Опасные желания (СИ)

— У Чонгука хотелка выросла, а Юнги-хёна задело по касательной…
Не стал он обострять обстановку, отшучиваться и оправдываться. Терпеливо выслушал, молча наяривая завтрак. Пожимал плечами и потирал шею на самых соленых шутеечках. Окей, напился, так напился. Если кому-то так легче…
— Просто у Чонгука давно никого не было. Надо девчонок найти, да? И тебе, и мне, наконец… — Ви-хён, склонившись со стула, повис на плече, заластился кошаком, и Чонгук посмотрел на него с благодарностью. Даром, иногда тот казался младше, но чуткости и надёжности у него было поболее некоторых.
— Ты, что ли, мне найдешь? — улыбнулся ему Чонгук и прижался ответно к крепкому боку. Мельком скакнула мысль — Тэхен окреп, возмужал и вымахал. И тоже готов… любить?
— Судя по всему, ты справишься сам… — мурлыкнул тот и отвернулся к своей тарелке.
Чонгук исподтишка глянул на Шугу.
Тот молчал. Равнодушно ковырялся в тарелке, как будто ничего не случилось. И Гук не мог не думать, что значило его молчание? То ли хёну пофиг, то ли так хорошо скрывал свою злость. Хоть бы уж показал, что злился или выказал негодование. Любое проявление чувств было лучше тупого игнора.
Чонгук помялся и, всё же, решился:
— Ты… это… извини, хён. Я был пьян и не в себе…
— Забудь. Маленький глупый макне… — протянули ему в ответ многозначительно и холодно, только тёмные глаза разок приложили бетонной плитой. Режим «суровый, серьёзный хён» был активирован, но сквозь него Чонгуку упорно чудились вчерашние мягкая покорность и безропотное смирение.
Завтрак продолжился в прежнем режиме, палочки для еды звонко трещали по тарелкам. Их звон разбавлял негромкий гомон разговоров, а Чонгук вдруг приуныл. Ему вчера показалось, не могло быть иначе. Всё это было стечением обстоятельств и последствием глупых игр.
— Тэхени-хён, если у тебя на примете есть сговорчивая девчонка, дай ее номер, — шепнул он негромко, склонившись к красивому хёну. Тот только молча кивнул головой.
И оба не заметили пристальных взглядов, оценивающих степень их спетости.
Здоровые, но глупые, маленькие тонсены…
***
Дни понеслись галопом. Они выпустили новый альбом, сняли клип и теперь активно продвигались. Их накрыл бешеный промоушен: выступления, шоу, фансайны — скучать было некогда. Вечера в общаге проходили в беззвучном режиме: уставшие мемберы спали на ходу, толком не ели и разбредались по комнатам при каждом удобном случае. Некогда переживать и некогда фантазировать, если на сон отводилось по три-четыре часа, а потом злющие менеджеры гоняли их по общаге, торопя на очередное мероприятие.
Юнги-хёна покрасили в блондина, и невыспавшийся Чонгук только за завтраком успел подметить — с этим цветом губы маленького хёна ярче, розовее и, как будто, даже слаще. Наваждение, а не дерзкий хён, читающий суровый рэп.
И вот, в череде напрягов, после выматывающей работы и бесконечных репетиций случился свободный вечер перед выходными. Кто-то раскрутил парней на давно известный нескучный сценарий. Соджу, закуски, караоке и игры на желание.
Игра мимо, веселье тоже, ведь команда в составе Хоби и Юнги-хёна проиграла со свистом. И фант из мешка для проигравшей команды: «переодеться в женскую одежду».
Чонгук и Тэхен испуганно переглянулись, одновременно втянули голову в плечи, будто их прихлопнуло звуковой волной. Именно в этот момент их вечер в очередной раз сбился с правильного курса.
========== 7 ==========
Ошарашенные лица хёнов невозможно было описать.
— Что за нахер? — взвыл Хосок.
— Я не буду, сами мерьте женские тряпки! — одновременно с ним возмутился Шуга.
Но их вопли потерялись в криках и смехе остальных. Под дикий галдеж Чимин проводил их в комнату.
Чонгук тоже пытался смеяться, изображать бурную радость, но у самого в голове было удручающе пусто. И только обрывки мутных мыслей бороздили пустую черепную коробку. Он упал на диван, подтянул колени к себе, обняв их руками, как будто детская поза могла уберечь его от скорого потрясения. Рядом шлёпнулся Тэхен.
— Хён в женской одежде… — вторил он чонгуковым мыслям. — Что там? Что за наряд? Пора скончаться или обойдется?
