Парень в шагающем саркофаге (СИ)

Проводив паскуду взглядом, я снова принялся за работу. Ничего, еще раз увижу тебя — пожалеешь. Я же тебе, паторочь поганая, ничегошеньки плохого не сделал, я даже не бывал ни разу на этих твоих равнинах и лугах, даже в глаза не видел ни тебя, ни твоих сородичей — с хрена ли ты ко мне приперся? Просто напакостить?
— Искин, поднимать тревогу при любом попадании таких существ в поле зрения камер.
— Так точно, командир.
* * *
Следующий день ушел на ремонт большого работяги, Луиджи: вышел из строя сервомотор руки. Пришлось снимать всю руку и менять на запасной. Испорченный починю, когда установлю цех как положено, станок для намотки электродвигателей занят производством.
Завершив ремонт, я продолжил работу над намеченными задачами. Пока я занимался заливкой бетонного фундамента под большой цех — ну как большой, для меня он пока большой — искин сумел произвести и собрать шесть новых ветрогенераторов. В них все сделано «с нуля», если не считать медную проволоку, токосъемники да магниты. Я обошелся даже без подшипников, только втулками. Ну и материал для печати тоже из запаса, до самообеспечения мне пока далеко. Благо, запасов пока много и хватит на пару-тройку лет.
Автоматические зонд-буры, ползая в округе, сумели отыскать недалеко от базы самородную медь, причем общий вес трех скоплений, вероятно, измеряется десятками тонн, а если это на самом деле не три скопления друг возле друга, а одно скопление — то там счет пойдет на сотни тонн. Редкая удача.
Второй находкой стал гематит — вторая удача. То есть, я и так знал, что строю базу поблизости от залежей железа, но вопрос был в конкретном виде руды. Гематит удобен тем, что я смогу добыть железо без сложных технологий типа доменной, так называемым прямым методом. То есть, метод сам по себе не быстрый, но потребует только простых агрегатов.
Кривой Жук в значительной мере восстановил свою жизнеспособность, в частности, отрастил еще несколько ног, похожих на паучьи, и теперь уже не мучительно ползает, кое-как волоча поврежденное тело, а ходит, опираясь исключительно на конечности. При этом эти самые лапки у него растут во все стороны и двух одинаковых среди них нет.
Я по этому поводу малость поудивлялся: неужели он изначально был весь такой несимметричный? Но потом я заметил, что Жук не просто несимметричный — у него к тому же нет «зада» и «переда», он меняет направление движения, не меняя своей ориентации в пространстве, ему чужд такой маневр, как «разворот». Подбежал к миске с водой, попил, сделал несколько шажков в сторону — ну то есть бочком — и хапнул фрукт. А затем, снова не разворачиваясь, убегает в норку, при этом, получается, он двигается назад-наискось. И скорость движения в любую сторону одинакова.
Единственная причина для разворота у Жука появляется тогда, когда он подбегает к миске с водой, потому что хоботок у него только с одной стороны. И я заметил, что иногда он подбегает к воде хоботком вперед и сразу начинает пить, а иногда — бочком или задом, что вынуждает его разворачиваться. То есть в буквальном смысле существо, не имеющее зада, переда, оси симметрии. Охренеть, это что-то новое в этой галактике, потому что на Земле ничего подобного нет.
Вторая уникальность Жука — в двойном органе питания. Воду он впитывает через хоботок, но фрукты и побеги жует неким ротовым органом, который у него находится снизу. Что процесс является жеванием или грызением, видно по тому, как трясется ветка, когда он затягивает ее под себя и начинает есть побеги.
То есть, я как бы на другой планете, про которую ни хрена не знаю, но тут живые существа также подчинены закону симметрии. Даже тот хищный «суперцветок» хоть и имел пять «лепестков», но каждый из лепестков обладал осевой симметрией. Цветы с непарным числом лепестков на Земле есть, и у них есть если не центр симметрии, то ось. У этого «цветка» тоже есть общая ось симметрии и каждый лепесток имеет свою ось симметрии.
А вот Жук не имеет никаких центров или осей. Он полностью и во всем несимметричен. Исключение — его глаза, они круглые и выглядят как правильные или почти правильные сфероиды.
 
