Второй шанс (СИ)

— Твой отец, — уверено заявил Блейз.
— С чего ты взял? — строго спросил Драко, прищурившись.
— Сразу после твоей свадьбы, мистер Малфой отправился в Италию, он заходил к нам в гости. Я спросил у матери о дневниках наших предков, она рассказала мне, что дала ему их почитать, — ответил Забини, с сочувствием посмотрев на друга. — Люциус соврал моей матери, что ему хочется точно узнать, когда наши семьи впервые познакомились, в каком итальянском городе это случилось. Ему, мол, это нужно для своих дневников. Маман не подозревала ничего плохого и дала твоему отцу все семейные дневники. Она ещё тогда обратила внимание, что на чтение он потратил всего полтора дня, как-то уж больно мало, если только…
— Примерно не знал дневник, с какого года ему надо читать, — закончил за друга Малфой. Он резко встал на ноги, сжимая в руке пустой бокал, чувствуя, как злость закипает в нём, он со всей силой запустил его в негорящий камин. — Видимо отец прочитал уже в дневниках наших предков, как в твоей семье Фелиция избавлялась от ненужных детей мужа на стороне, и решил сделать тоже самое с Гермионой.
— Я тоже пришёл к такому же выводу, — согласился с другом Блейз.
— Как он мог так поступить СО МНОЙ? — Драко обернулся, в его глазах полыхало пламя боли и гнева, он с шумом опустился в кресло, взял другой бокал и налил себе ещё выпить. — Как он мог так поступить именно СО МНОЙ? — повторил хозяин дома, сделав большой глоток. — Я могу понять, что он презирал Гермиону, потому что она из семьи маглов, но ведь он убил не просто её ребёнка, но и МОЕГО. За что он так жесток СО МНОЙ?
— Люциус не понимал и не принимал твоей любви к Грейнджер, считал, что это простое увлечение, может быть очень сильное, но он был уверен, что со временем оно пройдёт, — объяснил Блейз. — Он не сомневался, что ты потом бросишь её и выберешь себе в жёны чистокровную волшебницу. Он с детства внушал тебе мысли, что маги из семей маглов — грязь под ногами. Они ниже нас по положению и мы не должны создавать с ними семьи. Мы можем их использовать, только в качестве любовниц, если захочется немного разнообразия в сексе.
Думаю, дело было так: Люциус сам приготовил зелье, я посмотрел делать его не очень сложно, по крайней мере для того мага, который хоть что-то понимает в зельеварении. А ты прекрасно знаешь, твой отец в этом разбирается. Он сварил «отраву» и приказал эльфу подлить её в еду твоей жены. Вы ведь оба работали тем летом, — напомнил он, — дома вас днём не было, вы не ожидали ничего такого, поэтому не проверяли: подлили вам что-то в еду или напиток. Вот почему адвокат твоего отца пришёл к тебе почти сразу после того, как Гермиона потеряла ребёнка, Люциус точно знал, когда это случится.
— Ненавижу… как я его ненавижу, — закричал Драко, он почувствовал себя так плохо, словно его пытали тысячами Круцио одновременно, лучше бы было именно так, душевная боль куда страшнее физической, она разрывала его изнутри. — Бедная Гермиона, она ведь ничего не подозревает, даже не догадывается, почему никак не может выносить ребёнка.
— А вот это главная проблема, — аккуратно произнёс мулат.
— Главная проблема, — медленно повторил Малфой, в недоумение посмотрел на друга. — Говори сразу, не тяни, — он повысил голос.
— Как ты уже понял, Люциус дал Грейнджер зелье, чтобы она не могла выносить ребёнка от волшебника, — сказал Забини. — Поэтому у неё случился выкидыш от жениха француза, он был магом, и тут не важно каким: чистокровным, полукровкой или из семьи маглов — самое главное, что он тоже был волшебником, — подчеркнул он.
— Получается, у Гермионы может быть ребёнок только от магла? — спросил Драко, у него перехватило дыхание и голова пошла кругом.
— Нет, она может родить от мага, только ей надо было выпить зелье, чтобы вылечиться, — успокоил друга Блейз, хозяин дома с облегчением выдохнул. — Но ей нужно как можно скорее выпить лекарство, потому что, если Грейнджер третий раз забеременеет от волшебника, у неё снова будет выкидыш, то тогда она уже больше никогда не сможет иметь детей, даже от магла. И зелье надо принять до того, как она захочет снова попытаться стать матерью.
