Китай в эпоху Си Цзиньпина

Показательна история небоскреба Sky City («Тянькун чэнши» 
) в городе Чанша — административном центре небольшой провинции Хунань 
. Девелоперы изначально хотели получить разрешение на проект здания высотой 666 м, однако местные чиновники попросили увеличить высоту до 838 м (в два раза выше санкт-петербургского «Лахта-центра»). Это сделало бы здание самым высоким не только в Китае, но и в мире.
С приходом в 2012 году к власти Си Цзиньпина ситуация стала меняться. Безусловно, борьба с перегибами в архитектуре на тот момент не являлась приоритетом для нового руководства КНР, однако признаки недовольства сложившимся порядком вещей стали появляться.
Так, забуксовала широко разрекламированная стройка в Чанше. 20 июня 2013 года девелоперы объявили о закладке фундамента, причем рекордный небоскреб предполагалось строить с рекордной скоростью — пять этажей в день(!), с тем чтобы завершить строительство за 90 дней. Однако уже в июле того же года стало известно о заморозке проекта, поскольку местные власти, ранее активно лоббировавшие строительство, после консультаций с Центром отказались выдавать разрешительные документы. Проект еще несколько лет числился приостановленным, но в 2016 году от него отказались окончательно. Официально — «из-за опасений экологического урона близлежащим болотистым территориям». На месте котлована образовался пруд, в котором местные крестьяне ловят рыбу.
В 2014 году Си Цзиньпин, выступая перед прессой, неожиданно призвал покончить с проявлениями «странной архитектуры» 
 [126]. Критике председателя подверглось сразу несколько прогрессивных архитектурных проектов, включая здание-штаны, здание-пончик и здание-пенис, в которое вообще-то собиралась заехать редакция центральной партийной газеты «Жэньминь жибао» 
. А 21 февраля 2016 года Центральный комитет партии совместно с Госсоветом КНР выпустил постановление об «усилении работы в сфере строительства», которое призывало вместо вычурной и эксцентричной архитектуры строить «экономичные, экологичные и приятные взору здания» [127].
Как следствие, упрощались и становились более скромными некоторые уже запущенные проекты. Так, из проекта небоскреба «Пинъань» 
 в Шэньчжэне удалили шпиль, что сократило его высоту с 660 до 599 м и не позволило стать высочайшим в Китае. Аналогичным образом в 2017 году поступили с небоскребом Greenland Center («Люйди чжунсинь» 
) в Ухане. Впрочем, сокращение его высоты с 636 до 476 м было объяснено просрочкой платежей со стороны заказчика — компании «Люйди». Стройка была возобновлена только в 2020 и завершилась в 2022 году.
Уже в разгар пандемии коронавируса, которая естественным образом приостановила начатые стройки, возведение новых небоскребов было ограничено законодательно. 27 апреля 2020 года Министерство жилья, городского и сельского строительства КНР провозгласило «новую эпоху китайской архитектуры», обнародовав циркуляр о «дальнейшем расширении работы в сфере облика городов и зданий» [128].
  
Документ призывал отказаться от «бездумного планирования и строительства высотных зданий». Был зафиксирован запрет на строительство конструкций выше 250 м — с оговоркой, что здания высотой 250–500 м могут быть построены в случае необходимости и при получении разрешений от контролирующих органов в сфере пожарной, сейсмической и энергетической безопасности. Здания выше 500 м запрещено строить в принципе. Местным властям велено обращать особое внимание на строительство любых зданий выше 100 м, строго следя за тем, чтобы они не нарушали естественные ландшафты, принципы традиционной китайской культуры и не мешали виду на исторические здания.
Так Китай выбыл из «гонки небоскребов». Причин, побудивших китайское руководство сделать такой выбор, несколько.
Во-первых, борьба с «высотными излишествами» в архитектуре находится все в той же парадигме «наведения порядка» в эпоху Си Цзиньпина, что и борьба с коррупцией, роскошью и аморальным поведением чиновников. Проекты «небоскребных районов», срисованные с Манхэттена, типа квартала Юйцзяпу 
 в Тяньцзине, стали таким же символом уродливости побочных эффектов китайского экономического чуда, как горы еды в престижных ресторанах, выбрасываемые на помойку, или астрономические суммы за эскорт-услуги в подпольных борделях.
Взамен небоскребов китайские руководители сделали ставку на традиционную азиатскую архитектуру, и в этом решении виден выбор в пользу «китаизации» культуры и образа жизни в целом. В свое время заимствование западных архитектурных достижений было очень популярно в Китае, поскольку являлось «окном в мир» для китайцев, слишком долго живших в добровольной изоляции, и отражало стремление приблизиться к другим стандартам потребления и образа жизни. Однако очень быстро выяснилось, что, во-первых, почти все такие архитектурные реплики выглядят как «китайские подделки» в прямом смысле этого выражения; во-вторых, больше говорят о собственных комплексах китайцев, чем об их успехах. Нынче на волне национализма и разочарования от Запада мода на такие заимствования неактуальна. А значит, неактуально и навязчивое стремление ввысь, совершенно нехарактерное для традиционной китайской урбанистики.
Вторая причина гораздо более прозаична. Это экономика. Бум на небоскребы пришелся на период неумеренного оптимизма девелоперов, дешевых кредитов и раздутых цен на землю. Сейчас же экономический рост замедляется, а девелоперы повсеместно столкнулись с трудностями. Кроме того, нужно учитывать, что на проектирование и строительство небоскребов требуется много времени, поэтому за время реализации проекта финансирование может иссякнуть, а бум на рынке недвижимости — смениться упадком. Что и произошло с колоссом компании «Люйди» в злосчастном Ухане. Для заказчика он в какой-то момент превратился в «чемодан без ручки»: его нельзя не достроить, потому что в проект вбуханы гигантские средства, но и достройка означает грандиозные убытки на содержание, ведь спроса на такую недвижимость нет. Более трети офисных площадей в 11-миллионном Ухане и так пустует, и дело не в коронавирусе, а в перепроизводстве инфраструктуры.
Нужно иметь в виду и глобальный контекст, заключающийся в возрастании скепсиса относительно небоскребов. Урбанисты все больше говорят о том, что сверхвысотные здания фаллической формы свидетельствуют только об амбициях политической и деловой элиты, но мало что дают развитию городов, особенно когда их строят посреди чистого поля, как это делалось в Китае.
Думается, сейчас, когда ситуация успокоится, власти найдут возможность реанимировать долгострои путем прямых финансовых вливаний, как это было ранее с «Шанхайской башней» 
, которую пришлось достраивать за государственный счет. Но о реализации новых громких проектов придется забыть. В этом плане показателен план застройки новой «витрины» китайских реформ — города Сюнъань 
, который строится под Пекином. По своему функционалу он схож с шанхайским районом Пудун 
, застроенным в 1980–2000-е годы. Но если Пудун на весь мир знаменит именно своими небоскребами, то Сюнъань предполагается сделать гораздо менее высотным.
Долой «копи-паст архитектуру»