Бывшие. Мне не больно (СИ)

— Как? — наигранно удивляется он. — Я думал, мы уже живем вместе!
— Мау! — подает с пола голос Василий и трется о ногу Славы.
О как. И этот признал в нем хозяина.
— Гляди, Вася и тот в курсе, что его дом теперь тут, — целует меня в кончик носа.
А я, не в силах сдержаться, улыбаюсь и отпускаю своих бабочек в небо.
— Мой дом там, где ты, — произношу сдавленно.
— Иди ко мне, детка, — Слава прижимает меня к своей груди, кладет голову себе в район сердца, и я слышу, как гулко оно бьется. — У нас все обязательно будет хорошо. Будет и домик на берегу моря, и детвора. Собаку заведем. Овчарку. Компаньон Василию будет. Во мне столько любви к тебе, Тань, что я боюсь тебя задушить ею. Ты скажи мне, ладно, если я перейду какие-то границы.
Каждое слово — как острие иглы, которая входит под кожу, оставляя после себя след. Это навсегда. Это до конца жизни. Запечатывай меня, сделай своей.
Глава 45. Святыми не стали
Таня
Стучу пяткой по полу, отбивая чечетку. Наматываю на указательный палец невесть откуда взявшийся шнурок, кусаю губу. Господи, так и до невроза себя довести — раз плюнуть.
Несколько дней назад я все-таки, не дождавшись месячных, сделала тест. Увидев на нем две полоски, не удивилась. Деревенская сумасшедшая или ворожея — неважно. Все слова ее обретают смысл.
Очередная волна спокойствия окончательно привела к полному штилю. Все встало на свои места.
Я позвонила своему гинекологу, и она проинструктировала меня, что нужно делать. И вот теперь я сижу напротив нее и отвечаю на вопросы. Говорю практически на автомате, потому что могу думать только о том, как преподнести новость Славе.
Он будет рад этому ребенку, я уверена. Кузьминична сказала, что это девочка, и поэтому я знаю, что там, внутри меня, растет моя маленькая копия.
— Татьяна, проходите, ложитесь на кушетку. Сделаем УЗИ.
Выполняю все команды. Беру в руки черную распечатку с белой горошиной, глажу пальцем крохотную точку. Тяну носом воздух, потому что готова вот-вот расплакаться.
Моя маленькая крошка, я сделаю все, чтобы стать тебе самой лучшей в мире мамой. Во мне, в нас с твоим папой так много любви, и мы очень ждем тебя.
— Доктор, скажите, а последствия аборта могут как-то сказаться на этой беременности?
— Вообще медикаментозный аборт, в отличие от хирургического, более щадящая процедура, никаких травм внутренних органов или инфекции. Вы у меня уже наблюдаетесь несколько лет, организм полностью здоров и готов к вынашиванию. Так что переживать за это точно не стоит. Ведите в меру активный образ жизни, правильно питайтесь, больше гуляйте на свежем воздухе, пейте витамины. Абсолютно стандартные рекомендации.
— И никаких запретов? — спрашиваю, краснея.
— Алкоголь, никотин под запретом. Баня, сауна — на ранних сроках тоже. Не нервничать. Пожалуй, все. Запретов на половую жизнь нет, — улыбается мне.
Из кабинета врача не выхожу, а вылетаю. Порхаю на крыльях любви и счастья. Набираю номер Славы, чтобы спросить, где он. Не терпится встретиться с ним и порадовать такой новостью.
Его телефон не отвечает. Я знаю, что он сегодня должен был поехать в офис к отцу, возможно, просто занят и не слышит. Набираю сообщение:
«Слава, перезвони мне, как будет возможность. Мне очень нужно с тобой поговорить. Скучаю!»
Отправляю текст и иду на работу. У меня сегодня полноценная смена, освобожусь в шесть вечера. Прихожу в кондитерскую и берусь за дела. Мне очень нравится тут, впервые в жизни я чувствую, что нахожусь на своем месте. Меня распирает от счастья.
— Любаш! — зову девушку. — А давай снимем трендовое видео? Выложим в аккаунте кондитерской, а? Как тебе?
Хочется пошалить.
— Крутяк! — загораются ее глаза. — Еще можно с нашим баристой Вовой снять видео. Ну знаешь, когда посетители приходят поругаться и цепляются к баристе?
— Ага, знаю. Вов! — выглядываю и зову парня. — Айда с нами видосики снимать?
