Твое грешное сердце (ЛП)

Он позволил себе насмешливо улыбнуться.
- Ну, я полагаю, вы были разочарованы, что ни один герцог не нанес вам визитов.
- Ой.
Она снова упала на спину и уставилась в потолок. Он выключил лампу и тоже лег на спину.
Но ее молчание, по мере того как оно затягивалось, начало беспокоить его. Теперь он даже ее дыхания не слышал.
- Я полагаю, вы будете убеждать меня, что его деньги и положение в обществе не имеют к этому никакого отношения, - сказал он наконец, - и что вы невероятно сильно любили его.
Пауза.
- Вы говорите, как романтик, сэр.
- Милорд, - поправил он. Но, к своему собственному удивлению, он почувствовал, что у него начинают гореть уши. Откуда взялся этот оборот речи?
- Это просто фигура речи. Очень банальная.
- О. - Еще мгновение молчания. - Ну, я не сказала бы, что любила его, потому что это не так. Но я была ему очень, очень благодарна.
Это удивило его настолько, что он снова включил лампу.
Она посмотрела ему в глаза, ее были широко раскрыты и обманчиво бесхитростны. Но на самом деле, они были просто бесстыдными.
- Моя честность шокирует вас? - спросила она. - Но я уверена, что чувство благодарности может перерасти в любовь.
Это был странный выбор с ее стороны - эта прагматичная рутина.
- "Шок" - это слишком сильно сказано, - сказал он. - Но я думаю, что вам было бы разумнее солгать. В конце концов, я ваш судья и присяжные - по крайней мере, на ближайшие пятнадцать дней.
Она поморщилась.
- Я знаю, это было неправильно с моей стороны. Но я была бы самой верной и безупречной женой после Эстер. Он бы никогда не пожалел о нашем браке!
Он на мгновение растерялся.
- Так вы признаете, что вы охотница за приданым? Полагаю, это хорошее начало.
- О!
Она удивленно посмотрела на него.
- Мне было неинтересно его состояние. Хотя, конечно, - ее улыбка была мимолетной, - я бы не стала возражать против денег.
- Тогда чего вы хотели?
- Всего лишь... безопасности, я полагаю.
- Естественно, - сказал он. - Полагаю, что легион ваших жертв действительно может представлять для вас угрозу.
Она покачала головой и посмотрела на низкие потолочные балки.
- Кроме того, - сказала она, - я была одинока. И, мне казалось, что я ему нравлюсь. Очень сильно. Это не могло быть притворством! По... по крайней мере, не все.
Боль в ее голосе была нарочитой. Ни одна честная, хорошо воспитанная девушка не показала бы себя такой уязвимой перед совершенно незнакомым человеком, тем более при таких обстоятельствах.
- Видимо, вы ему не очень-то и нравились, - сказал он, - иначе он не сбежал бы как трус.
У нее перехватило дыхание. Он почувствовал острый укол, очень похожий на сожаление.
Ах, но она была очень хороша в своем деле, не так ли? К несчастью для нее, у него был большой опыт обращения с крокодильими слезами. Его кузины специализировались на них.
Молчание затянулось. Она неподвижно смотрела в потолок, даже не притворяясь, что спит.
Он чуть было снова не потушил лампу. Но тут до него дошло, что не стоит препятствовать ее рассказам. Ему нужна была информация от нее. Более того, если по какой-то безумной случайности его кузен замешан в этом деле, ему также придется заручиться ее обещанием о неразглашении. Установление между ними дружеских отношений было самым быстрым способом заручиться ее сотрудничеством.
- Хорошо, - сказал он. - Вы хотели безопасности. Безопасности от кого?
Она нахмурилась.
- Ни от кого конкретно. От мира в общем. Это не такое уж дружелюбное место, сэр.
Она все еще отказывалась обращаться к нему согласно титулу. Это новое проявление неповиновения принесло ему облегчение. Он не знал, как вести себя с ней, когда она казалась ему такой... хрупкой.
- Мне казалось, вы говорили, что хотели повидать мир, - сказал он. - Разве не по этой причине вы приняли предложение своего работодателя?
