Ты моя, даже в аду

Он решил меня добить. Нет, не тогда, позже. Намного позже, сейчас, когда я осталась одна.
Мне чудилось его лицо сквозь пелену слёз, его голос, но он бы не стал спускаться к сломанной кукле.
– Горячка. Грязь попала в раны, девушка сильно слабая, – прорвался незнакомый дребезжащий голос сквозь сон.
Кто это говорит?
– Не знаю, выживет ли.
Это про меня? Мама? Папа?
– Спи, доченька! – Мама погладила меня по голове. – Мы рядом. Всё будет хорошо. Мы тебя любим.
  
– Вас нет. Вы умерли. И я тоже.
Сны уходили и приходили, образы, мысли, люди. Всё мешалось в одно видение. Я цеплялась за родителей, хотела быть ближе, снова почувствовать их рядом.
Не знаю, сколько дней я металась в бреду, но это было неплохое время. А когда я открыла глаза и увидела комнату поместья Блэкрейна, то расстроилась. Мои мучения не закончены.
 
Глава 5
 
Тристан
Злость разрасталась, как пожар на ветру. Под кожей кололи иголочки. Если бы я не подавлял эмоции, то, наверное, сейчас бы всё сметал на своём пути.
Чувства я мог показать только ей. С другими был холоден и спокоен. Но от этого не менее злобен.
– Повтори, что ты с ней сделал? – тихо спросил я.
Вдох. Выдох. 
Чем больше я злился, тем ниже звучал мой голос.
– А как её ещё наказать? – недоумевал дворецкий.
– Сколько было плетей?
Я медленно снимал с себя перчатки. По одному пальцу.
– Три.
– Хорошо.
Мой шёпот прозвучал зловеще, потому что мужчина скрючился и побледнел.
И правильно. Сейчас от меня шла невероятная угроза.
Я умел двигаться быстро. Настолько, что человек почти не понимал, что происходит. В два шага оказался рядом с дворецким. Пригвоздил его руку к столу. Взмах лезвия и по полу поскакали три пальца. Я отсёк их одним ударом кухонного ножа.
Молчание, а потом душераздирающий крик. Он сотряс всё поместье. Мужчина схватился за руку и согнулся пополам. Его лицо побагровело от боли.
– Не смей трогать эту девушку. Она моя.
Но кажется, он ничего не слышал, просто рыдал, опустившись на колени.
Я мазнул взглядом в сторону. За дверью собрались перепуганные слуги. От моего внимания они тут же спрятались. Завтра пойдут слухи. Хотя мы в Шадроксе. Здесь можно всё.
Плевать. На всех плевать, кроме неё.
Я вытер руки от капель крови и быстро пошёл в покои Эсмины. Девушка лежала на животе, и по телу пробегала лёгкая дрожь, как шёпот боли. Наверняка её лихорадило.
Откинув одеяло, я увидел три глубоких шрама. Они отекли и загноились.
– Лекаря! – гаркнул я так, чтобы было слышно даже внизу.
В дверь просунулась голова одной из служанок.
– Так уже с утра был, господин. Мази на тумбочке, я отвар принесу.
– Позовите другого! Самого лучшего!
– Как скажете.
Служанка испарилась, а сел на край. Стал аккуратно мазать раны.
– Мама! – простонала Эсми.
– Т-ш-ш. Спи.
– Мама, я люблю его.
Моя рука остановилась. Она в кого-то была влюблена? Вряд ли в старика, за которого её сватали. Значит, нашла мужчину после того, как мы разорвали помолвку. Ему и отдала невинность.
– Ты должна выздороветь, Эсми, чтобы я смог выпытать его имя, – нагнулся я к её уху.
Она только что-то промычала. По лбу стекали капельки. Вымочив тряпку, я начал их осторожно стирать.
Через полчаса приехал лекарь. Он осмотрел, дал другие зелья. Дорогие. Промыл раны и наложил повязку.
– Будет жить, – кивнул он на прощание. – Постарайтесь проследить, чтобы она не переворачивалась на спину.
Девушка всё ещё дрожала. Даже под тёплым одеялом. Поэтому я разделся и залез к ней. Положил Эсми себе на грудь.
Чёрт! Она идеально подходила для моего тела. 
И я ненавидел себя за то, что думал о нежных округлостях, пока она была почти без сознания.
Я гладил её шёлковую, нагую кожу, целовал лицо, чувствовал, как уходит жар. Всю ночь крепко сжимал в объятиях и только под утро уснул.
