Виват, Королева! (СИ)

— Походу не того ты мужика выбрала, — Вера засмеялась, оглядывая зал в поисках Мишки и Вани.
— Кстати, ты-то мне и нужна, дорогуша. Марш на сцену, там уже все готово, — Софа выпрямилась, складывая руки на талии, и грозно посмотрела на Клинкову, у которой заметно кровь отхлынула от лица.
— Может в другой раз?
— И куда это у нашей девочки подевались острые коготки, интересно… — Артем заинтересованно посмотрел на Веру, опрокидывая в себя очередную стопку, а потом взялся за лежащую на столе пачку сигарет, — Неужели пришло время отрабатывать баблишко?
Лицо Веры незамедлительно вытянулось, а рот сложился в возмущенную «О».
— Никогда так не шути, засранец, — Софа грозно ткнула в него пальцем, — Мы, женщины, мстительный народ, ваш длинный язык может плохо кончится. Вер, ну давай, не ломайся. Денчик там уже аппаратуру наладил, публика требует хлеба и зрелищ. Давай, давай, вставай.
— Соф…
— Ниче не знаю. Ты обещала.
Вера тяжело вздохнула, понимая, что бороться с этой приставучкой бесполезно и показав Исаеву язык, потащилась за Софой.
За сценой встретилась с девушкой, которая теперь была местной звездой. Совсем юная, она, казалось, была еще младше Веры, под толстым слоем концертного грима.
— Посторонним сюда нельзя, — заявила она, перекрыв собой проход.
— Если бы мы были посторонними, ты бы сейчас не стояла, одетая в мое платье, — неосознанно огрызнулась в ответ, останавливаясь напротив.
— О, ты та самая Вероника? Девочки сказали, что Андрей Львович тебя выгнал…
— Во-первых, не Вероника, а Вера, на будущее прошу запомнить, мы будем часто встречаться. А во-вторых, не выгнал, я сама ушла. Но вижу, что не вовремя, поэтому передай своим девочкам, — Вера выделила последнее слово интонацией, ближе наклонившись к девушке, — Что я вернулась, и снова буду петь.
— Как вернулась? — растерянно прошептала девушка, наблюдая за тем, как Вера поправляет макияж, стоя перед зеркалом. В зале послышался голос Дениса, который в микрофон сообщал о «невероятном возвращении Эльзы на сцену Горного Ручья».
— Слышала? — Вера ехидно посмотрела на девушку, показывая большим пальцем за спину, откуда из-за тяжелых концертных портьеров слышался голос клавишника.
— Я побегу в зал. Андрей приготовил тебе цветы, сделай вид, что удивлена, — Софа подмигнула и с улыбкой выбежала, где уже слышались первые аккорды песни.
Вера, с каким-то всепоглощающим удовольствием шагнула на сцену, оглядела, уже ставший родным зал ресторана, нашла глазами Артема и запела.
— Я, наверное, устала, Наверное, пора мне раз поговорить с собой. День,
Так много или мало, В суете устала, Всё время быть одной.
За столько времени уже подзабылось, каково это стоять на сцене под десятками испытывающих взглядов. Но это было не так страшно как раньше. Сейчас ее волновал только тот факт, что она поет песню, которую написала сама. Поймет ли кто-нибудь, что эта на первый взгляд незамысловатая песенка действительно имеет глубокий смысл для нее самой?
— Своих в полёт я отпускаю белых птиц, По свету разнесут они любовь, Ведь для свободных птиц на небе нет границ, И нет преград для моих птиц…
Исаев сидел почти неподвижно, лишь изредка поднося тлеющую сигарету ко рту. Он внимательно слушал и смотрел за всем, что происходило на сцене, оказывая Вере необходимую поддержку и убийственное спокойствие, сам того не осознавая.
Где-то в самом конце, на коленях у Андрея, мельтешила Софа, показывая два больших пальца, а потом показала на шикарный букет, который лежал перед ними на столе.
— День, конец или начало, Казалось, что пропало всё, и оживало вновь, Жизнь, так много или мало, И в жизни всё бывало, Но, я обрела Любовь…
Она снова нашла взглядом Артема, а потом ласково обняла стойку с микрофоном, моля о том, чтобы от неожиданно нахлынувшего волнения не подкосились ноги.
