Мера зверь (СИ)

Удивленные карие глаза уставились на меня, она усмехнулась.
— Я похожа на лекаря?
— Но ведь…
— Целебный порошок тамуса я потратила на того зверя, с которым ты тогда бегал, — улыбнувшись, сказала Кицунэ и снова повернулась к костру, — Спи.
* * *
Третье мое пробуждение намекнуло мне, что время уходит. Потому что через ветви деревьев снова пробивалось солнце. А это значит, что я валяюсь так уже больше суток.
Я со стоном заворочался. Мое тело было в повязках — ноги, руки, туловище.
— Лежи! — твердая рука опустилась на грудь.
От сильного давления ребра выстрелили болью. Где-то там меня тоже ткнули клинком. Да и пинали со звериной силой.
— Некогда мне лежать, — огрызнулся я.
Минут десять я слушал потрескивание костра. Кицунэ так и сидела, как истукан.
— Зачем спасла? — наконец спросил я.
Ответ меня удивил:
— Не знаю.
Я даже развернулся, наплевав на боль, чтобы лучше видеть лицо собеседницы. Но Лисица не посмотрела на меня.
— Мне встать надо, — сказал я, — У меня дел полно.
— Важных?
— Очень. Долги у меня, — я вздохнул, — Вопрос жизни и смерти.
— Ну, так вставай.
Это было легче сказать, чем сделать. Все тело было сплошной гематомой и запекшейся раной, и отчаянно сопротивлялось любому движению. Вот уверен сто процентов, если бы я не был лютым зверем, наверняка откинул бы коньки.
Послышался вздох разочарования:
— В тебе четыре стихии, и ты не можешь себя лечить?
— Три…
— А стихия духа? — возмутилась она.
Совсем как школьный учитель, которая поймала меня на том, что я предмет не учил.
Я промолчал, но вдруг сдвинулся с места и поехал. Оказалось, что мое тело лежало на еловых ветках, которые Кицунэ, нисколько не напрягаясь, куда-то потащила.
— Ты куда меня?!
— Видит Небо, какую глупость я совершила.
Я заворочался, пытаясь перевернуться, но через миг…
— Аха-а-ап, — я едва успел задержать дыхание, когда Лисица едва ли не пинком свалила меня в воду.
Барахтаясь, я успел испугаться, что могу не выплыть и захлебнуться, но тут меня схватили за шкирку и вытащили.
— Используй стихии, идиот. Я зря, что ли, отдала за тебя жизнь?
«Какую жизнь?», — хотел спросить я, но меня макнули в воду.
— Вода — это кровь.
Все-таки я почти захлебнулся. Но Лисица в последний момент вытянула меня, и я закашлялся, сплевывая воду.
Потом я снова лежал, отогреваясь у костра, а Лисица раздраженно читала мне лекции на тему того, какой я пустоголовый зверь с великой силой.
— Вода — это кровь, земля — плоть и кости. Огонь — это тепло, которое заставляет двигаться твои мускулы…
Надо отдать ей должное — она не просто ворчала, но и старалась объяснить, что мне надо делать. Уже через полчаса такой промывки мозгов у меня появились первые результаты.
Я действительно почувствовал свою кровь, текущую по жилам. Порванную плоть, сломанные кости… Кровь я усиленно отправлял в легкие, пытаясь больше насыщать кислородом проблемные зоны. Гонял ее в печень, пытаясь вычистить болезнь.
Кости заставлял срастаться, плоть восстанавливаться. Огонь, который имела в виду Кицунэ, оказался импульсами мозга, и ими тоже, оказывается, можно было управлять.
Но все оказалось дольше, чем я думал… Все-таки, когда тебя лечат магией, быстро привыкаешь к хорошему.
— Настоящий воин должен уметь сам себя поднять из мертвых, — назидательно сказала Кицунэ.
Я вымученно кивнул со своего лежака, и уже в двадцатый или тридцатый раз отправился в мысленный круг по своему телу. Так доступные мне стихии я еще не использовал.
Как сказала Лисица, с воздухом дело шло бы намного быстрее. Так я и заснул, старательно выпрашивая у Неба еще и воздуха себе…
* * *
На следующий день, проснувшись, я смог даже сидеть возле костра, и подкрепился жареным кроликом. Жевать с выбитыми зубами было и неприятно, и обидно.
Зато с Лисицей у нас случился довольно откровенный разговор.
— Так кто ты? — спросил я, — Я знаю только, что седьмой хвост Кицунэ.
— Это уже очень много.
 
