Дочь дьявола (ЛП)

Сделав неловкую паузу, мистер Рэвенел провёл рукой по растрёпанным волосам, но блестящие пряди тут же неряшливо упали на прежние места.
– Я не собирался её оставлять. Хотел поставить Генри в неловкое положение, зачитав перед ним вслух отрывки. А увидев ваши слова на форзаце, не мог дождаться, когда смогу его ими помучить. Но потом я прочёл первую страницу.
– Где Стивен Армстронг тонет в зыбучих песках, – проговорила Фиби, робко улыбнувшись.
– Именно. Я должен был выяснить, что произошло дальше.
– После зыбучих песков, ему нужно спасти его истинную любовь, Катриону, от крокодилов.
Он хрипло усмехнулся.
– Вы нарисовали крестики на всех тех страницах.
– Втайне я мечтала о герое, который когда-нибудь спасёт меня от крокодилов.
– Втайне я мечтал стать героем. Хотя с крокодилами у меня было гораздо больше общего. – Взгляд мистер Рэвенела затуманился, когда он предался давним воспоминаниям. – Я не знал, что чтение может быть таким, – в конце концов, признался он. – Как полёт на ковре-самолёте. После этого я перестал задирать Генри. Я больше не мог насмехаться над ним за то, что он любил эту книгу. На самом деле, я хотел бы обсудить её с ним.
– Он был бы в восторге. Почему вы этого не сделали?
– Мне было стыдно за то, что я её украл. И мне хотелось оставить книгу ещё ненадолго у себя. Своих у меня никогда не было. – Он замолчал, продолжая вспоминать. – Мне нравилось находить пометки, которые вы оставляли на полях возле любимых сцен. Всего сорок семь поцелуев. Я притворялся, что они для меня.
Фиби никогда не приходило в голову, что эта книга могла иметь для Уэста Рэвенела такое же, а может и большее значение, чем для неё и Генри. О, какая же странная штука, жизнь! Она и представить себе не могла, что когда-нибудь станет ему сочувствовать.
– Бывали времена, когда эта книга не давала мне прийти в отчаянье, – признался мистер Рэвенел. – Она осталась одним из лучших воспоминаний детства. – Его губ коснулась самоироничная улыбка. – Само собой, что её пришлось украсть. Генри покинул школу до того, как я смог заставить себя вернуть ему книгу. Я всегда этого стыдился.
Фиби не желала, чтобы ему было стыдно. Больше не желала.
– Я отдала Генри свой экземпляр после того, как его пропал, – сказала она. – У него была возможность читать о приключениях Стивена Армстронга, когда ему хотелось.
– Это не извиняет моего поступка.
– Вам же было всего девять-десять лет. Генри бы понял. И простил бы, как сделала я.
Вместо того, чтобы проникнуться благодарностью, мистер Рэвенел, выглядел раздосадованным.
– Не распространяйте на меня своё великодушие. Я безнадёжен. Поверьте, по сравнению с другими моими грехами этот - капля в море. Просто заберите книгу и знайте, что мне жаль.
– Я хочу, чтобы вы оставили её себе, – искренне сказала Фиби. – В качестве подарка от меня и Генри.
– Боже, нет.
– Пожалуйста, вы должны забрать её себе.
– Я не хочу.
– Нет, хотите.
– Фиби... нет... чёрт возьми...
Они сцепились в схватке, каждый пытался заставить другого согласиться принять книгу, упорно передавая её из рук в руки. Фиби покачнулась и отступила на шаг, книга упала на пол. Мистер Рэвенел инстинктивно схватил Фиби и притянул к себе, и она по инерции прижалась к его груди.
Не успела она сделать и вдоха, как его губы накрыли её.
Глава 13
Однажды в детстве Фиби попала в летнюю грозу и стала свидетелем того, как, порхавшую в воздухе, бабочку сбила капля. Насекомое затрепетало и упало на землю, со всех сторон атакуемое дождём. Единственным выходом было сложить крылышки, найти укрытие и ждать.
Этот мужчина казался Фиби одновременно и бурей, и убежищем. Он затягивал её в беспросветную, всепоглощающую тьму, где не существовало ничего, кроме чрезмерно сильных ощущений. Обжигающее, ласковое, сладостное, настойчивое, ненасытное, нежное и грубое искушение. Она беспомощно напряглась в его объятиях, хотя и не знала, пыталась ли сбежать или прижаться к нему теснее.
