Любовь, ферма и коза в придачу (СИ)
— О, какая удача! Вон там Свен из фермы по-соседству, — сообщила мне Берта, увидав в толпе знакомого, — сейчас я попрошу его подвезти нас.
И, вручив мне свою поклажу, тетушка понеслась за нашим "извозчиком". Здоровенный, заросший мужичара в тулупе был совсем не рад просьбе, но, услышав про деньги, смилостивился и согласился подвезти нас за тридцать медяков. Я возмутилась такой непомерной цене, на что этот Свен ответил:
— Не нравится, Мирка, так на графских повозках катайся! — и сплюнул мне под ноги. Ясно, шовинист проклятый!!! Я проглотила рвущиеся наружу проклятия, но пообещала, что они у меня все еще попляшут. А графские повозки, это не такая уж плохая идея!
Мы отсчитали крохобору тридцать медяков, а на оставшиеся деньги купили мешочек муки, килограмм так на десять и два десятка яиц.
Так что домой мы ехали без копеечки в кармане, зато полные надежды и энтузиазма, прижимая к себе покупки. Все наладится, я в это верю!! И, смотря на счастливое лицо Берты, понимаю, что не одна я такая.
Глава 9
Следующая неделя прошла вся в хлопотах. Мы доили Ингеборгу, варили сыры и наводили порядок в доме. Господин Вьежес еще два раза покупал у нас товар, но напрочь отказывался брать больше или смотреть новые рецепты, что мне очень не нравилось. Мстительный таракан, этот господин "лучший" молочник Фиармонта! Сыр и молоко копились, а бизнес топтался на месте.
— Их уже некуда складывать, — сообщила мне Берта, улаживая аккуратные свёртки сыра в стопочку.
— Да, — согласилась я, сидя на новоприобретенной табуретке и поглаживая живот, что в кои то веки напомнил о себе, — и с этим нужно что-то решать. Пора расширять наше дело. Да и зима близко, так что деньги нам очень нужны!
Это было правдой. Монеты Вьежеса помогли, но не покрыли и сотой доли наших нужд. Дом требовал срочного ремонта. На крыше надо было заделать несколько десятков мелких дыр, утеплить стены, поставить новые двери. И это я даже не заикаюсь о новой мебели, посуде, одежде для нас с Бертой. С последней было особенно плохо. Я постоянно мерзла, и холод был просто бичем для моего беременного организма. Стоит ли говорить об элементарной удобности и свежести белья?
У бедняжки Миры было всего два платья. Практическое шерстяное, что я носила постоянно и так же постоянно стирала, каждый раз боясь подхватить воспаление легких, а также простое, хлопковое летнее платье. Вот и весь скарб дочери опального управляющего, не считая четырех комплектов белья. Мдааа… С пузом, двумя платьями и четырьмя панталонами я была завидной невестой, хоть сейчас замуж бери.
Но тревожные думы мои простирались намного дальше дома и поближе к сараю Ингеборги. Вредная скотина хоть и показывала каждый раз свой характер, но все же была нашей кормилицей и "последней надеждой" по выражению тетушки. Поэтому забота о ней была архиважной задачей, и сейчас остро встал вопрос об утеплении сарая и покупке нормального сена. Потому что заготовленное Бертой, было из ряда вон… И при таком плохом питании, коза умудрялась снабжать нас фантастически вкусным молоком. Что же будет, когда мы начнем кормить ее нормально?
— Завтра я пойду в город и попробую договориться с другими лавками, а также на базаре о продаже нашего сыра, — решительно сообщила Берте свой вердикт.
— Ох! Это разозлит Вьежеса, и он откажется от нас, — старушка ни на шутку встревожилась.
— Риск есть, но мы не можем жить на те жалкие подачки, что он платит нам, — возразила я Берте, — либо все, либо ничего! И да, завтра я иду одна!
Сообщила старушке и ожидаемо получила целую кучу возражений от "ты еще не знаешь нашего мира" до "а вдругВьежес прикажет побить тебя палкой?". Но я была непреклонна, и на то у меня были свои причины.
Признаюсь, в тайне от Берты я разузнала, где находится графская резиденция и планировала туда наведаться со своими, вполне обоснованными претензиями. И здесь тетушка будет мне скорее мешать, чем помогать. Так что завтра я иду одна в Фиармонт и точка.
