддержать его в борьбе с императором. Зато в войско вступил его старший сын от второй жены Юлианы Нассау-Дилленбургской — Филипп. Разочарованный и обескураженный Христиан Брауншвейг-Вольфенбюттельский Младший отступил в Вольфенбютель и перешёл к партизанским действиям, в которых имел некоторый успех. Однако вскоре Христиан тяжело заболел и умер в Вольфенбюттеле 16 июня 1626 года.
14 апреля на Эльбе, возле Дессау, Мансфельд наткнулся на имперские войска под командованием Альдрингена, удерживающие мост. Иоганн фон Альдринген располагал 86 пушками, его войска были хорошо укрыты в траншеях. Мансфельд недооценил силы противника, и отдал приказ атаковать, однако атака закончилась неудачей. Силы протестантов значительно превосходили имперские войска, и Альдринген (получивший за это сражение титул барона от императора) послал за помощью к Валленштайну, располагавшемуся со своей армией в Ашерслебене. С прибытием Валленштайна силы католиков возросли до 20 тысяч человек.
Решающее сражение состоялось 25 апреля. Все атаки графа Петра Эрнста II фон Мансфельда на имперские позиции были отбиты, а Валленштейн атаковал позиции протестантов с фланга. В ходе боя в расположении Мансфельда взорвались возы с порохом, что привело к гибели большого количества протестантских солдат и вызвало панику. Потеряв треть армии, Мансфельд начал быстро отступать, по пятам преследуемый Валленштейном. Следуя первоначальном плану, отступал он в Венгрию.
Сам Кристиан практически не владевший всей этой информацией, тем не менее, решил воспользоваться разобщением сил противников, он, как и планировалось первоначально, начал наступление на юг, рассчитывая пробиться в центр Южной Германии. Узнав об этом, Тилли, получивший 8-тысячное подкрепление от Валленштейна, двинулся ему навстречу. Кристиан IV немедленно развернулся и попытался вернуться на свою базу в Брауншвейг, однако 27 августа Тилли настиг его и Кристиан был вынужден принять бой возле деревни Луттер-Ам-Баренберге.
В четырёхдневном сражении, начавшемся 24 августа 1626 года, датский король и 21 тысяча его солдат, были побеждены имперско-испанской армией под командованием генерал-лейтенант графа Тилли (24 400 человек). Имперская пехота трижды прорывала датские линии, однако каждый раз была отбита кавалерийской контратакой. Однако датским войскам всё труднее становилось удерживать свои позиции, и когда вся датская артиллерия оказалась захваченной имперцами — датские войска охватила паника, и они отступили по направлению к Штаде. Датчане потеряли около 4000 убитыми. Тилли захватил 2000 пленных, 22 пушки, 60 знамён и 7 штандартов. Потери победителей составили только 700 человек. Король с трудом пробился через порядки противника и бежал в Брауншвейг. Всё могло, может быть, кончиться по-другому, но в решающий момент немецкая конница отказалась принять участие в боевых действиях. В этой битве кроме всего прочего погиб и сын ландграфа Морица — Филипп Гессен-Кассельский.
В Брауншвейге Кристиан первым делом написал письмо с просьбой прислать деньги и войска в Лондон, Париж, Москву и Голландию. Пока все молчали. Спасало короля от немедленного разгрома две вещи. Во-первых, по войскам католиков, да и по всей северной Германии, опять прокатилась эпидемия чумы. Во-вторых, голод. Чума и военные действия, мобилизация крестьян в армию и обоз, грабёж продовольственных отрядов, высылаемых во все стороны армиями противников, холодное лето и ранняя осень привели к тому, что в богатых до войны областях Северной Германии разразился страшный голод. Мародёров и грабителей стало больше чем крестьян. Деревни вымирали полностью. В городах люди не успевали хоронить умерших, они так и лежали на улицах, в домах, во дворах, там, где их заставала чёрная смерть или смерть от голода.
Событие девятое
Густа́в II Адольф перечитал послание, что он собирался отправить королю Франции Людовику.
