(Не) верю. В любовь (СИ)

В голове уйма вопросов. Но ни один из них я не произношу вслух.
— Пойдём, пожалуйста, в школу, — хватаю Диму за руку и оглядываюсь на миг назад.
Я хочу увести брата как можно дальше, только бы он снова не развязал драку. Знаю, какой он вспыльчивый. Вспыхивает всегда, как спичка. И так же быстро остывает.
— Отвали, — рычит брат, в раздражении одёргивая ладонь. — Кто просил тебя лезть? Тебе делать нечего? По роже получить хотела?
  
Дима хватает меня за плечи и с силой встряхивает. Моя голова мотается из стороны в сторону, а я с беспомощностью и отчаянием смотрю в искажённое от ярости лицо брата. В глазах собираются слёзы. С силой щипаю себя за бедро, привожу себя в чувства. Никак не могу привыкнуть к нему такому. Чужому, злому, полному ненависти и отстранённости от меня. Ведь раньше мы всегда были вместе. Раньше мы были неделимым целым. Раньше…
— Я хотела тебя защитить, — говорю спокойно, опуская глаза вниз.
Дима колеблется, его напряженные пальцы расслабляются, и он, словно опомнившись, отступает на шаг назад. В его глазах мелькает знакомое тепло, но спустя мгновение оно снова сменяется гневом. В этот миг кажется, что между нами зияет пропасть, через которую невозможно построить ни единого моста. Каждое мое слово, каждая попытка поговорить с ним отдаляет его от меня ещё сильнее.
— Не нужно меня защищать. Я сам за себя постою.
— Мы же одна семья, Дим, — шепчу я. — Я просто хочу тебя защитить.
— Я сам способен себя защитить, сестричка, — с презрением выплёвывает Дима. — Отвали.
— Тебе нужно обработать ссадины, — не сдаюсь.
Я ласково улыбаюсь, поднимаю руку и провожу кончиками пальцев по его щеке. Всего на краткое мгновение он прикрывает глаза, дёргает уголком губ.
— Без тебя справлюсь, — скидывает мою ладонь с запястья, разворачивается и уходит.
Я чувствую беспомощность и боль. Снова ушёл. Снова не желает принимать мою помощь.
Я комкаю пальцами юбку, переминаюсь с ноги на ногу на месте и смотрю в широкую спину брата. Вижу, как к Диме подскакивают две одноклассницы и начинают что-то щебетать. Брат расплывается в обольстительной улыбке, чем вызывает во мне неконтролируемый всплеск злости. Им он улыбается, а мне — нет!
Я слышу за спиной скрип зубов, но не оглядываюсь. Я сжимаю кулаки и, обогнув довольного Диму и его воздыхательниц, иду в школу. Я настолько сильно зла, что не замечаю никого.
Сердце подскакивает к горлу, а потом проваливается в пятки и замирает там, когда чьи-то пальцы смыкаются на моём запястье, а рот зажимают горячей ладонью. Я теряю ориентацию в пространстве, глазами бестолково хлопаю и начинаю мычать в ладонь, которая прижата к губам. Я чувствую, что меня куда-то дёргают.
Хлопает дверь. На меня со всех сторон обрушивается темнота. Я моргаю часто, пытаясь убрать белые пятна перед взором. Трепыхаюсь в чьей-то крепкой хватке, пытаясь вырваться и сбежать прочь.
— Ммм… — мычу и брыкаюсь.
— Хм… — слышу тихий смешок.
С лица исчезает ладонь, но я не издаю ни единого звука. И не шевелюсь, больше не пытаюсь вырваться и убежать. Я уже знаю, кто стоит так близко ко мне в темноте. Чей запах окутывает меня сейчас.
— Интересно, — длинные пальцы прикасаются к моему плечу сквозь ткань футболки.
Я крупно вздрагиваю, мои колени подгибаются, я вот-вот рухну на пол. Даже сквозь плотную ткань хлопковой футболки я чувствую, насколько горячая рука у парня. Горячая и тяжёлая.
— Чего Вы хотите? — спрашиваю срывающимся от ужаса и страха голосом. — Зачем Вы затащили меня сюда?
— Чего я хочу? — в голосе парня слышу насмешку. — Я хочу растоптать твоего брата, девочка.
— За что? — я хмурюсь.
Пытаюсь всмотреться в лицо парня, который навис надо мной. Но в темноте с трудом различаю его силуэт. Внушительный и пугающий своими габаритами. Если он сомкнёт пальцы на моей шее, он с лёгкостью перекроет доступ к кислороду. Или лишит меня жизни.
— У нас с ним свои счёты, — молодой человек низко опускает голову и шепчет слова мне на ухо.
Его горячее дыхание шевелит вьющиеся волоски у висков. И пускает дрожь ужаса по телу.
— Что он сделал? — я хватаю парня за руку и вздрагиваю.
Пальцы соприкасаются с шершавой кожей его ладоней. Горячей. Обжигающей. От места соприкосновения от копчика до макушки прошибает разрядом тока. Я тут же одёргиваю руку, прячу за спиной.
— Он задолжал мне кое-что, — странным низким голосом отвечает парень, чуть помедлив.
— Что он должен? Деньги? Сколько? Я… Я постараюсь вернуть, — говорю торопливо, переминаясь с ноги на ногу и мечтая скорее выйти из этой коморки, в которой оказалась.
В тесном пространстве запах молодого человека ощущается слишком ярко. Я чувствую, как он давит со всех сторон. Проникает с кислородом в лёгкие, впитывается в волосы и одежду. А жар, который исходит от тела парня, обжигает меня. Грозит сжечь меня дотла.
Между нами достаточно пространства, но близость молодого человека всё равно душит. Подавляет. Пугает. Но страх совершенно не такой, как рядом с отчимом. Меня особенно сильно пугают незнакомые эмоции, которые он вызывает во мне.
— Нечто другое, девочка, — я обмираю от ужаса, когда ладонь парня оказывается на моей шее.
Сжимает. Совсем не сильно, но ощутимо. С ясным обещанием.
Мои глаза полностью привыкают к темноте, и теперь я вижу тёмный взгляд, направленный на меня. Парень с нажимом проводит большим пальцем по моему подбородку, цепляет нижнюю губу и страшно ухмыляется.
И эта ухмылка так сильно напоминает мне другую. Сальную. Похотливые.
— Пусти, — я вскидываю руки и упираюсь ладонями в широкие плечи. — Выпусти меня отсюда.
Я перехожу на «ты». Сопротивляюсь, как птичка, которая попала в силки и всеми силами пытается получить свободу.
— Ты только что хотела рассчитаться со мной за своего братца, — в полумраке сверкают белые зубы. — Можешь начать, девка. Прямо сейчас.
Пальцы парня оказываются на моём затылке, сжимают мою косу, заставляют запрокинуть голову назад. Вторая ладонь ложится на плечо и с силой давит, будто молодой человек хочет, чтобы я опустилась перед ним на колени.
— Что? — шепчу в ужасе.
— Ты можешь расплатиться со мной. Показать тебе способ? — шипит слова мне в лицо.
— Отпустите. Пожалуйста. Умоляю, — в моём голосе начинают звенеть слёзы.
Я ладошками давлю на грудную клетку молодого человека. Чувствую, как часто колотится его сердце. И мне кажется, что он не настолько холоден, как пытается казаться.
— Я отпущу тебя сейчас, — парень низко опускает голову.
Его нос касается кончика моего ледяного от ужаса носика. Горячее дыхание опаляет лицо и губы. Создаётся ощущение, что он… прикоснётся губами к моим.
— Но сегодня вечером ты придёшь ко мне сама. И будешь приходить, пока мне не надоест иметь тебя. Пока я не решу вышвырнуть тебя. Пока я не решу, что вдоволь потешился.
— За что Вы так? — выдыхаю. — Что Дима сделал?
— Он забрал то, что я ценил больше всего на свете. Осквернил. Испоганил. Причинил ей боль. И я отвечу ему тем же.
Я обмякаю в руках парня. Я знаю, что он не лжёт. Дима всегда всё делает назло. Дима любит оставлять за спиной разрушения. Любит видеть, как крестится и молится мать. Как ОН краснеет от ярости и хватается за трость.
— Говорить ему о нашем разговоре не стоит, девочка, — чуть помедлив, спокойно говорит парень, выпуская мою косу из захвата. — Сделаешь ему хуже. Я не один, кто ждёт вернуть ему долг. Услышала меня?
Молодой человек встряхивает меня за плечи. Мне ничего не остаётся, как согласно закивать.
— Отлично.
Молодой человек склоняется ещё ниже. Как опасный зверь, втягивает воздух у моего виска.
  
Я чувствую, как моё тело дрожит, но стараюсь держать себя в руках и не сотрясаться слишком сильно. Парень отступает на шаг, его взгляд всё ещё прикован ко мне, холодный и безжалостный. Он словно изучает, насколько я слаба и готова ли я подчиниться ему. Я опускаю глаза, избегаю его взгляда. Я замечаю, как его рука сжимается в кулак, а потом разжимается, будто он пытается держать себя в руках.