Chorus (СИ)

Меня снова увлекла история, а Архивариус подкрадывается, как всегда, тихо, да ещё и со спины. Вскакиваю, только когда на меня падает его тень.
Вытягиваюсь, как нашкодивший школяр. Хотя я ничего такого не сделал, ждал же.
А сайл и не зол. Раскрывает страшенную пасть передо мной. А внутри… нет, не яблоки. Цветы. Много-много, розовато-фиолетовые. Мы всегда называли их «сентябринки», хотя, по-моему, это мелкие астры.
  
— Бери.
Интересно, а зачем, по его логике, мне цветы? Я всё же не девушка, сколько б меня его братия не трахала!
— Бери, — повторяет громче.
Хватаю несколько веточек. Пусть будут. Остальные цветы падают на асфальт, раскрытую книгу, рассыпая лепестки и листья. Истерично усмехаюсь. Сайл напомнил мне большую собаку, которая тащит всякую фигню в зубах с прогулки.
Чуть нагнул голову, чтобы видеть меня всеми глазами. Смотрит. Молчит. Полосы не горят. И что теперь хочет?
Послушно нюхаю цветочек. Ты доволен? Похоже, нет:
— Ешь?
Вроде как вопрос. Издеваешься, образина, опять? Я тебе что, корова?
— Нет, хоры такое не едят.
— А женщины?
— Тоже не едят!
— Хорус дарит. Не еда. Зачем?
Отличный вопрос. Я сам не знаю, что девушки находят в этих драных вениках разной цены. Молятся на них, фоткаются. Хвастаются. Ах да, в прошедшем времени.
— Смотреть. Красиво.
— Красиво? — определённо спрашивает сайл.
Ветер перелистывает страницы, раздувает лепестки. Тишина звенит. А я ору внутри себя. Вот попробуй объяснить ему! Попробуй!
========== 5. Тьмы и тьмы — восстали. ==========
Но приходится распинаться. И не просто так, а на ходу, ещё и волоча тяжеленные книги. Рассказывать о том, какое это, в общем–то, субъективное понятие — красота. Одни люди считают красивым то, что других отталкивает, то, что встречаются и больные ублюдки, считающие красивыми вещи не только омерзительные, но и общественно опасные. Я абстрагировался от того, что общества сейчас, фактически, нет, и веду свои объяснения подходящими для мира трёхлетней давности. Про девушек, про природу как мерило универсальной красоты.
И запинаюсь. Может, сайлы и не имеют понятия о красоте потому, что их планета — другая? Были ли на ней вообще растения, животные? Не похоже.
Дальше ударяюсь уже в рассуждения о симметрии, здоровье и экологичности. На путанном объяснении о золотом сечении я торжественно… спотыкаюсь и падаю, роняя книги.
— Достаточно, — произносит сайл и протягивает ко мне переднюю конечность, без зацепов.
Я отскакиваю от неё, позабыв про книги и вообще обо всём. Достаточно? Хочет от меня избавиться, когда узнал, что хотел?
Полосы под его глазами вспыхивают и тут же гаснут, инсектоид убирает лапу и просто стоит в ожидании. Наверное, в ожидании того, когда я пойму, что он просто хотел помочь мне, убогому и на ногах твёрдо не стоящему, встать.
Пока бегаю туда-сюда, нагибаясь за книгами, вынимает своей дополнительной конечностью передатчик из пластин, перещёлкивает и возвращает на место. Точно утомился меня слушать, бестолкового. Наверное, и не понял ни шиша. Но и академик бы не объяснил то, что нужно просто чувствовать!
«Идём» — сообщает мне светом, когда я управляюсь. Да я и сам не собираюсь торчать здесь в одиночестве. Сейчас как раз время, когда другие сайлы шарятся по улицам, высматривая освободившихся от работы людишек. Известно, для каких целей.
Нам встречаются на пути несколько, но подойти поспорить за добычу с Архивариусом, вышагивающим рядом, блестя чёрно-синей шкурой, не решаются, хотя иногда крупнее размером, чем он. Авторитет ли влияет, или вчерашняя смертельная драка — меня особо не интересует.
Мне больше нравится бегать с дополнительным грузом за этим психом, чем подвергаться насилию. А уж как моя жопа благодарна! Не покидает ощущение, что, даже если «мой» сайл решит ей воспользоваться, он не то что предупредит, но и разрешения спросит. Интеллигент!
