Блуждающие огни 5 (СИ)

Случалось, и так, что в момент, когда силовое поле переходило из стационарного состояния в проницаемое, в это место попадал вражеский заряд, спокойно проходя сквозь силовой щит. Сейчас же вокруг «Авроры» творилась форменная вакханалия, когда нам в боевую станцию прилетало даже от своих. Истребители маневрировали, ведя непрерывную стрельбу, на большей части машин, которые принимали участие в битве вышли из строя системы распознавания «свой-чужой», а это значит, что «дружественный огонь» был неизбежен. «Аврора» буквально утонула в море огня и кипящей плазмы. То один, то другой истребитель, потерявший управление или совершивший неудачный манёвр, разлетался обломками о невидимый глазу, но прочный как бронированная стена энергетический экран, дающий нам защиту. А иногда, потрёпанный, но ещё способный хоть как-то лететь перехватчик, просил вынужденную посадку на ангарную палубу станции. Я не мог отказать погибающим в аварийных машинах пилотам, и, если была возможность, принимал их на борт своего корабля. В эти-то моменты нам и попадало больше всего…
  
— «Аврора»! Это Комар 502! Прикрой, у меня на хвосте двое! Вхожу в зону действия орудий твоего правого борта со стороны двигательного отсека!
— Твою мать, меня подбили! Подбили! Я всё пацаны! Прощай…
— «Аврора», я потерял двигатель, разгерметизация, иду на вынужденную, прошу посадки!
— Прошу помощи! Прошу помощи! Меня зажали, уйти не могу! Ведомый сбит! Я Комар 213, нахожусь в районе четвёртого носителя перехватчиков противника!
— Вижу звено десантных ботов. Атакую!
— Пятый готов! Так тебе сука!
— «Аврора»…
Я с головой окунулся в какофонии боя, где сейчас бились и умирали люди и карсы, уничтожая себе подобных. Многоголосый хор голосов сошедшихся в смертельной схватке людей завладел всем моим вниманием. Имплантаты анализировали переговоры пилотов, сортируя их по степени важности и срочности, а я старался реагировать как можно быстрее, руководя боем. Сейчас вся команда «Авроры» работала на износ, не жалея себя. Операторы орудий вели огонь, инженеры с помощью ремонтных роботов латали повреждения обшивки и ремонтировали севшие на ангарную палубу повреждённые перехватчики, медблок наполнялся ранеными и погибшими… Даже вспомогательный персонал был занят. Не все перехватчики долетали до ангара, часть из них разбивалась на обшивке, или зависали возле станции, не в состоянии сесть. Таких искали и эвакуировали аварийные команды, собрание из кадровиков, работников цеха по приготовлению пищи и других нужных, но не боевых подразделений.
— Командир, прости что отвлекаю, но я нарушил твой приказ, по-другому было нельзя! — Вызов по внутрикорабельной связи совершенно неожиданно отвлёк меня от решения миллиона неотложных вопросов. На связь вышел Габур — Потом меня хоть казни, а сейчас каждая капсула на счету!
— Не понял тебя! — Я даже слегка растерялся. — Какой такой приказ⁈
— Я выпустил Киру из капсулы! У меня куча тел, требующих срочной реанимации, и занимать рабочую капсулу твоей подружкой я не вправе! Одно могу сказать, часть уговора я выполнил, она думает, что только сейчас закончила лечение. Сейчас она одевается, скоро попытается связаться с тобой. У меня всё, не могу отвлекаться! Удачи!
— Черт! Твою же мать через колено! — Габур не дожидаясь ответа отключился, а я обреченно покачал головой. Кира… Похоже мой план провалился, её я в дали от боя не удержу…
— Командир! — Ну точно! Легка на помине, даже пары секунд мне не дала на осмысление сложившейся ситуации. — Это я! Почему все боты ушли, а я осталась⁈ Неужели нельзя было меня вытащить с капсулы на пару часов раньше⁈ Как я теперь должна к парням попасть⁈
— Отставить! Не до тебя сейчас! Никуда ты не летишь, принимай команду над противоабордажной обороной «Авроры». Тут людей почти не осталось, ты, я, и ещё пару инвалидов. Бери кого хочешь, хоть раненых, хоть мертвых, но организуй мне отряд штурмовиков. У нас постоянно брешь в силовом поле, истребители взлетают и садятся, неизвестно кого они могут на хвосте с собой привезти! Один перехватчик Содружества уже лежит на обшивке, проскочил за нашим подбитым истребителем. Транспорты и крейсера с подкреплением подойдут ещё не скоро, мы можем рассчитывать только на себя.