Вова стреляет глазами в Любочку, и та заливается краской.
— А что мне за это будет? — играет бровями, глядя на нее.
 
— Могу кофе тебя угостить! — хохочет Люба, и я, не сдерживаясь, смеюсь.
— Шутишь?! Ох, Любаня! Дошутишься у меня, — шикает на нее, хотя у самого улыбка до ушей.
— Ладно, — машет рукой Люба. — Борщом тебя накормлю, хочешь?
— У тебя дома? — закусывает губу.
— Ну хочешь, сюда в судочке принесу? — хмыкает.
— Господь с тобой! — театрально кладет руку на грудь. — Никаких судочков.
Игриво переглядываются, заряжают меня еще большей энергией, которую хоть ложкой ешь.
Дорабатываем день в приподнятом настроении, снимаем видео, шутим. Аня остается в восторге от того, что у нас получилось. Мне немного неудобно перед ней — ведь я только устроилась, и через несколько месяцев стану слишком неповоротливой для кухни, да и декрет потом. Но что поделать, думаю, как мама двоих детей, она меня поймет.
После смены быстро принимаю душ и переодеваюсь в свою одежду. Беру в руки телефон, собираясь перезвонить Славе, но на удивление вижу, что от него ни одного пропущенного звонка. Сообщение прочитано, но ответа на него нет.
Хмурюсь. Странно это все.
Выхожу на улицу и набираю номер Волкова.
Гудок. Еще один.
— Слушаю, — поет женский голос.
— А где… — спотыкаюсь об имя, — Слава?
— Он в душе, — насмешливо в ответ. — Что-то передать?
Передать?
Кладу трубку.
Нет. Ничего передавать не надо.
Глава 46. Тут все горит
Слава
— Слава, я сорвалась!
— Блять, Агата! Где ты? — психую.
— Дома, — всхлипывает. — Айвазовского пять, строение один.
— Будь там, я сейчас приеду.
Быстро подхватываю вещи, телефон и ключи от тачки. Заглядываю в кабинет к Ромке:
— Ром, подстрахуй меня, будь человеком. Отъехать ненадолго надо.
— К рыжей? — играет бровями.
— Нет, — запускаю руку в волосы. С Таней тоже нужно поговорить. — У другой девочки беда.
Разворачиваюсь, собираюсь уходить.
— А ну стоять! — рявкает.
Поворачиваюсь на пятках. Лицо брата недовольно кривится:
— Я не понял нихера, Слав. Ты же всем сказал, что вы с этой Таней живете вместе. Я правильно понимаю, что сейчас ты едешь к другой девке?
— Правильно, — вздыхаю, понимая, как это выглядит со стороны.
— Совсем с ума сошел?
— Ром, да я же не с этой целью. Я рыжую люблю. Агата — моя подопечная, понимаешь? И она сорвалась. Мне нужно помочь ей.
— Ну раз нужно, — хмыкает он прохладно, — тогда не смею задерживать.
Срываюсь, потому что хотел приехать домой пораньше и организовать для нас с Таней романтический вечер, времени не было даже перезвонить ей — в запаре. А тут еще звонок Агаты просто ломает мне все планы.
Когда я был в рехабе в другой стране, к нам привезли девочку. Тогда Агате было семнадцать. Отец — депутат законодательного собрания. Шишка при чинах и вообще персона, которая не может быть порицаема никоим образом.
А тут несовершенная дочь, которая бухает как не в себя, еще и травку курит. Привезли ее в клинику в неадекватном состоянии. Как она перелет через океан перенесла и не заблевала там все, непонятно.
Батя ее, к слову, за те два года, что она провела там, не приехал ни разу. Боялся засветиться.
Когда Агата пришла в себя, — устроила погром. Даже пыталась перерезать себе вены, да только вот не нашла, чем это можно сделать. Как дикий зверек, не подпускала никого к себе.
Даже седативные не помогали, она была бешеная и неуправляемая. Не хотела никого слушать и упорно говорила, что ее украли, требовала встречи с отцом, которому до нее не было вообще никакого дела.
На тот момент я уже устойчиво ощущал себя хорошо, пропало желание приложиться к бутылке. Меня приставили к ней наставником. Пришлось нелегко, но я нашел подход к девочке. По сути, она была недолюбленным одиноким ребенком, которому казалось, что весь мир против нее.