Проснулся от едва заметного шевеления. Не стал открывать глаза. Я и так понимал, что Эсми пыталась осторожно выбраться из моих рук. Она елозила и невольно тёрлась об утренний стояк горячей промежностью.
– Куда-то собралась? – не выдержал я.
Девушка замерла. Сквозь опущенные ресницы я видел, как она нервно кусает губы. Такое пробуждение её явно тревожило.
– Отпусти меня, Тристан.
– Уже хорошо себя чувствуешь?
– Вполне сносно. Дай мне встать!
Но я лишь сгрёб её сильнее в охапку, прижал голову к груди. Русые волосы рассыпались по коже и приятно щекотали.
Между нами не было ткани, и я чувствовал, как яростно бьётся маленькое сердечко.
– Хочешь меня совсем унизить? Зачем ты это делаешь? Ты мучаешь меня, дворецкий избивает. Что ещё ты придумаешь?
– Он уже наказан. Больше никто не посмеет тебя обидеть.
– Даже ты?
Она лежала на мне и, кажется, боялась пошевелиться. На мгновение перестала дышать.
– Нет, Эсми, – протянул я в её макушку. – Тебе стоит бояться меня. Но только меня. Я не буду оставлять на тебе шрамы. Мне нравится твоя кожа.
– А если я соглашусь, – вдруг подняла она голову и посмотрела мне в глаза. Её носик покраснел, и я видел, как начали подрагивать губы: – Если отдамся тебе, ты оставишь меня в покое?
Глупая, глупая девочка!
Я улыбнулся и медленно заправил локон за её ухо.
– Конечно, нет, куколка. Вдруг мне так понравится, что я захочу играть с тобой вечно.
Она резко отстранилась. И я снова увидел эти прекрасные розовые соски.
Проследив за направлением моих глаз, девушка вскрикнула и тут же закрылась одеялом, собрала его на себе. Правда, она не учла, что я тоже лежал голый и теперь открывался прекрасный вид на моё утреннее «приподнятое настроение».
– Тристан! Боги!
Эсми настолько сильно начала крутить головой, чтобы спрятаться, сама ползла от меня. Разумеется, свалилась с кровати. После чего послышался протяжный стон. Видимо, раны всё ещё болели.
Я быстро встал и подошёл к ней.
– Что ты делаешь? Не подходи!
Девушка сильно зажмурилась, вертела головой и вытянула руку вперёд. Другой – прижимала к себе ткань.
Я поднял её и перенёс на кровать. Положил на живот и сдёрнул одеяло. Она взвизгнула и попыталась вернуть его обратно, но я уже оседлал Эсми.
– Не шевелись, – прошептал я.
Вдох. Выдох. 
Сейчас я сидел обнажённый на попе девушки, от которой сходил с ума. Мне не стоило так делать, потому что я не каменный. Тело изнывало по ней.
Я почти лёг на трепыхающуюся Эсми, вжал её запястья в постель.
– Мне всего лишь надо проверить твои раны, – шепнул я ей на ухо. – Но если ты продолжишь так буйствовать, то мне придётся нарушить своё слово и взять тебя прямо сейчас. Поэтому будь хорошей девочкой. Не шевелись.
Она глубоко, прерывисто дышала, я буквально кожей ощущал её волнение.
– Почему ты голый?
Её дрожащий голос заводил. Мне не хотелось выпрямляться, потому что я чувствовал себя очень хорошо на её упругой попе.
– Тебя вчера лихорадило. Я всего лишь хотел согреть. Лекарь сказал, что ты не должна поворачиваться на спину. Ну и ещё я не привык спать в одежде. Этого достаточно?
– Ты извращенец! – выплюнула она.
– Только с тобой, Эсми. Это ты делаешь меня таким.
Я с неохотой выпрямился, снял с девушки повязки. Раны выглядели хорошо. Даже очень. За ночь почти всё затянулось. Наверное, мази колдовские. Другого объяснения я не находил. На Майтерру вернулась магия не так давно, и теперь можно было многое приобрести. Лекарские товары пользовались особым спросом.
На коже остались лишь розовые царапины. Я потянулся к столику и, взяв мазь, осторожно начал её втирать.
  
Эсми продолжала глубоко дышать. Кажется, она мне совсем не доверяла. Но это правильно. Не стоило. Я не благородный и не имею честных помыслов. В моей душе мрак и пепелище.
Пальцы скользили по коже. Мне нравилось ощущать её шелковистость, поэтому я не спешил.