— Есть! Выполняю! — По моему голосу Кира поняла, что дело приняло серьезный оборот и спорить не стала. Наверняка разговор ещё не закончен, если выживем, она мне плешь на голове проест, но пока неприятностей от Киры не будет. В бою на неё всегда можно было положиться, а сейчас мы в самом эпицентре сражения. И как будто подтверждая мои мысли, Кира перед тем как отключится всё же не удержалась — Потом поговорим Найденов!
— Дай бог, чтобы это потом настало… — Я глубоко вздохнул, и снова погрузился в управление боем.
Я накаркал, или это было закономерно? Наверное, закономерно, потому что мы внезапно оказались самой большой кочкой на этой полянке, об которую сильно спотыкались враги. Да даже не кочкой я бы нас назвал, а полноценным таким, болезненным геморроем! Если бы не «Аврора», многочисленные перехватчики противника уже давно бы расправились с нашей передовой авиагруппой. Там, в кораблях Содружества не глупые люди сидят, они тоже всё прекрасно видели. Видели, что боевые станции противника так же неподвижны, как и их линкоры, видели, что только мой корабль функционирует в полную силу, видели и почти незакрывающееся окно в нашем силовом поле. Видели и приняли меры, сделав то единственное, что сейчас могли сделать. Вражеский адмирал, да пусть его залюбят карсы до смерти, оказался совсем не дурак, и смелости с решительностью ему было не занимать.
Когда особо большая группа перехватчиков Содружества вдруг атаковала несколько звеньев наших истребителей вблизи левого борта «Авроры», я поначалу не придал этому особого значения, даже порадовался. Все противники были в зоне действия орудий ПКО станции, и несли большие потери. Если они решили самоубиться, то почему я должен за них переживать? Сами виноваты!
Системы противокосмической обороны левого борта били, что называется «на расплав стволов», а бой и не думал удалятся он корабля. Наоборот, на смену сбитых истребителей Содружества приходили всё новые и новые, а бой смещался всё ближе и ближе. Я удивлялся, но радовался. Противник нес потери, а мои ребята каким-то чудом были все до сих пор живы! Истребители почти у всех пилотов в атакованных звеньях были повреждены, но близость «Авроры» давала шанс на спасение моим подбитым перехватчикам, и сводила почти на нет преимущество противника в количестве.
— Я Комар 401! Сильная вибрация, двигатель сейчас сдохнет, прошу посадки!
— Та же херня, выхожу из боя!
— Комар сотка! Я тебе рот с мылом помою, когда сядем! Соблюдайте правило пользование связью! Ух ё! Я тоже подбит, прошу посадки!
Ну как я мог отказать⁈ Звено подбитых перехватчиков просило экстренной посадки, там могли погибнуть мои ребята, и я дал добро, тем более, что за этот короткий бой такое происходило много раз.
Три перехватчика вывалились из гущи боя, и под прикрытием орудий станции пошли на вынужденную посадку, силовое поле корабля перешло в проницаемый режим, а дальше всё произошло почти мгновенно.
Вся масса истребителей противника, бросив недобитые перехватчики землян рванула вслед за тройкой, идущей на посадку! Парни погибли как раз на границе силового поля, их буквально растерзали у нас на глазах. Противник тоже понёс серьёзные потери, как минимум семнадцать перехватчиков разделили судьбу моих погибших пилотов, но они свою задачу выполнили. Прежде чем силовое поле «Авроры» снова стало непроницаемым, в «окно» успели влететь три абордажных бота Содружества, которые шли за своими истребителями, прикрываясь их корпусами от наших орудий!
Проникнув за силовое поле, боты с ходу открыли огонь, расстреливая ремонтных роботов и аварийные партии, которые работали на обшивке станции. Не задерживаясь, они с ходу протаранили створки шлюза ангарной палубы и ломая своими прочными корпусами стоящие на ремонте перехватчики оказались внутри. Нас берут на абордаж!