— Своих в полёт я отпускаю белых птиц, По свету разнесут они любовь, Ведь для свободных птиц на небе нет границ, И нет преград для моих птиц…
Когда заиграл проигрыш, Вера прикрыла глаза. И перед глазами вновь побежали картинки ее последнего выступления. Когда она как влюбленная дурочка, прямо со сцены признавалась ему в любви, пока он точно также сидел в зале и сверлил ее взглядом.
А потом пошел дождь.
Проливной ливень, такой сильный, в котором при желании, можно было захлебнуться.
Только прошлый раз у него на бедре покоилась рука другой женщины и неважно, что она по праву считала и до сих пор считает своим, сегодня он один. И смотрит по-другому.
Хотите честно?
Она ни в чем не сомневалась сейчас.
— Своих в полёт я отпускаю белых птиц, По свету разнесут они любовь, Ведь для свободных птиц на небе нет границ, И нет преград для моих птиц…
Картинно удивляться не пришлось, потому что помимо врученного Андреем букета, Вере подарили еще парочку, не менее красивых цветочных композиций. Те, в небольшой корзинке, кстати, понравились больше всех.
Немного отдышавшись и придя в себя после «головокружительного успеха» как выразилась Софа, Вера окончательно протрезвела и вернулась за столик к Исаеву, по пути принимая поздравления с возвращением.
— Только не говори, что вместо того, чтобы смотреть и слушать меня, ты тут нахрюкался в одиночестве, — Вера засмеялась, легонько стукнув его по плечу, на самом деле зная, что он ни на секунду не отвел от нее взгляда. Мужчина молчал, улыбнувшись уголками губ, продолжая с каким-то необъяснимым любопытством ее разглядывать.
— Мне жаль.
— Тебе понравилось? — Клинкова решила перевести тему, до боли закусывая собственную губу, потому что понимала, о чем он.
Да, ей тоже жаль.
Исаев не ответил, все, также молча заправив ей за ухо выбившуюся из прически рыжую прядку, а потом обхватил ее лицо ладонями и прижался к ее губам.
Что ж, значит целоваться на людях официально разрешено.
Исаева развезло еще в ресторане, поэтому пока Клинкова еще мужественно держалась на ногах, решила, что пора завершать эту вечеринку. Кое-как, с Костей наперевес, дотащили Исаева до машины и кинули на заднее сиденье.
— Попрошу поаккуратней, — деловым тоном неожиданно заявил мужчина, подбирая ноги к себе, чтобы позволить закрыть дверь машины, — Детка, садись ко мне.
— Исаев…
— Это не обсуждается, малыш… Давай… — Артем, покряхтев, принял сидячее положение, хлопая ладонью по сиденью рядом с собой. Вера, громко икнула, прикрыв рот ладошкой, а потом, улыбнувшись, плюхнулась к Исаеву.
— Домой? — Костя завел машину и посмотрел в зеркало, пытаясь найти в ответ хоть чей-нибудь взгляд из пассажиров.
Клинкова.
— Домой.
Затащив «уставшего» Артема в дом и посадив его на пуфик в коридоре, Вера смахнула пару прядей из растрепавшейся прически и присела на корточки напротив него.
— Может, надо было до спальни дотащить? — Костя мялся в пороге, наблюдая за тем, как девушка стягивает мужские туфли.
— Езжай домой, Кость, уже поздно, я с ним как-нибудь справлюсь.
— Точно?
— Точно.
Парень, с недоверием, в очередной раз глянул на девушку, а потом вышел из дома, тихо прикрыв за собой дверь.
— Почему ты не захотела, чтобы он помог? — неожиданный голос Артема слегка напугал Веру, которая задумчиво стягивала с него вторую туфлю.
— Не хочу, чтобы в нашу спальню заходили посторонние.
— В нашу… — мужчина усмехнулся, касаясь ладонью рыжей макушки, — Верка… Откуда ты такая на мою голову?
— Неужели жалеешь, что связался? — Вера, оставила обувь в сторону, и подняла голову, смотря ему прямо в глаза.
— Ни одного раза за все время. Я теперь уж и не знаю, как это: «без тебя».
Вера, молчаливо смотрела на мужчину, млея под ласковыми прикосновениями мужской руки. Боялась спугнуть его признания, которые ждала всем сердцем. Конечно, понимала, что он тот тип мужчин, которые не размениваются словами, не бросают их на ветер, а просто берут и делают. Но женщины ведь любят ушами…