Становление (СИ)

— И, да, Михаил Михайлович, сегодня ваше поведение у государя получилось, сыграло вам на пользу. Проект будет рассмотрен. Однако, в следующий раз, будь такой состоится, окажитесь более чем скромным. Вторично подобное будет расценено государем за дерзость и неуважение. Так что можно отправится прямо из кабинета императора в Сибирь, — сказал Александр Куракин.
— Я благодарю, вас, ваша светлость, — искренне отвечал я.
Вот за подобные советы, я мог бы многое простить.
Далее мы пообедали. Перед приемом следует быть сытым, даже с учетом, что застолье все равно состоится. Как только я начал есть, меня засыпали вопросы. В этой семье не принято молча употреблять пищу. Но экзамен я сдал, это стало понятным, когда тон беседы сменился на сугубо дружелюбный.
Новые вопросы были сродни тому, какие задают студенты, суетящиеся у аудитории, где идет экзамен. Всем важно спросить, какое у экзаменатора настроение, как он одет, как он спрашивает, можно ли списать. И ты, когда первым сдал экзамен, стоишь в центре внимания с видом мудреца рассказываешь, одобряешь те или иные выводы своих одногруппников.
Вот такие ассоциации у меня возникли, когда закончились серьезные вопросы. Теперь обстановка оказалась уютной. Было видно, что, несмотря на многие внутрисемейные проблемы, братья достаточно близки, чтобы считаться семьей.
Старший брат поддевал младшего, средний служил арбитром, периодически получая шуточки и подначки от обоих родственников. Особо популярной была тема постоянных поездок по Европе жены Алексея Борисовича. Не переходя за грань приличия, но шуточки все же были несколько скабрёзными. Братья знали, что супруга Алексея Борисовича нынче находилась в Риме, оттого они с упоением рассказывали, сколь страстными могут быть римские мужчины.
— Господа, пожалуй пора уже и готовится к приему. Это первый наш прием после опалы. Так что выглядеть должны достойно, — подвел итог посиделкам Александр Борисович и все засобирались по своим делам.
Предстоит подобрать наряд, привести волосы в порядок. Слава Богу, они у меня пока есть и признаков облысения не обнаруживается. Впрочем, вряд ли я изменю то, что уже скоро начну лысеть. А пока есть что причесывать, нужно наслаждаться моментом.
  
Глава 7
 
Глава 7
Петербург.
Дом Куракиных
17 января 1796 года. Вечер
Теперь я понимаю, что на самом деле должна была чувствовать на своем первом балу героиня великого произведения Льва Толстого «Война и мир» Наташа Ростова. Также полностью ощутил и философский смысл строк песни про то, как стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки в руках теребя.
Вот и мы с Алексеем Аракчеевым такие вот «девчонки». Стоим в сторонке, правда, без платочков в руках, и взираем на все происходящее будто со стороны, а вокруг лесть, ложь, подхалимство и сплошное притворство.
Может, еще только поведение Гаврилы Романовича Державина выглядит в некотором роде правдоподобно. Как сказал бы Станиславский: «верю!». А остальные же будто присматриваются друг к другу, уклончиво льстят, как бы на всякий случай. И неизменные притворно-приторные улыбки на лицах.
И не сказать, что все поголовно мелочные люди, нет, так принято, подобным образом люди огораживают себя от опасности, которая несомненно присутствует на таких вот небольших приемах. Сказал нечто опрометчивое, и все уже не в тренде.
Приглашенных на прием было четырнадцать человек, если не считать жен и трех дочерей, взятых «прицепом». Почему именно в такой грубой форме я дал определение присутствию женского пола на приме? Все просто. Александр Борисович Куракин использовал свой приезд в Петербург как повод собрать вероятных представителей команды нового императора. Ну, и были некоторые люди, которые хотели в эту команду влиться посредством протекции уже явных представителей нового «павловского» периода. Так, к примеру, Александр Андреевич Безбородко, присутствующий как почетный гость этого небольшого приема, уже явный человек Павла Петровича. Канцлер Российской империи — это очень сильно. А вот, Вяземский Андрей Иванович — темная лошадка. Буквально на днях он был вызвал к государю для назначения. И какой пост он займет, никто не знал, однако, на всякий случай его пригласили.
 
