Парень в шагающем саркофаге (СИ)

А вот совсем фантастический поворот — Светка остается со мной из-за большой любви. Мог бы я быть счастливым? Что-то подсказывает мне, что нет. Ведь меня все равно грызло бы чувство вины, я не мог бы быть уверенным до конца, что дело в любви, а не жалости, и что я не слишком большая обуза. В конце концов, потратить свою жизнь на калеку — не та судьба, которую можно пожелать молодой девушке…
И потому прямо сейчас я не то чтобы счастлив — а просто спокоен. Все варианты, что у меня могли бы быть, имеют свой изъян, ни один не дал бы мне счастливой жизни. Так что я иду в первый и, вероятно, последний бой совершенно спокойным, без страха и сожалений. Смерть для меня — лишь избавление, и душу не грызут мысли о том, что я что-то должен был сделать иначе или допустил где-то ошибку. В конце концов, не зря же я был прогеймером, притом далеко не худшим: умение в любой ситуации выбирать оптимальный путь — это профессиональный навык у людей моей профессии.
И последняя деталь, что роднит меня с дредноутами из вселенной «Вархаммера» — четкое осознание своей правоты. Подобно им, я сражаюсь за все человечество.
…Чтобы у жалких существ вида «хомо сапиенс» была надежда однажды взобраться на следующую, более светлую ступеньку эволюции.
И вот я появляюсь на поле боя.
Мне в оптику с хорошим увеличением видны удивленные, ошарашенные лица: враги просто отказываются верить своим глазам. Они сумели справиться с двумя небольшими роботами — и тут здрасте, на поле боя выходит дредноут, обвешанный дополнительной броней и с огромной пушкой.
Я точно знаю, что к такому их не готовили.
— Искин, пулемет на тебе, цели выбирай сам по приоритету. Подсвечивай мне врагов.
«Выполняю».
Перед моим внутренним взором разворачивается панорама с красными треугольничками. Их много, очень много — но у меня в ранце пятьсот с гаком снарядов и еще крупнокалиберный пулемет в зажимах сбоку.
ДАНГ!
Кабину сотрясает вибрация от выстрела. Пусть у пушки калибр всего тридцать миллиметров — это самое мощное орудие в своем классе. Если бы не одиночный огонь — всего одна очередь оторвала бы моему меху руки или крепко повредила.
Я вижу впереди облачко разрыва, обманчиво прозрачное. Взрывчатки в снаряде кот наплакал, это всего лишь вышибной заряд, разбрасывающий вперед и в стороны вольфрамовую картечь, которая продолжает лететь со скоростью самого снаряда.
И я даже не удивляюсь, увидев, как араба в паре сотен метров от меня едва ли не размазывает по камням красной кляксой: мне ведь даже целиться не нужно. Компьютер сканирует местность, определяет цели и замеряет дистанцию до них. В тот момент, когда я жму на гашетку, автоматически определяется оптимальная точка подрыва, снаряд на вылете из ствола пролетает сквозь кольцо программатора и в нем запускается таймер, который и подрывает заряд именно в нужной точке, после чего разлетающаяся шрапнель поражает заданную цель и не только ее.
Эта система создана для уничтожения быстролетящих крылатых ракет и воздушных летательных аппаратов, так что в стрельбе по неподвижным мишеням проблемы нет вовсе.
Направляю оружие в сторону следующей цели — ДАНГ! У фанатика отлетает рука. ДАНГ! Еще двое рядом с ним превращены в решето.
Боже мой, я чувствую себя просто читером каким-то.
По мне палят со всех сторон, но навесная броня держит удар. Так, где ж те чуваки с гранатометами?
ДАНГ! ДАНГ! ДАНГ! В области поражения столбом стоит пыль и красноватый туман, сыплется с неба каменная крошка. Из-за валуна выглядывает уцелевший враг и выпускает очередь.
ДАНГ! Я слышу, как его пули молотят по броне, но он сам уже превратился в решето. От вольфрамового шарика, очень тяжелого и быстрого, не спасает никакой бронежилет, эта пушка может поражать даже легкобронированную технику.
Искин работает не менее результативно, скупыми очередями выбивая цель за целью. Вернее, он работает за двоих, я ведь особо не целюсь. В считанные секунды мы приплюсовали к счету «Луиджи» и «Марио» столько же, сколько наколошматили мои павшие мехи, враг, мне кажется, в шоке и ужасе, но…
 
Бежать ведь некуда. Слева от меня спускается неспешный лавовый поток, наверху вулкан, так что даже если враг как-то проскочит мимо меня — лава не даст уйти. Внизу — пропасть, вверху — вулкан, вправо и наверху на гребне залегли защитники беженцев.
