Вторая попытка (СИ)

— Спасибо тебе, господи, что дал мне грешному вторую попытку. Теперь постараюсь правильно ей воспользоваться…
Слова оборвались, голос дрогнул — как воспользоваться случившимся Зиновий Петрович не знал. Именно как, а то, что придется действовать совсем иначе, чем прошлый раз, в том не сомневался, уже зная происходящее, вернее то, что случилось, то есть произойдет — мысленно себя поправил. И уже стараясь не ковылять, дошел по мягкому ковру до шкафчика, и, открыв дверцу, задумался. На флоте пропустить чарочку было не зазорно, все прекрасно знали норму, которую дозволено принять как мичману, так и адмиралу. Но если первым полагалось вино, то он мог выбрать и покрепче напиток, и никто в том его не укорит, дело привычное.
Плеснул в серебряную стопку французского коньяка из пузатой бутылки, стекло которой было украшено завитками, и выплеснул содержимое в рот, уловив легкий яблочный аромат. Задумался на минуту, испытывая блаженство от принятого втуне, и тут же повторил действие. Закрыл дверцу и постоя немного, чувствуя, что от сердца потихоньку отлегло.
— Девять месяцев, еще девять месяцев…
Бормоча себе под нос, Зиновий Петрович возвратился обратно в просторный кабинет, мельком глянув в окно — за блестящим стеклом буйствовала весна, солнце щедро разбрасывало свои яркие лучи. А вот ему теперь отдых без надобности — война неумолимо надвигается, но о том что «макакам» отдадут на растерзание клочки знамен империи (как выразился один из поэтов — утопить бы всех этих шутов) никто еще не догадывался. Так что если он уподобится «Кассандре» никто не поверит, а государь особенно. Нужно исподволь подготовиться, и желательно вовлечь в это занятие значимые персоны, причем так, чтобы ни у кого из них не возникло лишних вопросов. И начать нужно с собственных помощников, вернее первого из них, чья нерасторопность не позволила усилить порт-артурскую эскадру спешно высланным подкреплением, а ведь приди броненосец «Ослябя» с крейсером «Аврора», вместе с «Цесаревичем» и «Баяном», как мыслилось изначально, к берегам Квантуна, ситуация могла бы быть чуть лучшей для русского флота. Однако не переломной — один лишний корабль линии не играет решающей роли в бою эскадр, но определенное воздействие своими десятидюймовыми пушками оказать вполне может.
— Верх недомыслия отозвать броненосцы на ремонт, и к оному не приступать. И как такое деяние наших чухонцев понимать прикажите⁈ Это у них по недомыслию, но вряд ли не могут понимать всю пагубность последствий столь вопиющей глупости и нерадения⁈
Рожественский выругался — «адресат» у него имелся, вернее сразу два, в лице обрусевших шведа и финна. Первый из них был его непосредственным начальством — утвержденный в должности управляющего Морским министерством вице-адмирал Федор Карлович Авелан, протеже великого князя Алексея Александровича. «Августейший» генерал-адмирал делами не любил заниматься, как и почти все представители Дома Романовых, хотя во флотских проблемах разбирался, но старался в них не вникать. При нем Авелан семь лет «исполнял обязанности», при этом будучи одновременно и начальником ГМШ — сам разрабатывал планы и проводил их в жизнь.
Второй являлся его собственным подчиненным, заведующим морским ученым отделом ГМШ, контр-адмирал Вирениус, вот уже два года находящийся на этой должности. Именно Андрей Андреевич «проводил» обратный переход эскадры Чухнина с Дальнего Востока, совершенно не нужный, и даже вредный. Но оправдания, что никто не знал, что война начнется быть, не может — три броненосца были уведены, а это резко ослабило Тихоокеанскую эскадру. И что скверно — корабли пришли в прошлом году, а к их ремонту до сих пор не приступили, ссылаясь на отсутствие денег в казне…
Броненосцы 2-й Тихоокеанской эскадры уходят в бессмертие…
 Глава 2 
 
— Андрей Андреевич, вы ведь прекрасно понимаете, что Япония практически закончила приготовления к войне. Мы с вами ни придворные, ни политики или дипломаты — мы военные моряки, и мыслим иными категориями. Если страна готовит флот, выкладывая даже не десятки, сотни миллионов золотых рублей на постройку самых новых кораблей, то априори мы должны воспринимать ее за противника, который дерзнет нам бросить вызов. Причем в самом скором времени, как только сочтет подготовку команд достаточной для войны с нами, на что потребно два-три года.