Берта возмущалась долго и со вкусом, но кто бы мог меня переспорить с таким-то стажем работы на рынке?
И на следующий день я уже бодро топала по грунтовой дороге в город в сопровождении одной лишь котомки сыра.
Как хорошо, что наша ферма совсем недалеко от этой твердыни графов Брачинских, иначе бы мне несладко пришлось на седьмом месяце преодолевать такой пить. Мне и сейчас не очень комфортно, но в отличие от старого тела Лидии Ивановны Гришкиной, у юной Миры не было варикоза, легкого ожирения и прочих прелестей жизни женщины за пятьдесят. Поэтому жилось мне намного проще, чем могло бы быть при таком суровом ритме жизни.
Но моё хорошее настроение разбилось об жестокую реальность. Торговцы сыр пробовали, нахваливали, но брать не спешили. Я оббегала три лавки, пока до меня дошло. Вьежес приложил к этому руку. В четвертом скромном магазине я не выдержала и спросила владельца напрямую.
— Это господин Вьежес запретил у нас брать товар?
Круглый, как колобок из наших сказок, торговец покраснел и возмущенно заявил:
— Да как Вам, барышня, в голову могло прийти… Никто не смеет указывать молочнику Оливсу, что ему делать!! — но под моим недоверчивым взглядом герой — молочник немного стушевался и уже тише заявил, — Ну так… Попросил по-дружески.
Все ясно! Умудрился-таки испортить все, старый таракан.
Расстроенная я вышла из лавки господина Оливса, кляня себя за глупость, на чем свет стоит и уже больше никуда не пошла. Это было бесполезно. Наверняка, скряга и проныра Вьежес не поленился "попросить" о той же услуге остальных. Привязав тем самым к себе единственных поставщиков уникального сыра и отомстив шустрой зазнайке одновременно.
Дааа, Лидия, перехитрила ты, однако, сама себя. Но, возможно, есть вариант попробовать найти точку сбыта еще в каком-нибудь ближайшем городе? Нам для этого понадобится транспорт, но придумать что-то можно будет, главное Берту расспросить.
Немного приободрив себя подобными мыслями и просчитывая возможные варианты выхода из западни, я побрела к кварталу, где обитала еще одна цель моих наполеоновских планов.
Дом Брачинских наверняка должен быть где-то в центре города и один из самых роскошных, если и вовсе не самый роскошный. Поэтому я шла инстинктивно, стараясь не расспрашивать разодетую в пух и прах публику, что появлялась все чаще по мере продвижения в квартал аристократии. Лишь раз я отловила в толпе какого-то мальчишку-посыльного, что выглядел попроще и поразговорчивей остальных, и тот рассказал мне примерный маршрут.
И вот, поблуждав не меньше полтора часа, и насмотревшись на местные эталоны роскоши, я остановилась у кованых ворот шикарного особняка. Мда, здесь знают толк в хорошей жизни не хуже, чем на Рублевке.
Я прижалась к железным прутьям забора лицом и жадно рассматривала голубое трехэтажное здание с красивыми окнами, чем-то напоминающими мавританские, ухоженными подъездными дорожками и великолепным фонтаном у входа. Вот это живет местная буржуазия! А я, значит, со своим ребенком сгинуть должна, пока папаша наш, графский сынок в золоте купается. Нет уж!!! Алименты, значит, алименты!
Я оторвалась от забора и решительно потопала к воротам. Взявшись за медную ручку в образе морды льва нажала на нее и попробовала толкнуть. Раз, другой… Ничего! Ладно, ожидаемо… Графское поместье все же, а не проходной двор, но попробовать стоило.
— Эй, есть кто-нибудь!!! — громко позвала я. — Эй!! Открывайте!!!
Для лучшего эффекта я еще и схватилась за калитку и слегка тряхнула ее в такт собственным воплям! Через минуты две таких манипуляций откуда-то из кустов выскочил взъерошенный мужичек и опрометью пустился ко мне, натягивая на ходу сюртук привратника.
— Чего ты орешь, пришибленная!? — возмутился мужичек подойдя поближе. — Отошел на две секунды и сразу в крик!!
— Да я тут только минут десять стою и Вас вообще не наблюдала! — возмутилась такой откровенной лжи.