Весенний Король (СИ)

Четыре облезлых стены. И спертый запах… будто засохшей крови. Откуда? Здесь убивали уже очень давно.
Если, конечно, с некоторых пор кровавые жертвы в этих стенах не приносят регулярно. Прямо в роскошной столице — под носом у правящего императора. И его хваленой вооруженной гвардии. Якобы лучшей в подзвездном мире, не считая восточного заморского Шахистана.
Вообще, когда бывший виконт на ходу сочинял свой бредовый план — точно предусмотрел далеко не всё. Но, к счастью, крепкие с виду узлы черных жрецов оказались совсем простыми. С ними справится даже ребенок… правда, не каждый.
И ничего бы не вышло, вздумай нетерпеливые враги потащить Вита сразу на черный алтарь. Но, очевидно, так это не делается. Без подготовки никого не режут. Или сначала надо как-то кровь проверить — Зордес он или нет? Вдруг это определяют не на глаз? И не рядовыми… ратниками.
И потому пока Витольда заперли в этой старой комнатушке без окон (кладовке, что ли?)… и тем подарили драгоценное время.
И хорошо хоть не искалечили. И даже вообще не стали бить. Много бы он тогда смог — без сознания?
Теперь осталось бесшумно подняться на ноги и как можно громче заорать. А затем быстро прокрасться вдоль старой обветшалой стены с обрывками уже неразличимых гобеленов.
Бесшумно красться в Вальданэ тоже учили. И здесь Вит был вовсе не в хвосте учеников.
А теперь — обрушить на черный капюшон ближайшему вломившемуся жрецу острый, ребристый камень. Небольшой, но увесистый. Подобранный по короткой дороге к кровавому особняку. И, к счастью, так и не прорвавший глубокий карман. Внутренний на дорожном камзоле — специально вшитый. Не сегодня — заранее. Еще на Галеасе.
Отбиравшие оружие и быстро, но сноровисто обыскавшие пленника стражники камень не тронули. Случайно или нарочно?
А темно здесь просто потому, что нет окон и не оставлено факелов. Но при Дворе Вальданэ учились искать выход в темноте. У Грегори это всегда получалось лучше, но вышло и у Витольда.
К счастью, головы черных жрецов проламываются не хуже человеческих. Или почти не хуже, но вот на отсутствие силы в руках крепкий северянин Витольд никогда не жаловался. А его тут пока помучить и поморить голодом не успели. Как не стали и лупить, правильно? Куда вам, мертвые змеи, даже до усердных, прикормленных хозяином гуговцев? Или до верных людей родного папаши, честно «исполнявших приказ».
Миг — чтобы выхватить кривой меч у поверженного. И встретить клинок к клинкам двух его черносутанных товарищей — из-за угла. Ятаган к ятагану. Именно так называл этот странный серпомеч учитель с Востока. Из того самого Шахистана.
Есть ли сегодня на их оружии яд, или на сей раз они не рискнули? Слишком уж ценны пленники.
Черные одежды, черные сердца, бесцветные рыбьи глаза. Будто ожившие трупы. Убивая таких, не чувствуешь ни малейшей жалости. Им ведь она тоже недоступна.
Опасность Витольд уловил спиной. И тут же прильнул ею к серой сырой стене широкого коридора. Уже вовсе без гобеленов — даже драных и выцветших в такую же мышиную серость.
Зато в коридорах этого южного здания всё заросло мерзкой, застарелой плесенью. От разбитой мраморной плитки пола до теряющихся в вышине потолков, густо увешанных сплошной паутиной. Будто в разбитые окна и не врывалось сквозь цветные витражные осколки щедрое мидантийское солнце, освежающе-прохладный, свежий соленый бриз с теплого моря…
А вот соль всё же ощущается. Раздражающий остро-соленый запах крови! Опять.
Стена позади внезапно подалась — будто плесень разъела здесь и саму каменную кладку. Витольд спиной вперед вывалился в открывшийся провал. Шатнулся, как пьяный — чуть не рухнул. И уже совсем случайно распорол балахон очередному жрецу, рванувшему вперед вслед за пленником. И, судя по темным каплям на клинке, — зацепил-таки не только плотную ткань.