— Я Марк, — неожиданно я назвал свое настоящее имя.
— Так ты разве не Перит, Белый Волк?
Я сразу же вспомнил и зашарил ладонью по груди. Рычок! Талисман!
Лисица на мои расспросы только покачала головой — она ничего похожего не нашла и не видела.
У меня словно дыра в груди разверзлась. Да как же так… Там ведь еще и бумаги, которые дал приор!
— Мне нужно вернуться, — пошатываясь, я поднялся.
— Сядь, Марк.
Я попытался что-то объяснить, но меня остановил стальной взгляд.
— Или я убью тебя.
Сказано это было так спокойно, будто она попросила подкинуть дровишку в костер. Я плюхнулся обратно, но закрутил головой в поисках копья. Моего оружия рядом не было.
— Я не для того отдала за тебя жизнь, чтобы ты просрал свою, — довольно жестко сказала Кицунэ, — Лучше вон раны смажь, хотя бы заживать начали…
Я раздраженно выпалил:
— Но ты же живая!
— Пока, — чуть поморщившись, ответила она, — Но, видит Небо, я уже мертва.
Рычание вырвалось у меня из горла:
— А-а-арр! Ты можешь объяснить?!
И неожиданно Кицунэ начала рассказывать, совершенно не обращая внимания на мое ужасно возмущенное лицо.
— Я родом из Алого Приората… Ну, ты знаешь, — и снова удивленные глаза, — Стой. Ты не знаешь?!
Оказалось, Алый Приорат был первым, кто пал под натиском ереси. Именно там и случился Прорыв, и первый раз Бездна и Тенебра заявили о себе. Для меня стало откровением, что, оказывается, они существовали не всегда.
— Это те, кто идет против воли Неба. Законы Неба движут вселенной, но не всем они нравятся…
На мой вопрос, что такое Прорыв, она только отмахнулась. Для себя я пометил, что наверняка что-нибудь, связанное с Апепами, теми огромными червями. Ну, а как еще могут прорваться эти демоны из Тенебры?
Да и наверняка все это связано с битвой на небесах, о которой рассказывал еще тот демон из Клоаки. Как его там…
Лисица в это время продолжала:
— Моя стая Рыжих Лис жила на Земле Цветущей Сакуры. Мы не были старшей стаей на этом острове, нами правили Безликие Драконы, но все мы подчинялись Алому Приору…
Как оказалось, демоны не хлынули ужасной волной. Я помнил, что Инфериор сам по себе демонов не очень-то и любил, лишая сил. Сам видел, что случается с ними при долгом нахождении на поверхности без защитной магии.
Началась более привычная для Бездны работа — медленное совращение всего приората в свою веру. Ну, остров на то и остров, что все новомодное туда прибывает с запозданием.
А у островитян всегда были особые отношения с Небом.
— Честь для воина превыше всего, — кивнула Кицунэ, — По самому древнему договору мы служим не приору, но прецептору. Самому Ордену…
Вот тогда-то и случилось первое военное столкновение. Только поклонники Бездны под предводительством Алого Приора пошли пока не на запад, к великому Престолу Ордена, а всего лишь попытались прищучить строптивую Землю Цветущей Сакуры. Потому что те вдруг выбрали сторону прецептора.
Тихо, без особого шума, но мечом и огнем Алые хотели склонить воинов, помнящих о чести.
— Сколько прекрасных стай было… — по щеке Кицунэ скатилась слеза, — Журавли, Черепахи, Карпы…
Она до скрипа сжала рукоять своей катаны, словно приготовилась нанести удар.
До меня же не сразу дошло:
— Безликие Драконы?
— По иронии судьбы, первой же стаей, забывшей о чести, стала старшая стая…
Кицунэ продолжала и продолжала рассказывать, словно куда-то спешила. У Безликих Драконов был свой смертный грех — они предали и Небо, и хозяина, которому поклялись служить.
 
Насколько я понял, вот эта служба хозяину на Земле Цветущей Сакуры возводилась в особую религию. Я только покачал головой — ну все, как у самураев. Честь, возведенная в абсолют.
Драконы ударили в спину, и Лисы прорвались к морю и смогли уйти по воде. Именно Лисы сообщили в Престол Ордена о том, что Алый Приорат пал под натиском неведомой веры.