  
— Когда она узнает, будет ненавидеть меня, — простонал Малфой, запустив пальцы в волосы. — Это всё из-за меня…
— Что за глупости, Гермиона поймёт, что ты тут точно не виноват — это сделал твоей отец, — напомнил Забини. — Ты любил её… и, по-моему, до сих пор любишь.
— Да, люблю, — не стал врать Драко. — Но в этом и проблема: моя любовь принесла ей только горе и страдания. Если бы она не связалась со мной, давно бы уже была замужем, жила бы счастливой семейной жизнью и имела бы двоих детей, как её друзья Поттеры, ну или одного ребёнка точно, — он помолчал, потерев глаза. — Не представляю, как я объясню всё Гермионе?
— Ты обязан быть с ней честным, если ты соврёшь, Грейнджер это почувствует, и вот тогда она тебя точно не простит, — тоном адвоката заявил Блейз. — Завтра я принесу тебе дневник, там найдёшь рецепт зелья, которое вылечит её. Я уже посмотрел, готовить его быстро.
— Не могу поверить, что всё это происходит со мной, — потёр виски Малфой. — Как мне хочется придушить Люциуса… хотя, наверное, лучше напоить его каким-нибудь зельем.
— Сейчас тебе лучше всего лечь спать, — посоветовал Забини. — Завтра утром проснёшься и на свежую голову… или почти, — он посмотрел на пустые бутылки огневиски. — В общем, завтра с утра ещё раз всё обдумаешь, и тогда уже решишь, нужно ли тебе говорить с Люциусом или нет? А самое главное продумай, как ты объяснишь всё Гермионе — с этим тянуть нельзя. Чем скорее ты с ней встретишься и всё расскажешь, тем будет лучше для вас обоих.
— Да, ты прав, — согласился Драко.
Огневиски стало давать о себе знать только сейчас или Малфой не обращал на это внимания? Встав на ноги, он почувствовал, как его повело, голова закружилась.
Перед тем как уйти, Блейз велел эльфам хорошо присматривать за хозяином и не давать ему покидать особняк, пока не наступит утро, и он не протрезвеет.
Драко с трудом дошёл до своей комнаты, кое-как снял с себя рубашку и рухнул на кровать. Заснул быстрее, чем понял это.
Утром веки Малфоя никак не хотели открываться. Как будто специально, шторы в комнате были не занавешены, яркое солнце ударило в глаза. Хозяин дома поморщился и прикрыл рукой лицо. Приподнявшись на локтях, он почувствовал как затекло всё тело, голова нещадно болела, словно в ней стучали молотком, во рту пересохло и был неприятный привкус.
Наконец сев на постель, Драко позвал эльфа, приказал срочно принести антипохмельное зелье. Залпом выпив его, мужчина стал ждать когда оно подействует. Постепенно в голове перестало стучать, можно было принять душ.
Спустившись на завтрак, Малфой старался не торопиться, но всё равно думал только о том, как будет говорить с отцом, он понимал, что ему необходимо это сделать, чтобы точно прояснить ситуацию. Забини пока не пришёл с дневником, мужчина решил его не ждать, а сразу отправиться в свой старый дом, теперь он был ещё больше рад, что ушёл оттуда.
Около Малфой-Менора дул сильный ветер. Драко быстро вошёл в ворота и пошёл к главному ходу, он поймал себя на мысли, что уже много лет не ходил здесь. После того, как он выскажет Люциусу всё, что думает о нём, надо будет зайти к матери. В одном мужчина не сомневался: Нарцисса точно ничего не знала о зелье. Леди Малфой была не в восторге от выбора сына, она никогда не говорила, что его девушка должна быть чистокровной ведьмой, но ожидала хотя бы полукровку. Но увидев, как он счастлив с Гермионой приняла его невесту, которая затем стала законной женой.
Войдя в гостиную Менора, Драко огляделся и понял, что здесь ничего не изменилось, кажется, время замерло в поместье, все вещи стояли на тех же местах, что и одиннадцать лет назад. Мужчина не стал садиться, он подошёл к окну, так решил дождаться, когда войдёт отец.
Он услышал звук шагов в коридоре, обернулся, в этот момент в гостиной появился старый Лорд. Люциус очень сильно изменился, с тех пор как сын говорил с ним последний раз: всё его лицо было в морщинах, белые волосы сильно поредели, Драко не видел, но был уверен, что на затылке появилась лысина. Хозяин поместья уже не мог держаться так прямо, он сутулился. Стоило ему увидеть сына, как его глаза загорелись — он несомненно был приятно удивлён его приходу.