 
Фиби жаждала почувствовать жар и мощь его тела. Такое знакомое ощущение и в то же время абсолютно новое.
Именно такого мужчину она и боялась, обладающего волей и силой, не уступающими её собственным. Мужчину, который будет желать и беспощадно обладать каждой частичкой её существа.
Буря рассеялась так же внезапно, как и грянула. Издав хриплый звук, он оторвался от Фиби, разжав объятия. Она покачнулась, ноги угрожали подогнуться, словно бумажные, но Рэвенел протянул руку, чтобы её поддержать.
– Это была случайность, – проговорил он, тяжело дыша.
– Да, – ошеломлённо произнесла Фиби, – я понимаю.
– Книга падала... я потянулся за ней... а ваши губы оказались на пути.
– Давайте не будем об этом больше говорить. Не станем заострять внимание.
Мистер Рэвенел ухватился за это предложение.
– Этого никогда не случалось.
– Да... нет, поцелуй был... непримечательным, я о нём забуду.
Её высказывание довольно быстро привело его в чувства. Дыхание замедлилось, и он отодвинулся подальше, чтобы бросить на неё оскорблённый взгляд.
– Непримечательным?
– Нет, – поспешила ответить Фиби, – я имела в виду, что не стану о нём думать.
Но с каждой секундой его настроение портилось всё сильнее.
– Этот поцелуй нельзя считать настоящим. Я ведь только начал.
– Знаю. Но всё равно, он был очень милым, так что не нужно...
– Милым?
– Да.
Фиби не понимала, почему он выглядел таким оскорблённым.
– Если мне представился всего один шанс в жизни вас поцеловать, – мрачно сказал он, – будь я проклят, если поцелуй окажется второсортным. У меня же есть стандарты.
– Я не говорила, что он второсортный, – запротестовала она, – я сказала, что он был милым.
– Мужчина предпочёл бы получить пулю в зад, чем, услышать от женщины, что он "мило" занимается любовью.
– Ну ладно вам. Вы делаете из мухи слона.
– Теперь придётся всё повторить.
– Что?
У неё вырвался сдавленный смешок, и она отпрянула.
Уэст без труда притянул Фиби ближе к себе.
– Если я этого не сделаю, вы навсегда останетесь с мыслью, что это лучшее, на что я способен. Терять всё равно уже нечего.
– Мистер Рэвенел...
– Приготовьтесь.
У Фиби от удивления отвисла челюсть. Должно быть он её дразнил. Не мог же он говорить серьёзно... или мог?
Когда он увидел выражение её лица, в его глазах вспыхнуло веселье. Но затем Рэвенел уверенно обвил рукой её талию. О Боже, он действительно собирался её поцеловать. От смущения и предвкушения у Фиби закружилась голова.
– Мистер Рэвенел, я...
– Уэст.
– Уэст, – повторила Фиби, поднимая на него взгляд. Ей пришлось нервно откашляться прежде, чем продолжить, – это ошибка.
– Нет, ошибкой был первый поцелуй. Этот всё исправит.
– Нет, не исправит, – с тревогой возразила она. – Понимаете, я... не сомневаюсь в ваших способностях, но сомневаюсь в своих. Больше двух лет я не целовала никого выше трёх с половиной футов.
Когда он усмехнулся, её щёку опалило его дыхание.
– Тогда вам, вероятно, следует поднять взгляд, по крайней мере, на два с половиной фута выше, чем обычно. – Он осторожно приподнял её подбородок. – Обними меня.
По необъяснимой причине эта тихая команда вызвала в ней волну интереса и воодушевления. Неужели она действительно позволит ему...?
"Да", – настаивал какой-то безрассудный внутренний голос. – "Не останавливай его, вообще не думай, просто позволь этому случиться".
В сказочной тишине нарушаемой лишь её прерывистым дыханием, она подняла руки и обхватила его мощную спину. Уэст бережно положил ладонь на её затылок и в следующее мгновение завладел её губами, покрывая их лёгкими исследующими поцелуями, словно пытался найти идеальные точки соприкосновения. Не зная, как реагировать, она стояла, приподняв лицо, пока его пальцы ласкали её шею и подбородок так же ласково, как солнечный свет, скользит по коже. Фиби никогда бы не подумала, что мужчина его размеров может обращаться с женщиной так нежно. Он усилил напор, заставляя её губы раскрыться, она почувствовала, как кончик его языка, извиваясь, проник внутрь. Дразнящее вторжение показалось ей таким странным, что, напрягшись, она удивлённо отпрянула.