Изгой (СИ)
Я молча достал из кармана сюртука договор и на их глазах порвал его на мелкие кусочки.
— Готов следовать за вами.
Они, услышав мой спокойный голос вздрогнули, но посторонились, пропуская вперёд.
— Анна поедет следующим кортежем, — попытался подбодрить меня Пауль, но я повернувшись, посмотрел на него словно на пустое место, этих людей больше для меня не существовало.
* * *— Мама! Дедушка! — я обнял родных, и слёзы покатились у меня из глаз.
— Рэджи! Как ты возмужал, похудел! — мама обняла и заплакала в ответ, лишь дедушка хмурился и старательно делал вид, что по его сморщенному суровому лицу не скатилось ни слезинки.
— Что произошло, почему вы здесь? — осторожно спросил я их, поглядывая на охрану, которая окружила две колонны машин. Встретиться с семьёй разрешил Пауль и то с условием, что Анны рядом при этом не будет. Я готов был согласиться и не на такое, чтобы убедиться, что у родных всё в порядке.
— Имперская полиция нас вычислила и хотела увезти в столицу, — тихо ответил дед, — по пути нас отбили у них неизвестные и привезли в какой-то дом. Только два дня назад мы узнали, что сможем встретить тебя здесь.
Я кивал, слушая их рассказ, но долго нам не дали быть друг с другом, поскольку душеприказчик поторопил меня и пришлось вернуться в свою машину, оттуда наблюдая, как другой кортеж увозит близких мне людей в сторону столицы.
— С ними всё будет хорошо, — Жаклин мило улыбнулась, — их никто не обидит.
У меня внутри всё клокотало и бурлило, и я с большим трудом промолчал, целиком развернувшись к окну.
* * *Парокар остановился и мне позволили отодвинуть штору с окна.
— «В какую глушь мы заехали? — была первая мысль, когда я увидел только сплошные стволы деревьев и скалу рядом с машиной».
Открыв дверь и выйдя наружу я ещё больше убедился, что меня привезли непонятно куда.
— Твой новый дом, — Пауль приглашающе показал рукой на вход.
Войдя внутрь, я сразу понял, что былой роскоши можно было тут не ждать. Внутри скалы, как этого и можно было ожидать, было сыро и холодно. От входа мы прошли не сильно много, задерживаясь только возле караулов, которые охраняли хорошо простреливаемый единственный коридор. У последней двери мы задержались ещё, поскольку двое сенаторов остались ждать снаружи, а глава комиссии по правде вошёл со мной внутрь.
Взгляд пробежался по одной комнате, которая была совмещена с лабораторией. Пара прозекторских столов, куча реторт и нужных мне реагентов, всё это соседствовало с простой кроватью и единственным столом.
— Служанок тебе больше не положено, увы, — он обвёл рукой помещение, — я распоряжусь, чтобы поставили ещё одну кровать, когда прибудет ваша спутница, так что пока обустраивайся и не переживай. Это самое надёжное жилище из имеющихся у нас и сюда точно никто никогда не проникнет, поверь мне.
Я промолчал и подошёл к кровати.
— Да, и Рэджинальд, если у тебя есть мысли совсем забросить исследования, — он сказал это уже мне в спину, — то прошу их отставить в сторону, Сенат потребует от тебя результатов через месяц. Хоть что-то, что позволит считать, что ты не водишь нас за нос.
Я скрипнул зубами, упав на кровать, которая ощутимо хрустнула под моим весом, а пошевелившись, и вовсе увидел, как на чистую простынь с матраса забирается столь ненавидимой мной насекомое. Ненависть захлестнула меня с такой силой, что аура стремительно расширилась во все стороны, словно гигантской волной обшаривая пространство вокруг, ставя метки на всё, до чего дотягивалась. И если в других направлений препятствий для неё не было, то внизу, под горой, она столкнулась сначала с небольшим сопротивлением приличного размера аур, которые в итоге не смогли ничего мне противопоставить. Затем душа рванула ещё быстрее вниз и натолкнулась на огромной океан чужой энергии. Её было так много, что я от удивления замер на месте, не слушая главу комиссии, который озвучивал для меня новые правила содержания. Меня интересовал не он, то что было внизу, на большой глубине! Огромная, не меньше моей душа, которая при соприкосновении с моей, легко отмела все попытки поставить на себе метки, в ответ же выстрелила свои отростки, которые я с той же лёгкостью откинул прочь. Я и мой новый противник сделали ещё пару попыток захватить друг друга, но силы оказались слишком равны, так что наши ауры замерли на границе друг у друга, изредка прощупывая соперницу отростками. Воцарился некий нейтралитет.
