Закон калибра 9 мм (СИ)

— Видеть рад… в отличие от прошлого раза, — улыбаюсь и даже не держу руку совсем уж близко к поясной сумке. — Меня и моего друга Тротила вы уже знаете, а вот я вашего спутника впервые вижу.
— Шаман.
— Непосредственно по погонялу можно, возражений не возникнет? — уточняю я, дабы не было непоняток. По разному ведь случается, ой по разному.
— Я привык и меня все устраивает.
Солидный такой голос, под стать внушающему, с развитыми до очень высокого уровня мышцами, телу. Что ж, раз всех всё устраивает, то…
— Прогуляемся по скверу или на конкретном месте остановимся?
— Не хочу стоять. Погуляем.
Хозяин — барин… Хочет живёт, а не хочет — пусть удавится. Именно так в полном варианте звучала поговорка, которую я, впрочем, не собирался сейчас озвучивать. Лишнее и может только в минус сыграть.
В понятие «погуляем» Степ включал, что неспешно прогуливаться по асфальту будем лишь мы с ним, а сопровождающие — Тротил с Шаманом — в заметном отдалении, чтоб разговор шёл действительно тет-а-тет. Ладно, устраивает, поскольку никаких признаков опасности лично я не заметил. Да и находящаяся поблизости машина, в которой кое-кто находился, если что, подскочит. Надеюсь на это, по крайней мере.
— Итак, о чём говорить будем, уважаемый Степ? Или лучше по имени там либо фамилии?
— Степ.
— Так, значит так, — пожал я плечами. — Судя по общей атмосфере, вряд ли вы вытащили меня сюда, чтоб в столь мирных декорациях предъявить нечто, способное нарушить благостность этого тёплого весеннего дня.
— Верно понимаешь… Итальянец.
На «ты» перешёл. Ладно, тогда я тоже на обращение в единственном числе перейду. Просто так, за ради проверки.
— Надеюсь, не «плач по Леснику» раздаваться будет? Гнилой был человечишко, ему самое место там, по ту сторону Стикса. Плакать о нём навряд ли кто станет, разве что кредиторы.
— Он долги собирал, а не сам одалживался.
— Тем более.
Немного помолчали, поскольку навстречу двигались трое явно случайных прохожих. Случайных то случайных, но лучше не чесать языком в присутствии даже таких вот мимо мелькающих. Ну а как они удалились, так и продолжилась прерванная было беседа.
— Я за Лесника не предъявляю, но… Другие могут начать искать. Тот же Грек. И я могу как ответить, кого подозреваю, так и промолчать.
— Выбор — святое дело. С другой стороны, у меня есть одна интересная плёнка. Вот она, сейчас уже в диктофон заряжена. Давай послушаем.
Не дожидаясь согласия Степа, я нажал на извлечённом из кармана куртки компактном приборе запись того самого звонка, сделанного одним из быков Лесника Василию. Поскольку разговор был не слишком длинный — зато весьма содержательный — много времени это не заняло. Лицо каталы осталось неизменным — опыт, однако, для профессионального игрока в карты показывать эмоции, кроме тех, которые сейчас нужно показать… признак низкой квалификации — но об истинных его чувствах я догадывался.
— Дебилы были покойнички, не так ли?
— Неразумно отрицать, — согласился Масальский. — Если не по «закону», то по новым «понятиям» этот твой Василий мог его на ремни живого порезать за такие угрозы. Как и наоборот, за слова плохие, с петухом Лесника сравнивающие.
— Немного перефразируя классиков, скажу… Лесник тоже, но Вася Геолог успел раньше. У него были друзья, которые любили это дело — успевать раньше. И в заключении по поводу Лесника добавлю: «Cani canina mors».
— Это…
— Про подобающую шавке смерть. Нескольким шавкам, одна из которых возомнила себя волком. Посему не лучше ли нам забыть про мертвецов и перейти к делам живых. Нашим делам, которые, как я полагаю, могут появиться. Иначе ты бы сюда не прибыл.
— Сюда… Плохое место.
Смотрю на Степа, затем в сторону «жёлтого дома», чтобы удостовериться. Ага, едва заметно кивает, показывая, что таки да оно самое и не в плане чисто географического положения. По ходу, катале тоже атмосфера не нравится.
— Неужто гэбисты во времена прошедшие тоже пакостили, помимо легашей?
— Не мне. Семье.
