Конкурент. Сокрушить нельзя любить (СИ)

Никогда вода не казалась такой вкусной. Софья все пила и пила, наслаждаясь, и потом просто легла на траву рядом. По земле ползали муравьи и букашки, но Софья так устала, что не обращала на них внимания. Прикрыла тихо глаза и засопела. Сев рядом, Демид оторвал нижний край своей белой рубашки, промыл рану на плече у Софьи и сменил повязку. Она даже не почувствовала, так утомилась. Чернов понимал, что надо двигаться дальше, останавливаться нельзя. Также, как спать и расслабляться – опасность теперь грозила не только со стороны Общего сектора, но и от дикарей, проживающих в более дальних и диких местах континента.
Но Софья спала, как диснеевская красавица, молодая и гибкая, руки раскинуты в разные стороны, копна волос цвета солнца на траве. Демид не смог найти в себе силы разбудить ее. Вздохнув, он лег рядом, охраняя сон принцессы.
***
– Скоро мы должны добраться до машины, – сказал Чернов, отбрасывая в сторону очередной стебель, летевший прямо в лицо.
Они с Софьей весь день шли по краю поля, заросшего какой-то агрокультурой. Стебли были высокими от души хлестали путников куда ни попадя. Согласно расчетам, пещера с автомобилем находилась на юго-востоке. Чтобы попасть к ней путникам пришлось сделать большой крюк. Фактически, убегая от преследователей, они всю ночь двигались в противоположном направлении. И теперь, оторвавшись, огибали Общий сектор по дуге в сторону океана. Голод утолили бананами и кокосами, которые в большом количестве росли в джунглях, а вот ноги уже гудели от усталости.
Софья не ответила. Демид хмуро посмотрел в небо. Огромная черная туча четверть часа назад выплыла из-за горизонта и быстро двигалась в их сторону. При этом клубящаяся тьма угрожающе гремела и сверкала – почти так же, как искрило напряжение между Демидом и Софьей.
Когда опасность миновала, и стало понятно, что преследователи их потеряли, на первый план снова вышли события прошлого вечера. Софья яростно пробиралась сквозь заросли, заполонившие незнакомую землю, отбиваясь одновременно от ослепляющей ревности. Демид же, шедший первым, без конца уворачивался от прытких стеблей, не всегда успешно, и с каждым ударом злился все сильнее. Софья за спиной хмуро пыхтела, ему хотелось обернуться и встряхнуть гордячку несколько раз.
Впереди показался просвет между зарослей, означающий конец засеянному участку, дальше снова начинались джунгли. Одновременно с этим первые капли дождя упали на пыльную землю. Демид получил по щеке очередным стеблем, выругался и обернулся:
– Проклятье, Соня, неужели не понятно – я хотел тебя защитить!
Она резко остановилась, взмахнула руками в разные стороны:
– Ты где-нибудь рядом видишь ясли, Чернов? Или может быть, бутылочки со смесью? Нет? Это потому что я не младенец и как минимум заслуживаю того, чтобы узнать твои планы заранее! Меня не надо слепо защищать!
– Если бы я сказал тебе заранее, ты бы ни за что не согласилась уехать обратно в отель!
– Я и в этот раз не соглашалась! Меня погрузили в обоз, как мешок, и сослали по маршруту.
Они стояли нос к носу, дождь зачастил сильнее.
– Мне не нужно твое разрешение, чтобы защищать, Соня, – угрожающе пророкотал Демид. – Это то, что испокон веков мужчина делает для своей женщины.
– Изменяет ей?!
Волосы Софьи намокли, крупные капли потекли вниз по обнаженным плечам. Чтобы лучше видеть через пелену дождя, она часто поморгала.
Демид провел ладонью по лицу, сбрасывая воду, как будто только вынырнул из бассейна:
– Я не изменял!
– Ты собирался!
– Это не измена, как ты не можешь понять!
Ливень пошел сплошной стеной.
– Ах да, это защита!
– Защита! – рьяно согласился он, развел руки, льющийся по ним дождь создавал иллюзию распахнутых крыльев. – Но ты по традиции все испортила. И где мы теперь?
– А почему в твою упрямую голову не приходит мысль, что я бы лучше стала беглянкой и преступницей рядом с тобой, чем защищенной такой ценой?
Демид опустил руки, моргнул:
– Терпеть лишения рядом со мной для тебя предпочтительнее?
– Конечно, болван!