— Кто содержится внизу? Глубоко внизу, — перебил я Пауля.
Тот нахмурился.
— Просто отступники, какое тебе дело до них?
— Я говорю не про ту мелочь, что под нами в ста метрах, — отмахнулся я, — я про того, кто глубже, у самого подножья горы. Кто-то мощный, сильный и опасный.
Его лицо вытянулось.
— По моим сведениям там никого нет, нужно спросить у Габриэля.
Он вышел из комнаты, а вскоре вошёл вместе с душеприказчиком.
— Мне нужно встретиться с ним! — заявил я обоим, показывая рукой вниз, — думаю для вас не секрет, что я столкнулся с препятствием в исследованиях, которое не знаю, как устранить. Предоставленная вами литература, просто шлак, на который я только потратил уйму своего времени. Вы не хотите мне дать ничего стоящего, так что разрешите поговорить с ним! Думаю это будет полезно.
— Не могу принять такое решение в одиночку, — проскрипел душеприказчик, — нужно разрешение Сената. Что касается книг, Жули предоставит вам нужное из нашей библиотеки, я выпишу разрешение. Теперь вы здесь и эти сведения дальше никуда не уйдут.
— «Ага, знал бы ты про некую группу студентов, в которую входит эта девушка, — усмехнулся я про себя, но вида ему об этом не подал, незачем подставлять Жули просто так».
— С ответом я появлюсь позже, — кивнул он мне на прощание и вместе с Паулем вышел за дверь, оставив меня одного.
Глава 20
Когда привезли Анну, я в нескольких словах обрисовал девушке текущую ситуацию, а также наш новый статус заключённых, помещённых пусть и не в такие суровые условия, как те что обитали под нами, но всё же это была именно тюрьма для ремесленников.
— Хочешь сказать, если будем себя плохо вести, нас посадят ещё глубже? — нахмурилась она.
— Угу и возможно нынешние условия, — я обвёл рукой весьма спартанского вида жилище, — покажутся нам раем.
— Есть мысли? — тихо просила она, — что будем делать дальше?
— Пока нет, но уверен, что придумаем. Пока меня больше волнует матрас со вшами, — я скривился в сторону кровати, — подумаю первым делом, что делать с этим.
— Хорошо, дорогой, — она потянулась и погладила мою руку, — извини, что не могу тебе помочь.
— Прекрати, ты помогаешь тем, что находишься рядом, — я провёл рукой по её лицу. Она наклонила голову прижав ладонь к своему плечу.
* * *Проклятые насекомые выводили меня из себя. Гнев от многочисленных укусов, когда от них невозможно было избавиться ночью, заставлял утром, когда я яростно расчёсывал ранки, плескаться моей ауре словно воде в переполненной ванне, когда малейшее колебание заставляло воду выплёскиваться из краёв. Душа в эти моменты становилась такой нестабильной, что всё чего она касалась во вне съёживалось, вздрагивало и старалось сделаться незаметным. Те душеприказчики, которых держали ниже нас, в эти моменты стремительно укрепляли защиту, но это им мало помогало. Волны яростной ауры сметали всё на своей пути, разбиваясь только у подножья горы о похожую сущность равной силы. Причем я чувствовал, что тот внизу, ещё и старался подбодрить меня, осторожно касаясь лучами своей более спокойной ауры, моей бушующей души.
— Ненавижу тварей, — прошипел я, так и не найдя способа избавиться от кровососов, которых я ненавидел всей своей сущностью. Ещё тогда, когда близко познакомился с ними на службе полиции, живя на съёмной квартире, у меня выработалась к ним брезгливость, то сейчас, когда было о их существовании слегка позабыл, живя в комфортных условиях, повторное их появление вызывало настоящую и искреннюю ярость.