Внезапно урвав драгоценную передышку, Тервилль крутанулся на месте. Вынесло его, как оказалось, в огромный круглый зал с высокими витражами окон. Мрачными, пыльными и битыми — как всё тут. Не хватает летучих мышей в лицо, каких-нибудь черных ночных мотыльков… а жрецов здесь довольно и так! И весьма резвых. И вооруженных, конечно.
  
И как им эти мешковатые сутаны не мешают?
— Вит, зачем ты…
Белла! Он все-таки успел!
Девушка — по-прежнему в руках проклятого прожженного политика и интригана Евгения. Но хоть не связана и не в цепях.
В другой руке император Мидантии сжимает клинок. А напротив — с десяток жрецов в балахонах. Окружить его им пока не удается.
И до этой группы — еще шагов пятнадцать. От Тервилля, не званого на огонек. На бой.
Парочка черных позади оглянулась на Витольда — и тем дала лишний шанс проворному императору Мидантии. Тот наконец выпустил девушку, чтобы выхватить еще и… кинжал? Нет, метательные стилеты! Боец он всё же хороший — этого не отнять. Не Гуго и не его наймиты. И не Карл.
Тервилль, не разбираясь, налетел на черных, прорываясь к Белле. С проклятым императором поквитаемся после. Сейчас у них явно образовался общий враг. О чём бы ни договаривался Евгений Мидантийский с дохлыми жрецами изначально — сейчас убивать они намерены каждого угодившего к ним в лапы. Без уважений к титулам и былым договоренностям. Древний черный алтарь проголодался.
Кривые клинки-близнецы скрестились со странно-тихим звоном, а Белла отступила к стене за спиной императора. Она тоже не попыталась сейчас напасть сзади на него — молодец. Но вместо этого кинулась к плесневелой стене позади. Живой силуэт на фоне мертвой гнили. Что-то пытается нашарить среди грязных обрывков истлевшего гобелена — там он еще почему-то уцелел.
— Сзади! — крикнул Евгений Кантизин. Виту.
И Витольд вновь крутанулся на месте, выписывая простейшее «солнце». Чьи-то ноги в черном мешке даже удалось подсечь, и тут пол ушел из-под собственных.
Не успев ни толком крикнуть, ни предупредить Арабеллу, Витольд Тервилль рухнул куда-то вниз — в черную бездонную тьму. Одни змеи знают, насколько глубоко.
И что он при этом сломает.
Запоздалый крик уже из глубины девушка вряд ли услышала.
Белла! Что теперь ждет Беллу⁈
2
Теплая рыхлая масса — почти как вода. Только мерзко воняет гнилью. Погрузился в нее Вит чуть ли не по шею. И вылезал наружу с трудом. И смертельно медленно.
— Белла? Белла, ты здесь? — громко звать Витольд не решился. Как и подать голос прежде, чем полностью освободился от гнилого плена вязкого, липнущего мусора.
Кто знает, в чьей теплой компании они провалились? Кто тут же кинется на тебя с кривым серпом в змеиной лапе. Жрецов в том гнилом старом зале было сколько угодно. Мерзость в мерзости.
Тервилль промолчал, даже когда уже удалось первым делом освободить трофейный клинок. Как-то не потерянный в падении.
Если Витольд еще когда-нибудь встретит наставников с Веселого Двора — поблагодарит от души.
Но живой голос Арабеллы он слышал еще во время краткого падения. Где-то совсем рядом. Будто они летели в гнилую бездну вместе.
А вот сейчас Беллу не слышно. Никакого ответа.
— Она без сознания, — нарушил тишину последний, кого Витольд желал бы здесь найти. После черных жрецов. — Но жива и не ранена.
— Отойди от нее! — рявкнул Тервилль, удобнее перехватывая меч и торопливо озираясь во тьме.
Рукоять скользнула в вымазанных гнилью руках — Вит торопливо обтер и руки, и клинок о камзол. Всё равно уже грязен, как свинья. И не та, что принц Гуго Жирный.
Судя по легкому шороху во тьме — отошел. Именно сейчас. И где девочка⁈ Здесь же по-прежнему не видать ни зги.
Вроде, говорил оттуда — по левую руку. И судя по нарочитости движения — в другой ситуации Витольд Евгения бы даже не услышал.
— Вит… — слабый-слабый голос Арабеллы. Действительно где-то слева. Шагах в десяти? — Вит, мы здесь одни?
Как она⁈ А… ребенок? Потому что девушка явно очнулась только что! Сколько они все здесь провалялись без чувств?