Воин Ллос (ЛП)

— Не умирай, — прошептала она ему на ухо, когда он заключил ее в объятия.
— Если я этого не делаю, то только потому, что я не боюсь, — ответил он после паузы. — Потому что я знаю, что мое наследие, моя маленькая Бри, ведет Кэтти-бри.
Он почувствовал, как руки Кэтти-бри крепче обхватили его. Он боялся — и понимал, что это взаимно, — что это может быть их последнее объятие.
 Глава 9 
 Во Тьму 
Aвернил вошел в маленькую часовню в Скеллобеле так тихо, как только мог, не желая прерывать молитвы паладина, преклонившей колени перед статуей их богини Эйлистри. Священник мгновение рассматривал паладина, ее отглаженную белую одежду и идеальную прическу из коротких серо-голубых волос, отражающую дисциплину, которая так упорядочивала ее жизнь. Он сел на самую заднюю скамью и начал свою собственную молитву, ища руководства, как и Галата в это смутное время.
— Мы знали, что рано или поздно до этого дойдет, — некоторое время спустя раздался голос паладина, отвлекший Авернила от его размышлений.
Он взглянул на женщину. Святая Галата, так ее называли по всему городу Каллиде, и это прозвище было вполне уместным. Она много раз становилась героем для эвендроу и недавно возглавила рейд, который вернул в город многих, кого они считали потерянными из-за слаадов и ледяных гигантов, населявших дальний конец их ледникового дома.
— До наших потомков, я полагаю, — ответил Авернил. — Конечно, я не ожидал, что удадроу прибудут в Каллиду, и уж точно не та группа, с которой мы столкнулись, друзья природы и враги демонов.
— Когда Доум'Вилль Армго пришла к нам, жребий был брошен, — ответила Галата.
— Даже тогда она была изгнана из этого города Подземья, расположенного так близко к Фаэрцресс. Я думаю, она не вернется на юг и уж точно никогда не вернется в этот Город пауков.
— Не вернется, нет, — подтвердила Галата. — Доум'Вилль Армго достаточно настрадалась из-за этого места под названием Мензоберранзан.
— Ты бы сказала то же самое о Закнафейне?
Паладин пожала плечами.
— Аззудонна говорит мне, что она часто видит, как он смотрит в никуда, и его мысли витают далеко.
Авернил кивнул. Это имело смысл.
— Какие ответы пришли к тебе в твоей молитве? — спросил Авернил.
— Мы разумные существа со свободной волей. Богиня не стала бы приказывать нам идти или отказывать нам в путешествии, если таков наш выбор.
— Ты веришь, что Мона Валрисса будет такой же сговорчивой?
Галата усмехнулась на это.
— У нее больше практических соображений, чем могло бы быть у Эйлистри.
— Ты думаешь, мона откажет тебе?
— Это не только ее решение, — напомнила Галата.
— Затем будет Временное Собрание. Может быть, они откажут тебе? — настаивал он.
— Если бы это была только я, тогда нет, они бы этого не сделали. Но ведь не только Галата будет ходатайствовать о том, чтобы покинуть Каллиду, не так ли?
— Я бы сказал, что мы с тобой самые нерешительные из прихожан. Некоторые в восторге от открывающихся здесь возможностей, считая войну в Подземье тем самым моментом истины для них, тем самым событием, ради которого они были призваны служить в этом храме.
— Моне Валриссе это не понравится. Почти сотня эвендроу покидает Каллиду, чтобы сражаться на войне, которая Каллиду не касается.
— Разве это не так? — спросил священник.
— В глазах Эйлистри это забота всех дроу и всеобщий долг перед теми, кто знает правду о Ллос. Но мы — маленькая церковь в одном районе. Семьдесят три человека — это ничто в городе с населением более сорока тысяч. И эти семьдесят три вполне могут подвергнуть опасности сам город.
— Сомнительно.
— Но не невозможно, — сказала Галата. — И даже самый отдаленный шанс такой катастрофы когда-либо воспринимался Собранием всерьез, и вся тяжесть этого ложилась прямо на плечи Моны Валриссы Жамбуле. Она уже воспользовалась шансом, позволив Джарлаксу, Артемису Энтрери, Кэтти-Бри, Дзирту До'Урдену, Киммуриэлю, Громфу и жрице Даб'Ней — жрице Ллос на практике, если не в сердце — покинуть город с нетронутыми воспоминаниями.