 
— Откуда у нас женские шмотки? И все-таки, кто такой продуманный? Тебе не кажется это подозрительным? — зачастил Чонгук. Судя по лицу Тэхена, у них, как у братьев-близнецов, одни вопросы на двоих.
— Все плохо. Выжить бы…— невпопад подытожил Ви-хён.
Время потянулось жвачкой. Чонгук всё пытался вычислить предприимчивого вредителя, придумывающего идиотские желания. Но никто не вызывал подозрений. Лидер румянился рядом с хохочущим Джином, им обоим подливал Чимин, и все трое предвкушающе шушукались, рассевшись на полу вокруг низкого столика. Любого из них ткни, и попадешь в небо. В конце концов, не сами же парни, которые переодевались сейчас в другой комнате, задумали подобное? Кому охота лепить на себя такое?
Чонгук вздохнул, зажмурившись. Он был не готов, он реально не был готов увидеть серьезного, но такого маленького, сладкого, по-девичьи красивого хёна в женском наряде. Пусть это будут женские брюки, туфли, блузка — Чонгук переживет. Даже если эта блузка будет нескромно ласкать белое, нежное тело, он все равно переживет, отделается малой кровью. Представлять что-то большее было выше его сил.
Из комнаты, где переодевались парни доносился гневный гул голосов. Периодически что-то падало, гремело, как будто кто-то пинал коробки.
— Да что ж там такое… — вздохнул тихо Чонгук, встал, походил. Еще немного, и у него случится обширный инфаркт.
Наконец, оба хёна нарисовались на пороге. Липкая, густая тишина залилась Чонгуку в уши.
Он моргнул. Не помогло. Зажмурил глаза. Не помогло. Воздух сипло заходил по трахее, а выдохнуть было просто невозможно. Он растерянно хлопнул себя по груди. Сейчас грудная клетка разорвется, и глупое, трепещущее сердце выскочит прямо к стройным ножкам хёна. Это даже хуже, чем катастрофа. Это ураган Катрина в США, цунами в Индонезии и двенадцатибальный шторм в Тихом океане. Чонгука поволокло, потащило, закрутило в водовороте под пудовым, жарким взглядом искусно накрашенных глаз.
Не пронесло. Его не пронесло.
Черные туфельки. Плотные черные чулки до бедер, нескромно облегающие ровные, стройные ножки. Розовый бант на краю чулков.
Пиздец.
Гук влип взглядом в эти сраные банты. И еле оторвался, только для того, чтобы дальше влепиться в белую гладкую кожу ляшек. Их совсем не прикрывала короткая черная юбка с розовым пушистым подолом. Она, собственно, еле прикрывала и совсем не женский пах.
— У-у-уф-ф-ф-ф, блядь… — потерянно выдохнул Чонгук, мигом вспотев. Да что же это такое? Ему не выжить. Просто нет. Чонгук даже не понял, то ли его сверху алкоголя еще раз нахлобучило, то ли он с грохотом протрезвел и теперь можно заливаться по новой. Пульс долбил в ушах, а он еще взгляд выше талии не поднял. Ему уже плохо.
Гук переступил ослабевшими ногами и повел глазами дальше.
Плотный корсет на тонкой талии, розовая шнуровка на груди. Хёну соорудили грудь. У хёна вполне себе выпуклая грудь под жесткими чашечками лифа. Чертовщина, морок, взвыл про себя Чонгук. И кто вообще разрешил хену открывать свои плечи и ключицы? Они бледнели нежными росчерками над резным корсетом. А еще выше, черный чокер с кольцом — плотно обхватывал белую точеную шею. И что это на голове? Ушки? У lil meow Шуги на голове были черно-розовые ушки.
Чонгук с размаху взмыл в небеса.
Он еще раз глотнул, прокашлялся и, наконец-то глянул на лицо хёна. На гневное, сердитое лицо бурчливого хёна. Тот смотрел, словно впивался буром. А потом обнаженной гибкой рукой нащупал сзади длинный кошачий хвост и рьяно начал им крутить. Чонгук получил злющий намек, тут же очухался и отвел взгляд в сторону.
Шум комнаты в момент навалился на него. Стоны, смех, бурные обсуждения кипели, обтекая Чонгука и стоящего рядом Тэхена. Замершего статуей Тэхена.
— Эй, Ви-хён, ты чего там замер? — хрипло каркнул Гук и проследил взгляд старшего. Гомон мужских голосов опять катнулся куда-то в сторону. Недалеко от Шуги таким же порнушным миражем, но уже в костюме зайчика замер Хоби-хён.