Ну и где тут место для досужих разговоров про всякие женские злободневные темы? Так что, да, женщины были «прицепами», ну или молниеотводами, случись патриарху семейства ляпнуть что нескладное. Ну это когда женщина умна и прозорлива, то да, включая свои хитрости, непременно прощаемые женскому полу, иная жена может отвести от своего мужа опасность. А вот дочери… Не место тут демонстрировать своих девиц, чай не бал в классическом его исполнении, чтобы знакомится с кавалерами, да приглядывать партию для ненаглядной ягодки своей.
Между тем, это я про «ягодок», меня сразу же заинтересовала персона Вяземского Андрея Ивановича. Положа руку на сердце, даже не он, а его интересный «прицепик». Компанию вельможи составила его дочь Екатерина Андреевна Колыванова.
Как я понял из подслушанных разговоров, сия девица была внебрачной дочерью Вяземского, которую тот старается как можно чаще выводить в общество, несмотря на неполные шестнадцать лет девицы. Хотя развита она, как и многие в этом времени, не по годам и уже вполне себе невеста. При округлостях в нужных местах, она была маленькая, изящная, гибкая, словно та самая актриса, сыгравшая роль Наташи Ростовой в гениальном фильме «Война и мир» Бондарчука. Она казалась майским цветком на фоне увядающей осенней листвы. Живая. Ей было очень тяжело сдерживать свою энергию и демонстрировать скромность и неукоснительную приверженность к этикету.
Она мне понравилась. При этом я прекрасно понимал, что нынче я никакой не жених. Вспомнив про ее будущее, я решил несколько пересмотреть свои планы и обязательно поместить в планирование и сватовство к Екатерине Андреевне.
Девушка будет иметь большой успех и станет той, которой я бы хотел видеть свою жену. Общительная, всесторонне развитая, ее салон в иной реальности был важнейшей частью светской жизни Петербурга. Отчего же в этом мире будет по-другому? При такой общительной жене, об изменах которой история умалчивала, как и не было их, я и сам смогу обзаводиться дополнительными знакомствами и иметь общение с нужными людьми у власти.
А еще я насолю Николаю Михайловичу Карамзину. Именно через замужество Екатерины Андреевны, я о ней и вспомнил. Она стала в иной реальности второй женой русского историка, публициста, общественного деятеля, вместе с тем, главного обидчика и едва ли не врага Михаила Михайловича Сперанского.
Женюсь. Лучшей кандидатуры найти не получится. Если Вяземский не отдаст за меня свою внебрачную дочь, то найти достойную партию в высшем свете или рядом с ним мне не удастся. Коли уже внебрачную дочь не отдадут, то кто отдаст свою любимицу, рожденную в браке? А еще в иной истории она стала наследницей большого состояния. Но меня это, конечно, мало волнует… Чего врать себе, волнует, безусловно.
Так что начинаю работать по Вяземскому, чтобы не увели такую умницу, красавицу, пусть и не комсомолку.
Потому весь вечер я то и дело, но бросал взгляды на Екатерину Андреевну, такую милую, без следа косметики и в простеньком, но весьма уместном платье, подчеркивающим ее молодость и первозданную красоту.
Гости стали появляться около семи вечера, неизменно чуть опаздывая, как будто прятались за соседнем домом и выжидали время. Кто его знает, может так и было!
Между тем, уже через полчаса состоялся полонез. Этот первый танец являл собой, по сути, выход и демонстрацию себя всем присутствующим. По причине малочисленности приглашенных и некоторую недостачу женщин, не все участвовали в полонезе. Федор Васильевич Ростопчин, прибывший без своей супруги, которая пока оставалась в имении, паразит такой, пригласил Екатерину Андреевну Колыванову на этот танец-выход. Не сказать, что я сильно расстроился по причине того, что плохо танцевал, что уж там, вообще почти не умел, но все же было несколько неприятно.