 
— И самому необычному дворфу, — добавил Авернил, и простая мысль о Пайкеле заставила его улыбнуться, и Галату тоже.
— Это был самый необычный год, — ответила паладин, качая головой.
— Перте мийе, Закнафейн, — процитировал Авернил. — Эти герои с юга изгнали Йгорла из крепости слаади и нанесли сильный удар по нашим врагам. Сообразительность Джарлакса показала нам причину потери Каттисолы и, вероятно, спасла остальную часть Каллиды, когда мы отбросили орды реморхазов, которые слаади и их союзники-гиганты обрушили на наш дом.
Обеспокоенное выражение лица Галаты почти сразу прояснилось.
— Необычное — это не всегда плохо, — призналась она.
— Темная Дева Эйлистри предоставляет нам возможность выбора. Они будут руководствоваться сердцем, с открытыми глазами на стоящие перед нами опасности. Разве это не хорошо?
— Это всё, — согласилась Галата. — Именно по этой причине слова Эйлистри так подействовали на меня.
— Я думал, это из-за благоговения Темной Девы перед миром солнечного света. Разве ты однажды не назвал ее сестрой-богиней Миликки? Или это было просто для того, чтобы породниться со жрицей Кэтти-Бри?
— Сестра по духу и призванию. Я поддерживаю это сравнение. Разве Миликки не вернула Кэтти-Бри в эту жизнь, чтобы она сразилась с аватаром Ллос?
— Совершенно верно, но что с этой причиной? Выбор за тобой, за мной, и каждый из нашей паствы должен сделать его самостоятельно. Но ты знаешь, что выбор Галаты повлияет на многих.
— Я не желаю такой ответственности, — ответила Галата. — Что касается меня, то я знаю решение, и оно понравится Эйлистри.
— Вот так просто? — удивленно спросил Авернил.
— Ни одно решение, подобное этому, не бывает по-настоящему простым. Но как бы сильно я ни любила Каллиду, как бы сильно я ни хотела остаться здесь и наслаждаться жизнью, которую мы построили, да, я не вижу другого выбора.
— Если Мона Валрисса позволит это.
— Она меня не остановит.
— Да, но позволит ли она тебе уйти, сохранив твои воспоминания о Каллиде нетронутыми? Пожертвовала бы ты даже этим, самим смыслом своей жизни, если бы это было первой ценой, а последней, вполне вероятно, был бы конец твоей жизни?
Без колебаний и без малейших признаков сомнения Святая Галата ответила: «Да».
— Это безрассудно, — сказал маленький человечек по имени Весси Аззудонне, когда они вдвоем выпивали в Ибилситато, главной таверне каллидийского Скеллобеля. — Это решение продиктовано гордостью и чувством вины, а не какой-либо рациональной мыслью.
— Это не мое решение.
— Я и говорил не о тебе. Конечно, Закнафейн решит уйти. Вы, должно быть, знали это с самого начала. Его сын подвергается смертельной опасности, как и человек, который был его другом задолго до того, как кто-либо из нас родился.
— Он еще не решил, — возразила Аззудонна.
— Когда он узнает, что Галата полна решимости уйти, и ей почти наверняка позволят это сделать, как ты думаешь, останется ли он здесь?
Аззудонна не ответила, но поняла, что ее кислого выражения лица будет достаточно. Весси знал ее так хорошо, как никто другой из ныне живущих. Он мог видеть насквозь любую маску, которую она пыталась бы изобразить на своем лице. Весси вполне мог быть единственным в мире, от которого Аззудонна не могла спрятаться.
— Ты действительно веришь, что Мона Валрисса позволит это? — спросила она.
— Кто может остановить Галату? Она получает приказы от богини, а не от представителей Временного Собрания.
— И точно так же, как многие ожидали, что кто-то принесет неприятности, когда Галата давала ей клятву много лет назад, — сказала другая женщина, подходя к столу, — так оно и есть.
Аззудонна ухмыльнулся, увидев приближение их подруги Айиды, которая помогала управлять Ибилситато.