— Они многим кровь пили, предпочитая густую, а не жидкую люмпенскую водичку, — соглашаюсь с не произнесёнными, но подразумеваемыми словами. — Сейчас приутихли. Да вот надолго ли…
 
— Хотелось бы, чтоб навсегда.
— Предложил бы за это выпить, но и обстановка не та, и не любитель зелёного змия и вообще. Так зачем тебя нужен я, отморозок и беспредельщик. каким ты меня считаешь? Считаешь-считаешь, даже не стоит возражать, — кривовато усмехнулся я. — Частью с таким определением согласен, частью есть, что обоснованно возразить. Только здесь и сейчас оно и не нужно. Так зачем?
— Наследство Лесника. Оно у тебя, успел покойный «исповедаться»?
Ага, вот оно как. Ожидаемо, но это даже в плюс идёт. И си-ильно сомневаюсь, будто Степа интересуют банальные деньги и антики. То есть они могут заинтересовать, но сомнительно, что до такой степени. В отличие от долговых расписок, часть из коих на предъявителя, а часть на каких-то пока незнакомых людей. «Прокладки», готовые делать то, что им велят и при этом наверняка богатые сами по себе, чтоб в суде никаких сомнений не вызывало, что они могли одолжить крупную сумму. Тут да, тут уже теплее. «Горячо», можно сказать.
— Ты о таких интересных листах бумаги, на которых в присутствии нотариуса и с заверением подписями некоторые важные люди Новиграда подтверждали свою задолженность перед другими людьми, что готовы были передать «их» временно одолженные деньги?
— Да.
— У меня. Уж не знаю, все или частично, но несколько интересных фамилий там присутствует. Прокурорский работник, сын заместителя мэра, любимая жёнушка одного из судей, ещё кое-кто любопытный. Полезные бумажки, спору нет.
— Только для того, кто сможет их использовать.
— Бесспорно, — соглашаюсь с очевидным. — Однако я привык относить себя к людям отнюдь не глупым. Расписки на предъявителя менее убойные, но их может использовать любой. Именные… Тут сложнее, но и их реально сперва найти, а затем и убедить. Народ то наверняка выбирался податливый. А уж коли намекнуть, что Лесник сдох не случайно, они мигом преисполнятся готовностью быть полезными, чтобы не стать ненужными. Совсем ненужными. Уверен, их уже успели запугать, осталось только воспользоваться кислыми плодами страха.
— Будут проблемы. У тебя в первую очередь.
— Знаю. Потому и предпочту договориться. Не отдать и не продать, заметь это, а именно договориться ко взаимной выгоде. Понимаешь, к чему веду?
— Наглый. И скромность тебе незнакома.
— Скромность, она украшает разве что девушек… да и то при полном отсутствии прочих украшений.
Меж тем мимо шли, весело переговариваясь, две девушки, словно нарочно. Молодые, беззаботные или кажущиеся таковыми. Симпатичные и однозначно выше среднестатистического уровня. Ну да, центр города. весна, как бы рабочий день, но именно в такое время на улицах по большей части те, кто может себе это позволить.
— Красивые, — видя, куда я смотрю, согласился Масальский. — Маленькие радости жизни, о них нельзя забывать. Чем ты становишься старше, тем больше понимаешь. что время летит очень быстро. И захочешь, а не угонишься.
— Мне до старости и даже зрелости далеко. Да и у тебя. Степ, старость ещё даже не подступила.
— Здоровье, — поморщился катала. — Закуришь?
— Благодарю, свои.
Хм, а курит Масальский не абы что, а тонкие сигарки. Или сигариллы? Нет, не пойму, да и марку не узнаю. Ведь достал то он её из небольшого портсигара, тем самым напомнив мне, что тоже надо обзавестись этим полезным аксессуаром. Тогда, при не столь давнем визите на Холм. Банально не хватило денег, а потом просто замотался. Вот и отсутствует данный элемент образа. Хорошо ещё, что зажигалкой пользуюсь не банальной пластиковой и не примитивной бензиновой, а хоть не благородного металла. но со стилем, при первом взгляде видно. Вот и Степ и увидел, и заметил. Он и сам, если что, выглядел этаким франтом, хоть и с учётом нынешнего времени. Сразу видно, не тупой боевик, не банальный уголовник. Чувствуется… порода? А пожалуй, именно так оно и есть. Кровь — великая сила, прав был великий писатель, вкладывая сии слова в уста одного разговорчивого и циничного демона.