Chorus (СИ)

Вон с какой страстью друг в друга повцеплялись, бодаются головами, ласкаются языками, утопающими в пастях друг друга, сжали «руки» в тесные объятья, слизь капает постоянно… и ещё быстрей, ещё…
Тот, который тёмно-зелёный, кончает первый, скребя другого лапами, дрожа, причём так, как им, видимо, позорней, но приятней — небольшим фонтанчиком чёрно-лиловой кислотной жидкости, залившей член его партнёра, пол, лапы сайлов и их животы. Литра полтора, как всегда. Впрочем, бурый отстаёт ненамного, так же излившись этим мерзковатым аналогом спермы и испачкав всё вокруг ещё больше.
  
Зелёный же подаётся вперёд, толкая партнёра на спину, бурый, как ни странно, подчиняется, упав с мелодичным гулом и сцепив лапы за спиной зелёного. Судя по всему, ничего не закончилось, будет ещё неопределённое количество своеобразной нежной возни.
Не то, чтобы меня эта диковатая оргия возбудила, но и остаться полностью нейтральным я не мог. Больно уж искренний и похотливый тут творится разврат, если сайлы не обращают внимание на то, что испачкались и становятся только грязней. Гадкие, грязные мальчишки…
— Пойдём.
Я едва не поседел от этого слова, произнесённого за моей спиной тихим, спокойным, привычным голосом. Это «мой» сайл отыскал заблудшую овечку, то есть меня. Может, по запаху, может, по браслету.
Как бы то ни было, поторапливаюсь за ним.
— Потерялся, — констатирует сайл. — Ник дорогу не запомнил?
— Тут всё одинаковое! Серое, гладкое!
— Нет понимания, — недоумевает чужой.
Хрен их знает, как они ориентируются. По памяти, магнитному полю, божьему промыслу!
— Хорус так не запоминает! Мы ориентируемся ну… на приметы! Визуальные!
— Карта. Ник имеет карту.
Сайлы не врут, значит… щелкаю браслетом. Я дебил. Так и есть, вот она, карта Улья. Никаких меток, конечно же, но по форме и размеру помещений, а также общему направлению можно догадаться. Меня занесло не слабо левее от того места, куда я был послан. В браслете есть и другие вкладки, теперь активные, кстати.
— Я понял. Извини, что пришлось за мной идти.
Прикусываю язык. Дожили. Извиняюсь перед представителем расы, для которой извинения — так, сотрясание информационных каналов. Сайл не оценил, но понял:
— Следить за Ником. Заботится. Стая. Спутник.
— Тогда неплохо было бы поесть!
— Ник и шёл есть, — категорично заявляет чужой.
Ага. Только заблудился с риском голодной смерти, а ещё и на извращенцев пялился. Это сайл, впрочем, не комментирует. Хотя, по идее, даже одобрить должен. Мне же было «интересно».
Решаю для себя, когда переступаю порог «дома», что всё равно как-нибудь помечу дверь снаружи. Карта, конечно, хорошо, но я и в таком ограниченном пространстве умудрился куда не надо вломиться, а что будет, если я в чужое убежище зарулю…
Сайл, кстати, не отстаёт от меня, и внимательно следит за тем, как я ем и пью, просто задалбывая пристальным взглядом.
— Ну, чего тебе? — облизывая пальцы, интересуюсь.
— Ник спрашивает.
— А тебе-то с этого что? Ты же ничего не узнаёшь! Это ты должен меня спрашивать!
— Понять, как Ник думает. Подумать ещё раз. Вспомнить. Ник спрашивает, — требует сайл.
— Давай так, — решаю я качнуть права, — ты выполнишь мою просьбу, а я тебе буду вопросы хоть до утра задавать.
— Да, — соглашается, — но не всё доступно.
Сам понимаю, жук, не совсем дурак. Да я ничего сверхъестественного не потребую:
— Можно мне потрогать тебя? Всего? Живот, бока, брюхо, лапы? Всё?
Почему-то мне этого остро захотелось после того, как я увидел трахающихся сайлов. Любопытство. Желание знать больше, маниакально-болезненное.
Чужой, немного помолчав, наконец соглашается. Всего лишь полоса света под глазами. С неё, пожалуй, и начну осмотр. Горячая она или нет?
Комментарий к 7. Одну на всех награду — смерть.
________________
1. **Токусацу** — фантастическое кино со спецэффектами про супергероев.
Обычно классический сериал о том, как один или несколько героев, обладающих некими суперспособностями, используют их для сражения с различными силами зла.
========== 8. Отказавшиеся от неё — унижены и попраны, ==========
Нет, и не тёплая. Такая же, как и вся остальная шкура сайла. А вот глаза — теплей. И твёрдые, как будто линзы, закрывающие более мягкие структуры. Хотя в этом всё строение сайлов: мягкое и уязвимое — под пластинами алмазной твёрдости.
Инсектоид послушно разевает пасть, даже без просьбы. Я, как всякий любопытный, пытаюсь вытянуть язык-щупальце наружу, стараясь не порезать руки. Тяну. Ещё тяну. Ещё. Сайлу надоедает, и он просто с тихим шипением сам выпускает его на всю длину. Превышающую длину его тела едва не в два раза. Смертельно опасная плеть.
Кроме неё в пасти, в глубине, — острые пластины в два ряда, блеснувшие жидкостью. Дотронуться я не решился, и так понятно, что кислота. Которая металл и пластик разъедает моментально, от моих пальцев и головёшек не оставит.
Лучше — дальше, погладить вдоль трёх рядов дыхательных отверстий, по восемнадцать в каждом. Вдоль боковых — белая полоса отличия Архивариуса, аккуратный зигзаг. Предельно ровная, полностью прокрашивающая пластины насквозь. Спиной же сейчас сайл не дышит, пластины там сдвинуты. Скорее всего, это лишь дополнительная фича. Если у людей большинство органов — дублируются, то у сайлов — в несколько раз.
Брюхо чужого не такое интересное, просто подвижней, чем грудь… ну то место, куда лапы крепятся. Сказал бы я, что они на пауков похожи, но не совсем — не головогрудь и брюшко, а голова и грудебрюшко. И как мне прекратить сравнивать их с земными членистоногими?
Никак, блин, потому что сайл поднимается, и я эти самые конечности и ощупываю. Помобильней будут, чем у насекомых, да и ходить на них чужие могут и как слоны у Дали на картинах, и как уважающие себя жуки. И плавать даже. А вот дополнительные конечности мне ощупать всё равно нельзя, хоть сайл и обещал.
Ах вот так, да? Запускаю руки под пластины на животе, где, как я знаю, есть уязвимое место, пытаюсь ущипнуть за чешуйчатое брюхо вредного чужого, но, конечно же, тщетно. Зато наткнуться на другую пластину, побольше, получается.
А что, и попробую. И сделаю. Осторожно, с двух сторон, нажимаю на её края, отодвигаю вверх и вовнутрь.
— Ник, там… — произносит сайл.
Но я его прерываю:
— Знаю. Ты обещал.
Тёмная полость, заполненная слизью, не глубокая, мои пальцы почти сразу натыкаются на нечто скользкое, горячее. Поглаживаю ладонями, чуть тяну на себя, и реакцию, напоминающую человеческую, ждать недолго, вот сайл уже расставляет конечности пошире, и я оказываюсь просто лицом к лицу с его внушительным, истекающим слизью, чёрно-синим достоинством.
Замираю, сглотнув. Доигрался, блин, эта хуёвина (в прямом смысле!) с руку мою длиной, и если я ничего не придумаю предпринять, окажется у меня в заднице и порвёт там всё немилосердно!
Заинтересовал — сам виноват, идиот, сам и разбирайся. И разберусь, как все парни умеют, и с таким агрегатом управлюсь.
Охватываю его спереди, у кончика, не имеющего утолщения, одной рукой, а второй обвиваю от основания вверх, прижимаюсь, подаю вниз-на себя…
Скрип когтей по полу, язык, обхвативший меня и грозящийся раздавить, да что я…
Блядь, не подумал, что комбинезон у меня жёсткий, и эта моя «ласка» сайлу — как хору наждаком по залупе!
Оторвав меня от своего достоинства, сайл, раздражённо светя полосами, командует:
— Раздевайся.
Вот и доигрался, пора задницу доставать. Расстёгиваю комбинезон, выпутываюсь, инсектоид подходит ближе, рывком становится на задние конечности, остальными упирается над моей головой в стену. Таким образом, его член оказывается аккурат перед моим лицом, и некуда бежать. Тем более, сайл требует:
— Продолжай.
Ну, придётся, если нет желания загибаться от порезов и разрывов кишок.