Западня захлопнулась.
Злобный лай пулемета, мои «ДАНГ-ДАНГ-ДАНГ», треск автоматов противника, стук пуль по броне — все смешалось в одну сплошную канонаду.
Мимо проносится, оставляя дымный след, граната РПГ. Искин моментально засекает место выстрела, подсвечивает мне — и я направляю туда свою пушку. Вот выглядывает второй гранатометчик — ДАНГ! — и его голова и руки просто отлетают в стороны.
ДАНГ! Падает еще один. ДАНГ-ДАНГ — мои выстрелы крошат камень и превращают плоть в фарш. У группы арабов не выдерживают нервы и они бросаются наутек — ДАНГ-ДАНГ-ДАНГ! Тьфу, профукал два снаряда, вся группа упала после первого выстрела…
Искин подсвечивает мне место и ведет туда огонь. Там два гранатометчика, и одного из них настигает пуля. Второй стреляет — и я стреляю. Аккурат посреди между ним и мной снаряд взрывается, уничтожая летящую гранату. Ай да искин, ай да молодец.
ДАНГ! Гранатометчик падает обратно за камень, оставив на камне красную лужу.
По мне ведут огонь сбоку — разворачиваюсь. ДАНГ-ДАНГ! От стрелков остается мокрое место. Правда, двое успели нырнуть за камни — еще раз ДАНГ! Против пехоты зенитные снаряды с программируемым подрывом страшны так же, как и против воздушных целей: от них не укроешься в окопе, ведь снаряд взрывается в воздухе над ним.
«Вышел из строя интегрированный источник питания».
Черт. Пули молотят по броне, неудивительно, что некоторые находят слабые места, да и навесная броня местами уже искромсана. Впрочем, мне бы только до конца сражения чтобы энергии хватило, остальное уже не важно.
ДАНГ! ДАНГ! ДАНГ! Еще одна группа, решившая перевалить за гребень, прорежена более чем наполовину, выживших обстреливают с гребня. Попытка отойти наверх и скрыться среди валунов покрупнее заканчивается полным фиаско: арабы, карабкающиеся наверх, сыплются вниз, словно мишени в тире.
Бежать некуда, прятаться негде. Смерть везде.
— Аврора, ты в порядке⁈ — кричу в радиоэфир.
— Мне страшно!!! — захлебывается слезами девочка.
— Не бойся, я рядом! Скоро все закончится!
ДАНГ! ДАНГ! Я наступаю вперед, выискивая спрятавшихся врагов. Мой счет уже давно перевалил за сотню, а боекомплекта израсходовано меньше половины. Я херачу по всему, что шевелится, часто пуляю в молоко, но нередко с одного выстрела выношу по два-три врага.
Пули барабанят сбоку. Разворот — ДАНГ-ДАНГ-ДАНГ! В воздухе летит, кувыркаясь, оторванная голова.
«Противник сзади!»
— Так стреляй в него!
Искин косит бегущих вниз по склону. Эти хитрецы умудрились спрятаться и пропустить меня, но куда вообще они бегут? Там, внизу — пропасть.
Впрочем, все равно не добежал ни один.
ДАНГ! Арабу сносит голову, рядом падает, словно мешок с картошкой, его товарищ.
Еще несколько выстрелов — и на панораме больше нет красных треугольничков. Искин совершает облет дроном — ага, вот вы где!
Они палят в меня, граната взрывается, попав мне в бок, но мех стоит скалой. Мы с искином добиваем оставшихся.
«Выведена из строя первая система жизнеобеспечения.»
— А вторая?
«Работает в штатном режиме».
Еще один облет — и вот я вижу одинокую человеческую фигурку, бегущую к лаве. Последний араб попытался пересечь поток в самом узком месте, обманутый преобладающим черным цветом и редкими «лужами» красного: лава начала остывать.
Он побежал, стараясь прыгать побыстрее, с черного на черное, но уже на четвертом или пятом шаге упал, вспыхнул и сгорел, извиваясь. Темная лава все равно лава.
Горите вы все в геене, нелюди.
Наконец в мой радиоканал проникают более четкие сигналы, я слышу неразборчивый диалог кого-то из беженцев и другого человека с сильным немецким акцентом.