Время камней (СИ)

— Хорошо, — Сафир отпустил её.
Девушка подняла капюшон и запахнулась в плащ. Затем подобрала поводья и развернула коня. Сафир бросил последний взгляд на море. Восхитительный убийца… Он никогда не думал о нём подобным образом. Для него это слово ассоциировалось скорее с бандитами, отнявшими жизнь у его отца, когда тот возвращался с плантаций айхевая. Думая об этом, Сафир невольно вспомнил приснившийся кошмар, в котором всадники нападали на лорда Каида-Магрда. Они не были похожи на грабителей — скорее на преторианцев. Но это было полным нонсенсом. Гвардейцы императора не могли стать убийцами отца Сафира. Каид-Маград являлся близким другом повелителя Урдисабана, его доверенным лицом. Именно поэтому Марад-Изтаэрд и взял на воспитание его сына. Сафир вспомнил и то, как во сне легионеры убивали женщину, которая могла быть его матерью. Но леди Массиолея скончалась во время родов, так что и это порождение кошмара было чистой фантазией спящего ума.
Тем не менее, Сафир ехал обратно во дворец несколько подавленный. Армиэль несколько раз взглядывала на него украдкой, но он не замечал этого, погруженный в свои мысли. Наконец, уже у ворот, она спросила его:
— Всё в порядке?
Сафир вздрогнул и мгновение рассеянно смотрел на принцессу. В его голове ещё звучали крики женщины — слишком реальные для сна.
— Да. Конечно, да, — поспешил он успокоить Армиэль, видя её обеспокоенное лицо. — Просто задумался.
— Я расстроила тебя?
— Нисколько, — Сафир улыбнулся. — Ты всегда меня только радуешь.
— Ты ведь говоришь это не просто для того, чтобы сделать мне комплимент? — Армиэль подозрительно прищурилась.
— Клянусь! — Сафир торжественно поднял руку.
— Ладно. Но смотри у меня!
Они весело рассмеялись.
— Надеюсь, завтра мы увидимся, — сказал Сафир с поклоном.
Он понимал, что они и так непозволительно задержались на прогулке, нарушив этикет, и не смел больше задерживать принцессу. Тем более, к ним уже устремилась по дворцовой аллее толпа нянек и воспитательниц, заждавшихся свою подопечную.
— И я, — отозвалась Армиэль, подавая ему руку для поцелуя.
Здесь они уже не могли позволить себе объятия.
Сафир взглянул на приближавшихся бонн и поворотил Риамаха, отъезжая в сторону.
— Я люблю тебя! — шепнул он на прощанье.
— Помни, что ты мне обещал! — отозвалась Армиэль.
Сафир свернул в аллею и направился к своему флигелю. Несмотря ни на что, он был счастлив. Хотелось сидеть до утра на крыше и любоваться звёздами, но завтра предстояло опять таскаться за послом, так что следовало хорошенько выспаться. Сафир надеялся, что ему приснится Армиэль.
  