- Я действительно хотела его увидеть. Я и сейчас хочу. - Она повернулась к нему лицом, которое на этот раз пылало искренностью, и внезапно снова стала выглядеть очень юной, милой, простой и аппетитной, как горячая сдобная булочка.
  
- Собор Святой Софии - он всегда был в моем списке. Он нисколько не разочаровал. И Египет - миссис Пеннипакер говорила о поездке к Великим пирамидам. Я бы с удовольствием посмотрела на них. Они выглядят невероятно красивыми...
- Пыльные, - сказал он. - Очень пыльные.
- Вы там были?
Она уставилась на него так, словно он только что объявил о своем Втором пришествии.
- Они были чудесными?
Его кузены без конца жаловались на жару, а дядя был пьян. Но, возможно, пирамиды показались бы ему чудесными, если бы его спутники были бы настроены так же оптимистично, как она.
Боже милостивый.
- Это гробницы, - резко сказал он. - Вы находите кладбища романтичными? Можете не отвечать, - добавил он с отвращением, потому что по выражению ее лица было ясно, что так оно и было.
- О, но я просто умираю от зависти!
Она снова плюхнулась на койку.
- Если бы я была мужчиной...
Она поколебалась, затем вздохнула.
- В любом случае, человек желает очень многого. И, возможно, я могла бы ездить сама... но мне не хватает смелости.
- Или дальновидности, - сказал он, потому что она была права: хорошенькой девушке с кожей цвета сливок и глазами круглыми, как луна, следовало бы быть осторожной, если бы она решила удовлетворить свои туристические потребности.
Он с неприятным удивлением осознал, что этот разговор был абсурдным. Они не были друзьями, и не ему было давать ей советы.
- Не то чтобы я считал вас образцом здравомыслия, - добавил он.
Она искоса взглянула на него и ничего не сказала.
Реакция показалась ему неудовлетворительной. Он хотел, чтобы она признала свою неправоту.
- Итак, вы думали, что самозванец сможет обеспечить вашу безопасность и будет потакать вашим фантазиям. А взамен вы дадите ему... что?
Напомнив себе, что он не верит в эту историю, он вложил в свой голос немного скептицизма.
- Что бы вы могли предложить такого, чего требовалось бы пэру королевства?
Пусть она признается в своих недостатках. Или пусть похвалит себя и услышит его ответ. Она была хорошенькой, но он видел женщин и покрасивее.
Но этот вопрос, похоже, озадачил ее. Нахмурившись, она села.
- Мое уважение, я полагаю. И мою привязанность.
Она встретилась с ним взглядом, ее взгляд был поразительно прямым.
- Мою честность и постоянство. Мою неизменную поддержку. Я хорошая девушка, сэр. Любому мужчине повезло бы иметь такую жену, как.
- Ещё и скромная в придачу, - сказал он. Но при этом он чувствовал странное беспокойство. Пытаясь развеять это чувство, он добавил:
- Это не редкие качества.
Но было трудно говорить язвительно, когда лжешь. Имея такую взбалмошную семью, как его, он очень хорошо знал, насколько редкими могут быть такие качества. Честность сама по себе была на вес золота, а уважение и постоянство были еще дороже.
Было очевидно, что его рассудок помутился от недостатка сна. Она была преступницей. Она точно знала, какую ложь произнести. Ложь была ее основным ремеслом.
И все же она выбрала странную ложь. Он ожидал от нее... чего-то другого. Не такой проницательности. Добродетели, которые она назвала, не получили большой славы в мире.       Иногда он чувствовал себя единственным человеком на свете, который понимал ценность непоколебимого постоянства...
Боже. Да, она сбила его с толку.
- Хватит разговоров, - сказал он. - Ложитесь и не издавайте больше ни звука. Мне нужно поспать.
- Конечно. - сказала она и легла.
- Конечно, милорд.
Но все, что она сказала, было “Приятных снов”.
Он прикусил щеку, борясь с дьявольским желанием рассмеяться. Ну, это было определено качество, которое никто не искал в жене.