Трюк (ЛП)

— Очень ободряюще, — ворчу я. — Когда круиз?
— Через две недели.
Я растягиваю губы в притворной улыбке:
— Жду не дождусь.
***
Я собирался явиться на регистрацию в последний момент, но за пару часов до выезда из отеля, куда меня заселило OTS, в дверь постучали. Передо мной предстал мужчина, который следующие несколько недель будет изображать моего бойфренда.
Ноа Хантингтон Третий. Пришлось его погуглить. Как только на экране появилось фото, в моем мозгу мелькнуло воспоминание — я встретил его в тот же вечер, что и Дэймона. Конечно, из всех, с кем я тогда познакомился, Ноа был самым сексуальным. И, само собой, он тоже это знал. Особняк Ноа не произвел на меня особого впечатления, а вот взгляд его пронзительных сине-зеленых глаз, каким-то образом сочетающий в себе высокомерие и очарование — да. Я тогда сразу же пожалел, что Мэддокс оставил меня одного и свалил с Дэймоном в гостевую спальню, бог знает, чем заниматься.
И вот я застрял с Ноа на несколько месяцев. Потрясно.
Его отец — бывший губернатор Нью-Йорка, и, на данный момент, сенатор от партии демократов — старый белый чувак, а мать − афроамериканка. Добавьте сюда сына-гея, и перед вами идеальная семья в утопической вселенной, где не имеет значения, какой вы расы, религии или ориентации.
Я понимаю, почему Дэймон выбрал Ноа для роли моего бойфренда, но боюсь, такую мудреную небылицу народ не схавает. Как-то слишком фальшиво.
«Потому что так оно и есть, тупица».
Ноа действует мне на нервы своим гипнотическим взглядом и ухмылкой. Смуглая кожа, подтянутое тело, воплощение уверенного в себе сопляка с трастовым фондом. Неприятно признавать, но он меня бесит уже только потому, что я завидую.
Я и сопляком-то не могу его называть, ведь он на три года старше меня.
Такую уверенность, как у Ноа, я испытываю лишь на поле. Футбол помогает сконцентрироваться. Позволяет сбежать. От всего. А сейчас мне приходится раскрывать себя с той стороны, которую я прятал целую вечность.
Не по своей воле, а по необходимости. В истории НФЛ было несколько игроков-геев. Но все они заявили о своей сексуальной ориентации лишь после выхода на пенсию или после того, как выбыли в предсезонках.
— Мэтт? — Ноа вырывает меня из мыслей о крахе собственной карьеры.
Он сжимает мое плечо. Видимо, этот жест должен был успокоить, но меня, наоборот, накрывает осознанием, что ко мне прикасается сексуальный парень. Нельзя пересекать границы — у нас только деловое соглашение. Так что я отстраняюсь.
— Ты в порядке? — Ноа хмурится. — Можно войти?
— Прости. — Я отхожу в сторону и пропускаю его в номер.
Протискиваясь между мной и дверным косяком, Ноа улыбается и смотрит мне в глаза. У него атлетическое телосложение, как у баскетболиста. Ростом он почти с меня, но стройней. С другой стороны, наверное, несправедливо сравнивать его с моим центнером.
— Я думал, мы встретимся на корабле, — произношу я вслед вкатывающему чемодан Ноа.
— Дэймон сказал потусить здесь, чтобы мы могли приехать на пирс вместе. То ли в агентстве произошла утечка, то ли на круизном лайнере болтливый персонал. У терминала дежурят папарацци. Будем вести себя так, словно нам неизвестно, что они оккупировали весь порт.
— Вот блядство. Полный отстой. — «Когда же это закончится?» — Чувствуй себя как дома. Я упакую вещи.
— Ты еще не собрался? — удивляется Ноа.
— Тянул до последней минуты.
— Отличая идея. Пусть ждут.
— Точно, — отвечаю я, будто и правда планировал это заранее.
Все, что мне нужно — закинуть в сумку зубную щетку и бритву. Хотя последней я не пользовался уже несколько недель. Мне нравится борода, и я не хочу от нее избавляться.
На сборы уходит всего пара минут, Ноа тем временем сидит на кровати и копается в телефоне.
Вместо бейсболки «Бульдогов» я натягиваю потрепанную кепку «Янки» и авиаторы, скрывающие половину лица.
 