Рожественский взглянул на своего помощника — контр-адмирал Вирениус смотрел напряженным взглядом, пока не понимая, куда ведет разговор его непосредственный начальник. Но пока он молчал, только умные глаза настороженно поблескивали, не торопился ни поддакивать, не перебивать.
— У них в строю шесть первоклассных броненосцев британской постройки, с двенадцатидюймовыми пушками, восемнадцати узловым ходом и водоизмещением на две-три тысячи тонн большим, с соответственно лучшим бронированием. Я тут посмотрел данные, на одну память не стоит надеяться — «Фудзи» и «Ясима» равноценны нашим «полтавам», а вот четверка других является опасными противниками даже для «Ретвизана», что построен для нас в Америке на верфи Крампа. Пожалуй, противостоять им сможет только «Цесаревич», который французы обещают нам передать летом.
— Броненосец уже прошел ходовые испытания, пусть и не по полной программе, — отозвался Вирениус — именно он держал под своим контролем постройку заказанного во Франции броненосца, по «улучшенному» образцу которого на Балтике начали строить сразу полдесятка броненосцев — «Император Александр III», «Князь Суворов», «Бородино», «Орел» и «Слава». Причем первый готовили в середине осени к включению в состав флота, а последний собирались в августе спустить со стапеля на воду и достраивать вместе с остальными «собратьями».
— А так да, корабль очень хороший и ни в чем не уступит новым японским броненосцам британской постройки. «Бородинцы» слабее будут, имеют пояс в семь с половиной дюймов брони вместо десяти, как на «французе». Пожалуй, только черноморский «Потемкин», который практически достроили, ни в чем не уступит, только скорость у него в шестнадцать узлов, да уже находящийся в Порт-Артуре «Ретвизан».
— Однако следует учитывать, дражайший Андрей Андреевич, у японцев имеется полудюжина быстроходных броненосцев второго класса типа «Асама», а это весьма опасный противник, несмотря на восьмидюймовую артиллерию главного калибра. Зато скорость у них в двадцать узлов, и бронирование по ватерлинии в семь дюймов стали, закаленной по гарвеевскому методу, способное выдержать даже попадания наших десятидюймовых снарядов. Чем мы сможем парировать идущую от них угрозу?
Зиновий Петрович положил руку на стопку схем и фотографий японских кораблей, которые демонстративно разложил на столе. Раньше он отмахнулся от «разговора по душам» (Вирениуса сильно недолюбливал, тот и не скрывал, что сам желал стать начальником ГМШ), но теперь именно на него сделал ставку. Он вынес уроки из прошлого, тщательно все продумав, и теперь старался себя сдерживать вопреки обыкновению, понимая, что ради дела можно усмирить самолюбие, и даже интриговать и хитрить, сообразно известной поговорке про «плеть и обух». И если раньше сам охотно «сплавил» контр-адмирала Вирениуса на уходящую в Порт-Артур эскадру, то теперь полностью отказался от этого плана. И кандидат у него на замену имелся — пусть трусоватый, но моряк хороший, и всяко разно справится с порученным ему делом, доведет корабли в самый короткий срок.
— Находящиеся во Владивостоке «рюриковичи» не способны дать им равный бой, Зиновий Петрович, они имеют слабый бортовой залп всего из двух восьмидюймовых пушек против четырех вражеских, к тому же установленных в башнях. Пожалуй, только «Пересвет» с «Победой», да присоединившийся к ним «Ослябя», способны будут противостоять в сражении — могущество десятидюймовых снарядов неоспоримо. Но ход на два узла меньше, ни догнать, ни уйти от противника они не смогут.