Я усмехнулся, всё равно он не мог меня слышать. Но увидел. Остановился, зажёг полосы вопросом. Нда, вряд ли сайлы видели на лицах людей хоть признаки улыбки, оно и понятно. Качаю головой, иду вперёд.
Архивариус догоняет меня в два шага и снова опережает, но посматривает назад уже намного чаще. Нет уж, не будет такого дня, чтобы я тебе улыбнулся, сволочь. Просто более вежливая тварь, чем остальные.
Дом сайла никуда не делся, и не изменился, разве что при дневном свете видно, что он серебристо-серый, и весь верх засыпан разноцветными листьями. Как позабытое яйцо дракона, только с окнами.
Внутри я так и иду за сайлом, оставляя следы на полу, в другую комнату. Не очень большую. И в ней уже лежат на полу стопки книг. Квантовая механика, физика. Анатомические атласы, справочник… по пчеловодству, иронично. Наследство от предыдущего, ныне явно покойного, помощника Архивариуса. Ну и, конечно, тут машина. Изучатель, или что-то похожее, но стационарный.
Сайл показывает светом что-то вроде «отойди». Я так думаю, это «положи». Пристраиваю книги на свободный участок пола, цвет перетекает в полноценное «уходи». Ну так я и думал, с удовольствием делаю.
Ах, кроватка, почему ты такая тёплая и мягкая? Потому что я устал, но спать — не собираюсь. Вместо этого просматриваю добычу.
Один из телефонов — только сайлам на корм, даже и не подумал включаться. Второй — работает, явно лучше, чем мой, битый-перебитый. С картами памяти примерно та же история — не работают, ванильные селфи и типа смешные картинки, музыка. Некоторые — чуть ли не полностью забиты порнухой. Их я сразу отбрасываю. Тошно смотреть на женщин в таком виде.
А на одной — сплошное веселье. Множество картинок, да и видео, посвящённых любви… между мальчиками. Накаркали, яойщицы. И где вы теперь? Настроение — наипаршивейшее. Кормить меня, наверное, до вечера не будут. Смотаться, что ли, яблоню тряхнуть? Или просто по лесу погулять, не заблужусь. Дверь даже этому не препятствует. Не знаю только, пустит ли меня обратно, но тогда и думать буду.
— О, так ты дома! — приветствует меня тот самый бродяжка, что приходил с утра, сидящий на куче листьев.
— И чего пришёл? — спрашиваю.
— Да завтра полная смена, не смогу. А обещал, — спрыгивает, — ну так сегодня отработаю.
— Ты это сейчас серьёзно?
Кивает:
— Ага. И на вот.
Кидает в меня яблоком, перехватываю.
— Червивое, — бросаю в грязь, где уже лежат несколько.
— Хера зазнался. Может, пустишь переночевать? — явно шутит.
— Да заходи, — отстраняюсь и делаю приглашающий полупоклон.
В самом деле, никто мне не запрещал принимать гостей. По-хамски по отношению к хозяину? А я его на свою планету тоже не звал!
— Ты, блин, серьёзно? — парень, ступив вовнутрь, осматривается.
Ну, не знаю, насколько вправе такое откалывать, но я не собираюсь пускать его дальше своей комнаты. А там я «делаю свои дела».
— Живёшь, — присвистывает при виде моего обиталища.
— Давай уже к делу, — нервно дёргаю застёжки на комбинезоне.
Мне моя идея нравится всё меньше, но сайл, вроде, занят работой. Может, и пронесёт. Услышать он нас — точно не услышит, только если почует…
Бывший бродяжка, раздевшись, оказывается жутко худым и нескладным, но банный день и бритва явно пошли ему на пользу. А ещё у него по бёдрам тянутся розовато-алые, воспалённые полосы… и я не хочу знать, что там, выше, сзади.
Обнимает меня, оглаживает, тихо спрашивает:
— Хочешь меня?
Вообще нет, не думаю, что у меня на его видок, если нагнуть, встанет. Тем более, первый раз кого-то трахнуть… для меня тот ещё нервяк, с сайлом-то за стеной!
— Давай лучше ты, — отвечаю так же тихо, как будто нас есть, кому услышать.
— Хорошо, — касается губами моего уха, — просто ляг, расслабься.
Охотно слушаюсь, закрываю глаза. Расслабишься тут, как же, в любой момент нас накроют… но всё-таки прикосновения губ и языка — волшебство, дарующее твёрдость члену, и аморфность — мыслям. Как хорошо-то!