«Мы Густа́в II Адольф, по благодати Бога Король шведов, готов и вендов, великий князь Финляндии, герцог Скании, Эстонии, Лифляндии и Карелии …».
Нет. Зачем обманывать себя и выглядеть хвастуном в глазах возможных союзников. Напишем просто: «Король шведов, готов и вендов…». Земли, отошедшие к России, не вернуть. Попытаться можно. Всё же, то войско непобедимое — всего один полк, где-то в сотнях и сотнях миль. Пока до них дойдёт весть о захвате Финляндии, и пока этот полк соберётся и проделает эти сотни миль, можно укрепить крепости, понастроить ловушек. Нет. Не время. Рано ещё.
Все прошедшие два года король не сидел во дворце и не оплакивал потерю земель. Он занимался реформами. Самое же первое, что он сделал, это отправил в Вершилово шпионов. Были отобраны молодые честолюбивые дворяне, знавшие в совершенстве немецкий язык. Таких оказалось пару десятков. Из них сам Густав Адольф вместе с канцлером лорда Хая графом Акселем Густавссоном Оксеншерной выбрал четверых самых толковых и отправил в Россию. Цель ясна — вступить в армию князя Пожарского и научиться там всему, чему только возможно. Двое исчезли. Скорее всего, их разоблачили и казнили. А вот двое других в прошлом году, после завершения разгрома Речи Посполитой сбежали и сумели через Польшу и Пруссию добраться до Упсалы. Ни один из четверых отправляемых шпионов не знал о существовании трёх других, а, следовательно, не мог, в случае разоблачения, кого либо, выдать. Более того, все четверо были уверены, что никого другого в Вершилово не посылали.
Вот теперь эти двое тренируют два вновь набранных полка. Выслушав по возвращении смельчаков и оценив их умение, король сделал главный вывод — воин это профессия. Точно такая же, как плотник или кузнец. Если ты стал военным, то должен целыми днями тренироваться, не думать, как прокормить жену и детей, не думать, как приготовить себе пищу, не думать где взять денег, чтобы купить оружие и форму. Думать ты должен только об одном, как стать непобедимым. Как быстрее заряжать мушкет, как точнее и быстрее стрелять из пушки, как делать перестроение не разбивая строя. Как проходить за день расстояние в пятьдесят вершиловских километров (шведская миля равна 6000 фамнам или 10689 метрам) или в 5 миль.
Сейчас три полка, что Густав Адольф оставил после позорного мира, заключённого в Нарве, снабжены в необходимом количестве полевыми кухнями. Кем бы ни был князь Пожарский, он великий полководец. Придумал вещь, которая в два раза увеличивает путь, что может за один день проходить пехота, да и кавалерия тоже. И что гораздо более ценно, в войсках никто не мается желудком, нет потерь практически на марше. А облегчённый мушкет? К началу реформ Густава-Адольфа мушкет весил около 11 килограмм, был очень неудобен в обращении, а стрелять из него приходилось, используя особую подпорку в виде рогатины (сошку). Теперь с помощью шпионов, прошедших обучение в Вершилово, Густав-Адольф уменьшил вес мушкета до 5 кг. Кроме того, он принял на вооружение патрон — заранее изготовленный заряд, в который засыпалось определённое количество пороху, это позволяло добиться уменьшения времени заряжания, к патрону прикреплялась пуля (в виде шарика) чуть уменьшившаяся в весе. В итоге на свет появился совершенно новый мушкет — более лёгкий и удобный в обращении, его было легче заряжать, а скорострельность его достигала одного выстрела в минуту. Изготовить ружьё, заряжаемое металлическим патроном, как в Вершилово шведские оружейники не смогли. Патрон сделали бумажным и продолжали заряжать как обычно, но и скорость заряжания увеличилась, и теперь не стоило бояться того, что мушкетёр в пылу боя пересыпит пороху или затолкает две пули. Частенько раньше разрывало ствол, калеча горе стрелка.