— Думаешь, поменяешь кепку и сразу станешь неприметным? — не отрываясь от телефона, спрашивает Ноа.
Как же я все это ненавижу. Никогда не привыкну. Теперь каждый раз при виде телефона меня накрывает паранойя, что меня собираются снимать. Последнее время мой телефон пищит каждые две минуты. Спасает только кнопка выключения.
— Мэтт? — обращается ко мне Ноа. — Ты всегда такой неразговорчивый?
— А ты всегда такой любопытный?
Ноа поднимает руки в знак капитуляции.
— Не откусывай мне голову. Один совет: сделай так, чтобы Дэймон не видел тебя в этой бейсболке, а то, вероятней всего, он пошлет тебя как клиента.
— Фанат «Метс»?
— Самый ярый. Просто больной.
— Другая кепка с логотипом «Бульдогов».
— Давай махнемся. — Ноа небрежно кидает мне свою бейсболку «Метс».
— А на тебя, значит, Дэймон из-за «Янки» не разозлится?
— Отличный повод его побесить, — усмехается Ноа.
— Похоже на здоровую дружбу. — Я натягиваю козырек на глаза и еще раз проверяю, не забыл ли чего, пока Ноа ждет меня в коридоре.
Мы молча направляемся к лифтам, чтобы спуститься в гараж, и я стараюсь не пялиться на парня. Как и сказал Дэймон, это деловое соглашение. Четко и ясно. Нам с Ноа дружить не обязательно. Главное — наши отношения должны выглядеть правдоподобно.
Лично я не думаю, что этот фарс поможет получить контракт или восстановить репутацию. Не представляю, как это вообще сработает. Наличие парня не избавит от проблем в раздевалке. На меня по-прежнему будут косо смотреть, оскорблять, угрожать…
Мир, может, и стал более терпимым, но далек от полного принятия. Особенно мир спорта, где к гомосексуализму относятся с большим предубеждением.
По дороге к лифтам Ноа просматривает телефон. От звука «клац-клац-клац» я стискиваю зубы, чтобы удержаться и не швырнуть его телефон об стенку.
— Ты в норме? — спрашивает Ноа, по-прежнему не сводя глаз с экрана.
— Естественно.
— Оно и видно.
— Тебе-то почем знать? Уткнулся носом в эту штуковину. — Я киваю в сторону телефона, и Ноа тут же убирает гаджет в карман.
— Ну вот. Убрал. Так в чем проблема?
— Помимо того, что моя карьера в полной жопе, а мой агент считает меня таким неудачником, что сам нашел мне парня? Да моя жизнь сейчас просто охуенна.
Ноа отводит взгляд и бормочет:
— На что Дэймон меня подписал?
Глава 2
НОА
«Бесплатный круиз», — говорил он.
«Притворись парнем Мэтта Джексона», — говорил он.
«Будет весело», — говорил он.
А знаете, о чем Дэймон умолчал? Что этот Мэтт Джексон — жалкий засранец.
Сексуальный жалкий засранец с мускулами, загорелой кожей и татуировкой во всю руку. Не говоря уже о бороде, которую он отращивает. Но, несмотря на все это, он все равно жалок.
Дэймон будет мне по гроб жизни обязан. Я бы высказал претензии в сообщениях, но, очевидно, мой телефон — чистое зло, если судить по взглядам, которые бросает на него Мэтт.
Следующие несколько месяцев обещают быть веселыми. Напомните, зачем я на это согласился?
А, ну да. Я же хотел взять и засунуть отцовское предупреждение «Не делай ничего, что может испортить мой политический имидж» ему в…
Двери лифта открываются в стеклянной нише подземного гаража.
— Твою мать, — ни с того ни с сего выдает Мэтт.
— Что?
Он кивает головой в сторону выхода. Прямо у дверей поджидают два журналиста.
— Как они попали в гараж? — спрашиваю я.
 
— Кто их знает. — Мэтт опускает голову. — Как они прознали, что я в этом отеле, вот в чем вопрос.
Он смотрит на мой карман, где лежит телефон, как будто там хранится ответ.
— У тебя паранойя? Я тебя не выдавал. Эта история с «отношениями» и без меня получит широкую огласку.