В общем, воистину уникальное существо. И я даже рад, что у меня такой питомец: это не просто зверушка, а крайне интересный для наблюдения объект.
* * *
Дней через шесть меня рано утром разбудил сигнал тревоги: искин засек приближающегося к замурованной пещере бараноида, и судя по размеру, это тот же самый зверь.
И я догадываюсь, что к пещере они идет не случайно.
Ну что ж, вандал бараноидный, сейчас я отучу тебя разрушать то, чего ты не строил.
  
Бункер
 
Ну что ж, вандал бараноидный, сейчас я отучу тебя разрушать то, чего ты не строил.
И я на полной скорости припустил к выходу из ущелья.
Само собой, что вовремя успеть не удалось: бараноид обнаружен в полутора километрах, а мне шесть топать. Так что к моменту, когда я подоспел, чертова тварь как раз доламывала стену — в третий раз, мать ее за ногу.
Вот же домахалась дрянь, придется учить жестко.
Заслышав мое приближение, бараноид развернулся в мою сторону и принялся бить ногой в землю, ну примерно как бык перед атакой.
— Ну-ка поди сюда, скотина, — сказал я через динамик.
Бараноид чуть скосил голову, чтобы видеть меня, глаза-то у него по бокам.
И тут у меня промелькнула мысль: а кулаки дредноута вообще-то не предназначены для того, чтобы гигантским баранам мозги вправлять, это рабочий инструмент для условно тонких операций, ударопрочности там кот наплакал. Мой мехасьют приспособлен для дистанционного боя при помощи огнестрела, не для размена ударами. То есть, у меня есть запасные детали, да я могу и «эрзац» произвести — только не хочется ломать ценный инструмент, запасы которого ограничены.
С другой стороны — высокопрочный металл против плоти, сервоприводы против мышц. Бараноид связался не тем противником. Настучу по кумполу маленько — он быстро поймет, что к чему.
Сближаемся, я при этом поднимаюсь по пологому склону. Тридцать метров — он стоит и смотрит. Это животное вообще понимает, что я ему собрался люлей выписать?
Двадцать метров — бараноид все еще стоит и смотрит. Ну теперь-то поздно камушком притворяться, после того как ты три раза мою работу похерил.
Приближаюсь. У него глаза под костяные надбровники упрятаны, он не может смотреть вверх. Когда подойду близко — занесу кулак да по темечку ему стукну разок. Он не сможет уклониться от удара, который не сможет увидеть.
Пять метров, шагаю вперед и заношу кулак.
И в этот момент бараноид пошел в контратаку.
Я успел увидеть, что у него на самом деле глаз не четыре, а шесть, и вот эти два лишних глаза как раз сверху на черепе, расположены не рядом, а друг за другом, оба защищены костистыми веками и костяными валиками. И вот передний глаз видит вперед, а задний — вверх, и мой замах незамеченным не остался.
Бараноид наклонил голову и неспешно меня затаранил, а затем попер вперед. Я опускаю кулак ему на спину — на голову уже не получается, он ею мне в корпус уперся — и обнаруживаю, что под толстенной шкурой нет твердого скелета вроде хребта. То есть, хребет-то может и есть, но глубже, поверх него — толстый слой жировых запасов, видимо.
В общем, удар получился как по подушке — а бараноид знай себе прет.
Я запоздало осознал, что это не поединок металла против плоти — это состязание в сцеплении с грунтом. Я, вероятно, сильнее — но две ноги против шести. Моя попытка упереться в землю ничего не дала, мои ступни просто оставляют за собой две борозды — и бараноид знай себе прет, хоть я и навалился на него сверху.
Я еще дважды врезал ему по спине без какого-либо результата, а потом он дотолкал меня до овражка и спихнул вниз. Я теряю равновесие, мир крутанулся дважды — и я на дне.
— Какая же ты конченная тварь! — возмутился я, глядя на бараноида снизу вверх.
Бараноид, стоя на краю обрыва в трех метрах надо мною, проревел в ответ: