Не твоя семья (СИ)

— Она хоть от тебя беременна? Мало ли…
— От меня, — угрюмо ответил. — Сейчас днк-тест можно с десятой недели сделать. Я юрист. Процедуру знаю…
По дороге в министерство заехал в ювелирный магазин. Увы и ах, но бутик «Картье» приостановил свою деятельность, приходилось изворачиваться: возможности смотаться заграницу и купить подарок для жены вот прямо сейчас нет. Я пользовался услугами третьих лиц. За хорошие комиссионные сотрудники ювелирных бутиков подрабатывали высококлассными байерами.
Ангелине понравилось кольцо из новой коллекции, мне хотелось порадовать браслетом из нее же. Хотел приехать домой пораньше, но телефон неожиданно ожил. Номер не определился. Я на такие звонки не отвечал. Но телефон настолько настойчиво трезвонил, отвлекая от работы, что пришлось принять вызов.
— Мантуров, слушаю?
— Тимур, здравствуй!
— Да ёп! — узнал голос Марьяны.
— Пожалуйста, не отключайся! Прошу!
— Марьяна, ты испытываешь мое терпение. Что было непонятно в последний раз? — резко бросил в телефон. У меня не осталось к этой семье никакого пиетета. Я даже с отцом общался только по делу, потому что ведомства связаны, а в остальном… Отношения как сына и родителя на длительной паузе. Он мою жену с сыном не принимает! Выбор очевиден. Мама, кстати, в этом меня поддерживала полностью. Но все еще жила с ним.
— Тим, послушай, не сбрасывай, — она плакала и заикалась. — Помоги… Ярослава… Она, она…
— Не плачь, — оборвал жестко. — Толком расскажи! — почему-то стало не по себе.
— Она дома. Заперлась в ванной и не пускает…
— Что за бред?! У тебя там что, кодовый замок?
— У нее нож, Тим. Она не дает… Сказала, если ты не приедешь… — и снова зарыдала.
Я даже в голове не мог уложить, что маленький, пусть избалованный и истеричный, но все-таки ребенок мог так поступить. Зачем? И причем тут я?
— Я приеду, — бросил сухо. Я не мог просто взять и проигнорировать. Если это правда и Славка что-то сделает с собой из-за моего равнодушия… Как потом в зеркало смотреть? Я много грешил. Перед женой и сыном моя вина безмерна. Этот груз всегда будет со мной. Но если сейчас наплюю на ситуацию, будет ли Ангелина уважать меня?
— Я у входа в башню, — только и сказала Марьяна, перед тем как отключиться.
Я спустился вниз, по телефону вызвав водителя. Хорошо, что Андрей уже подгребал к Москва-Сити. Марьяна действительно стояла у входа, на ней лица не было. Перепуганная, дрожащая, с выпученными красными глазами.
— Кто с ней? — только и спросил. Не могла же она бросить дочь и поехать ко мне. — Зачем бросила Славку?
— Там мои родители. Я думала, если откажешь, буду умолять под твоей дверью.
Я покачал головой и, схватив ее за локоть, усадил на заднее сиденье бентли. В дороге позвонил Альберту Ромовичу. Нужно понять расклад.
— Я еду. Славка ничего… — сглотнул горькую слюну. — Ничего не сделала с собой?
— Нет, — его голос надломился. Вера сказала ей, что сейчас ты приедешь.
Я слышал фоном крики и мягкие увещевания матери Марьяны.
— Едем.
Мы попали в час пик и даже с мигалкой добирались до Барвихи сорок минут. Андрей плавно притормозил: я первый выскочил, не стал ждать Марьяну. Стремительно направился к дому. Меня встретил Месхи.
— Где она?
Альберт Ромович повел наверх. У двери в ванную плакала Вера Марковна.
— Ярочка, милая, позволь войти. Пожалуйста…
— Нет! — услышал истеричный крик. — Только попробуй, и я порежу себя!
Мы с Альбертом Ромовичем переглянулись. На его лице полнейший шок. Неужели он не замечал, что в семье его дочери явно что-то не так? Почему поощрял? Он же врач: тут явно диагноз, и не только у Славки.
— Слава, — осторожно постучал и позвал спокойно. — Это Тимур. Я могу войти?
Сначала было тихо. Все замерли. Я услышал осторожные шаги и тихое:
— Это правда ты?
— Правда.
Поворот замка, и я оказался в большой ванной. Славка тут же отбежала подальше, испуганно озираясь. Я перевел на нее взгляд и оторопел от ужаса. Она ведь ребенок. Так не должно быть! Да же у взрослых не должно. У детей и подавно!
 
— Слава, — я искренне недоумевал, — зачем?
Она смотрела на меня секунд десять, затем заплакала тихо, без показухи, очень не похоже на нее. Бросила нож и ко мне кинулась, обнимая за талию.
— Они мне врут! Все врут! Только ты сказал правду! Мама не дает позвонить папе! Я хочу у него узнать, нужна я или нет! Пусть сам скажет! — рыдала Славка. — Крестный, ты можешь позвонить моему папе? Пожалуйста, позвони!
Я кивнул, а сам думал. Какова вероятность, что Олег ответит на мой звонок? Что он вообще пользуется российской сим-картой в Штатах?
— Давай вместе, — присел и нашел в списке контактов старого знакомого. Соединение пошло, но ответа не было долго.
— Да, через пять минут начинаем, — услышал знакомый голос, затем на экране увидел лицо Олега. В больничной форме и шапочке. — Ты… — да, ему мало радости видеть меня. Уверен, Марьяна посвятила его в детали своей измены. Со мной.
— Сейчас не до претензий. Слушай меня внимательно, — взял быка за рога. — Я сейчас с твоей дочерью. Она заперлась в ванной с ножом и требует тебя. Поговори с ней. Пожалуйста, — надавил словом и взглядом. Он оставил дочь и свинтил на стажировку, но ей об этом не надо говорить.
— Яра… — прошептал. — Ярочка! — воскликнул, когда заплаканное лицо возникло на экране. — Доченька, не плачь, родная.
— Пап, ты правда меня не любишь? Мама сказала, что я не нужна тебе. Это правда?
— Нет! — горячо возмутился. — Неправда! Твоя мама су… — осекся и тепло улыбнулся. — Ярочка, я никогда не отказывался от тебя. Я звоню и помогаю. Я хочу видеть тебя. Забирать к себе на каникулы, но мама… — снова замолчал. — Я сегодня возьму билет на самолет и прилечу к тебе. А потом я покажу тебе свою новую страну. Тебе понравится. Тут такие аттракционы! Ты ведь все еще любишь их?
— Люблю, — слабо улыбнулась.
— Я прилечу. Завтра прилечу, милая. Ты только не пропадай. Я буду звонить тебе, — Олег на меня посмотрел: — Скинь мне ее телефон.
Олег выглядел решительным и точно не как отец, который бросил ребенка. Видимо, Марьяна намутила что-то. Славка говорила, что мать велела меня любить и папой называть. Неужели Марьяна рискнула психикой дочери, чтобы меня захомутать? Только откуда все это? Она же не была такой. Мы сто лет знакомы, откуда такая маниакальность?! Неужели тем нелепым грубым сексом я открыл ящик Пандоры и выпустил ее демонов?
— Пойдем, — кивнул на дверь, когда разговор закончили. Славка кивнула. Мы вышли: нас встречала чета Месхи. Марьяна рыдала в стороне.
— Ярослава! — увидела и бросилась к дочери, но та спряталась за меня.
— Я не хочу с ней! Не хочу!
Я передал Славку в руки Альберта Ромовича. Он заверил ее, что они сейчас уедут и будут ждать папу. Затем на меня посмотрел и руку протянул:
— Спасибо. Спасибо, что приехал. Что не бросил после всего… — я пожал его ладонь и ушел.
— Домой, — устало бросил Андрюхе. — У цветочного по дороге останови.
Я чувствовал себя постаревшим на целую жизнь. Какая же отрезвляющая пощечина. На примере Ярославы воочию увидел, какими разрушительными последствиями для детей могли быть решения взрослых. Господи, если бы Егор был старше, то черт знает, как вышло бы. Я богу молиться должен, что в загсе ошибку допустили. Сколько бы жил своей пустой богатой жизнью, прежде чем торкнуло? Проснулась бы моя совесть? Хочется верить, что да. Но этого я уже не узнаю. Все сложилось как сложилось.
В доме было тихо. Мне стало неспокойно. Особенно когда увидел несколько собранных чемоданов. Не понял? Теща уехала уже… Что это?
Я поспешил в спальню к Ангелине. Застал за хаотичным сбором вещей.
— Гель, что происходит? — попытался коснуться руки. Она резко выдернула ее.
— Я сказала, что в твоей жизни не должно быть левых женщин! Особенно Марьяны. Ты свой выбор сделал!
На меня разом навалилась усталость. Вот она, расплата за мою ошибку. Мне никогда не будет веры. Я всегда буду доказывать, что невиновен. Относительно меня работает презумпция виновности…