 
Он воззрился на нее странно, растерянно, словно мысль, что Чернов кому-то нужен сам по себе, была для него новой и совершенно неожиданной. Тропический дождь струями стекал по скульптурному лицу и плечам. Чернов порывисто обнял ладонями ее лицо.
Они стояли посреди джунглей на незнакомой планете, на задворках мира, которому не принадлежали, а Демиду вдруг показалось, что прямо сейчас он как раз там, где и должен быть, – на выходе из лабиринта.
– И учтите, Демид Евгеньевич, – добавила Софья, тоже обнимая его шею, – это работает в обе стороны, так что отныне я буду столь же рьяно защищать вас, как вы меня.
Она приподнялась на носочках и поцеловала его, крепко и страстно. Вот же пробрался под кожу Чернов, сил нет. Софья ненавидела слабость, а Демид стал именно ей – ахиллесовой пятой. Ещё в детстве малышка-сиротка поняла,что привязываться нельзя, гибельно и крайне опасно. Что через любовь и дружбу до тебя могут достать даже те, кто не смог пробить оборону ни в чем остальном. Поэтому Софья крайне сложно заводила друзей. Натали, по сути, была единственной. И вот Чернов, будь он неладен, за которого она теперь могла выгрызть глотку кому угодно. Она даже сейчас не понимала, как смогла так быстро скрутить тех пангеек. Просто увидела их, раздетых и готовых, и все, забрало упало.
Бешено целуя, Софья содрала его рубашку:
– Почему на тебе вечно столько пуговиц!
Обнажились широкие загорелые плечи. Дождь струями ринулся по шести кубикам пресса. В ответ Демид с чувством дёрнул платье – ему хотелось снять его с Софьи с того самого момента, как она вышла к нему, вся такая блестящая и ослепительная.
– Это платье мне тоже осточертело, но я же не жалуюсь!
– А разве тут кто-то жалуется, Чернов? – Софья вытащила ремень его брюк, швырнула в заросли.
– Я любил этот ремень! – взревел Демид. – У местных уйдет больше года, чтобы сделать такой же!
Белье Софьи улетело в бурьян следом.
– Ты опять порвал кружево! Так что мы квиты!
Он схватил ее талию и резко притянул к себе, от столкновения брызги дождя разлетелись во все стороны:
– Мы будем квиты, когда я скажу, – сказал прямо в ухо низким басом.
– Мечтай, золотой мальчик, – прищурилась она, хватая его за волосы и притягивая к губам.
Несносная женщина!
– Сонь, молчи, – пророкотал он, закрыв глаза и целуя исступленно, – просто молчи. Я либо убью тебя, либо залюблю до смерти.
Она и так уже не могла говорить. Демид как будто освобождал в ней какую-то альтернативную Софью, дикую одинокую девчонку, не ограненную цивилизацией, знающую только чувственную сторону существования. Его руки были жадными до предела, ищущими, голодными. До Чернова никто не обнажал желание настолько сильно рядом с ней. Шепнула отчаянно:
– Залюби!
Демид выдохнул, словно раненый зверь. Она натурально сводила его с ума. Подтолкнул опять вперёд. Оказались в углублении горной породы, с удивлением сообразила Софья, хотя куда там – приклеившись к Чернову, как "супер-момент", она не заметила бы даже ядерный взрыв. Над головой оказался земляной свод, и дождь перестал поливать их почем зря. Хорошо. Сейчас Софья могла осилить только простые, односложные мысли – горячо, сладко, вкусно, кожа, губы, приятно…
Демид чуть приподнял Софью, чтобы запрыгнула на него. Она оплела ногами его торс, обняла шею и углубила поцелуй до предела, наслаждаясь густой взъерошенной шевелюрой Чернова. Демид дышал рвано, с большим трудом, а Софье хотелось съесть его, шального и возбужденного, всего целиком.
– Ммм, – простонала ему в шею как раз перед тем, как ее мокрая пятая точка опустилась на гладкий кузов большого внедорожника.
Машина? Они уже дошли?
– Угу, – подтвердил он.
Движения Демида стали четкими, конкретными, результативными. Ни одного лишнего жеста. И этот знаменитый прямой взгляд зеленых глаз, содержащий в себе несколько пластов информации. Удерживая зрительный контакт, подтащил Софью ближе, расстегнул брюки, схватил талию и, склонившись, прищурился, как адски сексуальный киношный злодей: