Время камней (СИ)

— Очевидно, он потерял своего хозяина. Возможно, тот погиб, и его воин остался в пещере, обречённый на вечное бездействие. Расколдовать его нельзя — кто-то наложил очень сильное заклятье. Душа, которую поселили в нём, скорее всего, никогда не попадёт в Зал Умерших, — Зимария покачал головой. — Это очень жестоко, мой друг, когда нет надежды на избавление. Впрочем, душа, помещённая в голема, не может испытывать отчаяние, потому что наложенные на неё заклятья обрекают её на служение одной цели. Иначе кто бы мог ей приказывать?
— И все эти существа будут храниться здесь вечно? — спросил Ирвин.
На мгновение он представил, как големы по какой-то причине оживают и разбегаются по башне с единственным желанием убивать всё, что попадётся на пути. От подобной картины делалось так жутко, что Ирвин невольно поёжился.
— Вечность — слишком неопределенное понятие, — ответил Зимария, знаком приглашая своего спутника идти дальше. — Кто знает, долго ли простоит Маор-Агтон? Возможно, завтра на наш мир обрушатся воды Океана, или налетят невиданные ураганы и сметут всё с лица земли. Скажем так: големы останутся здесь, пока тот, кто построил Чёрную Башню, не решит иначе.
— Скажи, Зимария, что ты знаешь об анкхелях?
— Не очень много. А они тебе ничего не рассказывали?
— Я так понял, что бог, которого они называют Гором, создал их как стражей этого места.
— Да, — Зимария кивнул. — Только бог сумел бы объединить человека с птицей. Никому из смертных, даже самым сильным колдунам, это не под силу.
Они остановились перед клеткой, на полу которой лежал большой металлический шар с многочисленными прорезями.
— Этот безобидный на вид голем уничтожил не один караван, — сказал Зимария. — Не подходи близко! — добавил он, заметив, что Ирвин сделал шаг к камере. — Из этих щелей в любую секунду могут появиться лезвия. Представь ощетинившийся мечами шар, катящийся по пустыне и превращающий в кровавое месиво людей и животных. Впрочем, я преувеличил: разбойники, владевшие им, использовали свою игрушку только против людей. Лошади и верблюды стоят слишком дорого, чтобы убивать их. Он появился здесь четыре года назад и до сих пор не утратил своих смертоносных способностей. Если приблизишься, он наверняка нападёт.
— Скажи, а что анкхели делают с теми, кто посылает големов убивать людей? — спросил вдруг Ирвин.
— Ничего, — ответил Зимария. — Они не судьи, а только исполнители воли своего бога. Тот велел им заключать в Маор-Агтон существ, которые приносят людям вред, и они делают это. Наказание истинных виновных их не интересует.
— Разве это справедливо? Отобрать у убийцы оружие не значит остановить его. Он может обзавестись другим, — Ирвин был искренне удивлён.
— Я согласен с тобой, мой друг, но анкхели — не палачи. И они не обязаны заниматься нашими делами. По большому счёту, нам вообще повезло, что Гору пришло в голову позаботиться о нас, простых смертных.
— Что ж, теперь и мы в каком-то смысле служим на пользу людям, — Ирвин невесело усмехнулся.
Зимария взглянул на него, затем сказал:
— Ты ведь не хочешь оставаться здесь, верно?
— Конечно, нет. Я вообще попал сюда случайно. По ошибке. Так, по крайней мере, мне кажется.
— Мне тоже здесь надоело, — доверительно сказал Зимария, останавливаясь перед следующей клеткой, которая была почему-то задёрнута плотным занавесом. — Слишком долго я пробыл в общество этих металлических убийц, — он потянул за свисавший сбоку шнур, и ткань с тихим шелестом отъехала в сторону.
Ирвин невольно ахнул: в огромной клетке сидела гигантская птица. Бронзовые крылья были сложены и переливались в свете факелов, перья горели жёлтым огнём, стальные клюв и когти казались сделанными из серебра.
— Нравится? — спросил Зимария, любуясь удивительным созданием. — Когда-то она принадлежала верховному жрецу Каргадана, страны магов. Полагаю, ты слышал об этих землях?
Ирвин кивнул. Ещё бы! Все знали, что за Туманным Хребтом есть тёмная река, кишащая уродливыми чешуйчатыми тварями, на берегах которой высятся пирамиды, где живут страшные чёрные маги, правящие тысячами людей, не смеющими даже переброситься словом без позволения своих владык. Страна рабов, умирающих от малярии и непосильных работ, целыми днями трудящихся под палящим солнцем, чтобы не разгневать покровительствующих Каргадану богов. Там каждый день приносили кровавые жертвы, а по ночам проводили жуткие и таинственные обряды. Чёрная магия, магия проклятой Звезды, была неотъемлемой частью жизни правящей верхушки Каргадана, который у жителей соседних стран не вызывал ничего, кроме отвращения и суеверного страха.
— Так вот, — продолжал Зимария. — Два года назад это чудо доставили сюда, и через некоторое время у меня появилась одна идея. Я уже тогда многое знал о големах и магии, которая используется при их изготовлении, но с тех пор я прочёл почти все посвящённые этой теме труды. Анкхели доставляют нам всё, что мы просим. Они приносили мне свитки и фолианты, глиняные дощечки и куски папируса. Полагаю, что теперь я знаю о големах не меньше, чем их создатели. Но я пошёл дальше. Для осуществления того плана, который со временем созрел в моей голове, — Зимария поднял руку и постучал себя по лбу согнутым указательным пальцем, — мне нужно было самому уметь делать големов. И я научился! Идём, я покажу тебе, — он потащил Ирвина через зал к небольшой тёмной нише. — Гляди! — Зимария отдёрнул занавеску и поднёс факел к низкой клетке. — Анкхели не заходят ко мне. Они редко интересуются заключенными, потому что знают: им не вырваться. Поэтому мне даже не пришлось прятать своих големов.
В клетке Ирвин увидел несколько маленьких металлических созданий: золотую ящерицу, жука-скарабея, копошащегося в углу, летучую мышь, при виде людей расправившую крылья, сделанные из тонких бронзовых листов, и крошечную птичку, напоминавшую воробья.
— Я потратил на них четыре месяца, — сообщил Зимария, опускаясь на корточки, — и использовал души животных, а не людей. Как я уже говорил, это было бы слишком жестоко. Видишь, эти создания занимаются своими делами, они не похожи на големов, которые не шевелятся, пока хозяин не отдаст им приказ. В принципе, они почти живые. Их души ничем не отличаются от тех, какие обитали в настоящих телах, из плоти и крови.
— Зачем они тебе? — Ирвин внимательно рассматривал удивительных созданий, которые казались волшебными игрушками.
— Это была только проба, — Зимария поманил его за собой. — Смотри! — он подвёл Ирвина к стене и нажал на два чуть выступавших камня.
Заскрежетал металл, часть монолита начала опускаться и постепенно ушла в пол.
— Как ты сумел всё здесь так устроить? — спросил Ирвин, следуя за вошедшим в открывшуюся пещеру Зимарией.
— Всё так и было. Я только сделал некоторые перестановки и использую помещения в своих целях. Клетки отсюда перетащили в основной зал, а здесь я расположил своё детище, мою… нет, нашу общую надежду. Гляди, — и он указал на какое-то сооружение, больше всего походившее на металлический корабль, только без мачт и парусов.
— Что это? — спросил Ирвин, разглядывая непонятную конструкцию.
— Наш путь на свободу! — с гордостью ответил Зимария. — Я и ещё несколько посвящённых в мой план хранителей, которым тоже надоело быть узниками Маор-Агтона, собираемся покинуть Чёрную Башню в этой металлической лохани. Мы собирали её полтора года, пользуясь каждым свободным мигом, прячась от анкхелей и других обитателей Маор-Агтона. И теперь всё готово!
— Но как вы собираетесь сделать это?
— Единственно возможным путём, разумеется, — Зимария торжествующе взглянул Ирвину в лицо. — По воздуху!
— Эта штука может летать⁈
— Не сама по себе, конечно. Мы просто залезем в неё. А понесёт нас каргаданская птица! Теперь, когда я научился создавать големов, я извлеку из неё душу несчастного, которую использовал тёмный маг, а вместо неё помещу приручённую душу маленькой птички, которую ты видел в клетке с ящерицей, жуком и мышью. Она унесёт нас отсюда и доставит, куда мы пожелаем.