Глава 43
 
Даршак открыл глаза и увидел только белый свет. Зрение отказывалось воспринимать что-либо ещё. Одновременно герцог ощутил тряску и ломоту во всём теле: вначале дали себя знать руки, потом ноги, затем шея и спина. Он попытался шевельнуться, но обнаружил, что связан.
Зрение возвращалось постепенно. Даршак увидел какие-то прутья и через пару минут понял, что находится в клетке, которая куда-то катится с заунывным скрипом. Его руки и ноги стягивала толстая грубая верёвка, оружие и доспехи исчезли, а голова гудела так, словно предыдущий день закончился грандиозной попойкой. Однако Даршак помнил, что ничего подобного не было. Его отряд лёг спать у речки, выставив часовых, так что застать воинов врасплох было нельзя. Герцог тут же возразил сам себе: судя по тому, в каком положении он находился, это оказалось очень даже возможным.
— Очнулся? — женский голос раздался совсем рядом.
Герцог повернул голову и увидел всадницу на сером в яблоках коне. Это была та самая женщина, которую он едва не взял в плен.
— Кто ты такая? — спросил он хрипло.
Голос отказывался служить ему.
— Тебя это не касается! — отозвалась всадница насмешливо. — Скоро ты отправишься в далёкое путешествие.
— Ты имеешь в виду смерть?
— Может быть.
— Сомневаюсь.
— Почему? — женщина зло усмехнулась.
— Вы могли бы убить меня давно, если б хотели, — Даршак помолчал. — Где мои люди?
— Не твоё дело. К тому же, они больше не твои.
— Чьи же?
— Мои. А скоро станут рабами. Так же, как и ты. Кстати, я уже знаю, кому продам тебя, — всадница подмигнула.
— И горишь желанием рассказать?
— Нет! — женщина скользнула взглядом по рукам Даршака. — Но ты там придёшься ко двору, — с этими словами он хлестнула лошадь нагайкой и обогнала повозку.
Герцог осмотрелся. Теперь он мог различить целую вереницу повозок и множество людей, пеших и конных. Они были одеты в лёгкие доспехи и вооружены копьями, луками и тулварами. В воздухе качались штандарты с изображениями каких-то существ. Где-то периодически щёлкали бичи, раздавались крики и ругань, страшно воняло конским и человеческим потом, навозом и жжёным маслом.
Повозку трясло, и герцог попробовал собрать сено, которым был выстлан пол, в один угол, чтобы устроить себе постель. Связанные руки и ноги осложняли задачу, но, в конце концов, ему это удалось. Прислонившись спиной к прутьям, Даршак задумался, какие у него шансы исполнить клятву, данную Унгкеру. Получалось, что единственная причина надеяться, что ещё не всё потеряно, состояла в том, что он был пока жив. Герцог незаметно попробовал на прочность решётку и почувствовал, что может разорвать путы и сломать прутья, если захочет. Новые руки, подарок бога, делали его сильнее восьми человек, в чём он убедился, когда сокрушал орков во время битвы за Норфорд. Но он решил пока не пытаться бежать, ведь его куда-то везли, и нужно было прежде выяснить, не в нужную ли ему сторону движется караван.
Даршак прикрыл глаза и постарался заснуть, полагая, что так время пройдёт для него быстрее. Однако вокруг было слишком шумно, к тому же он только что выспался.
— Эй, ты! — женщина снова поравнялась с повозкой.
Герцог взглянул на неё и вопросительно поднял брови.
— Откуда у тебя эти штуки? — она указала нагайкой на его руки.
— Ты снимала с меня перчатки?
— Было дело.
— Зачем?
— Затем, что они могли пригодиться кому-нибудь из моих людей.
— Почему же не забрала?
— Решила, что будет лучше, если никто пока не будет об этом знать.
— Чего ты опасаешься?
Женщина покачала головой.
— Ничего! Просто не понимаю, как такое возможно. Надеюсь, ты мне объяснишь, — добавила она, помолчав.
— Напрасно.
— Я могу тебя заставить! — она холодно взглянула Даршаку в глаза.
— Нет.
— Я продам тебя в Урдисабан! — пригрозила женщина.
— Говорят, рабы там живут не так уж плохо, — герцог пожал плечами, насколько позволяли верёвки.
Он изо всех сил старался не показать своего ликования, ведь именно туда ему и нужно было попасть.
— Ты не понял, — женщина усмехнулась. — Я продам тебя Ламкергу, — она сделала паузу, словно это имя должно было что-то сказать Даршаку.
— Кто это?
— Ты не знаешь⁈ — всадница была искренне удивлена. — Этот человек покупает гладиаторов для тальбонского Цирка. Тебе придётся драться с дикими зверями и ядовитыми змеями, проходить сквозь огонь и биться с другими рабами, пока смерть не настигнет тебя!
— Только-то? — Даршак улыбнулся.
Стегнув лошадь, женщина умчалась вперёд.
Герцог уселся поудобней и задумался. Его везли прямо к цели. Трудность была лишь в том, как сбежать из Цирка и подобраться к императору. Впрочем, чтобы поразмыслить об этом, времени у Даршака хватало. Он вздохнул и снова попробовал верёвки на прочность. Они затрещали, и герцог усмехнулся: не такой уж он и пленник!
Вечером караван остановился. Воины разожгли костры и принялись готовить пищу. Даршак ждал, не подойдёт ли кто-нибудь к клетке, потому что хотел спросить, далеко ли до Тальбона. Наконец, один из воинов принёс ему миску с едой и кружку воды.
— Как я буду это есть? — спросил герцог, имея в виду связывавшие его верёвки.
В ответ воин молча открыл клетку, вошёл и ножом перерезал верёвки.