Паладин развивает территорию! Том IV (СИ)

Как только слова упали, из-под размокшей земли перед ним появился маленький мальчик в школьной форме, который явно был рад видеть своего отца и тут же обнял его.
Виктор потрепал Иггдрасиля по голове и, опустившись на колени, посмотрел ему в глаза.
Он всегда звал его, только когда возникали проблемы, и этот ребёнок всегда приходил на помощь.
Пусть он и являлся древом жизни, но его сознание было детским, и, как ребёнку, ему необходимо было подарить настоящее детство.
— Иггдрасиль, когда мы вернёмся в Балтес, я познакомлю тебя с твоими братьями и сёстрами, а потом ты пойдёшь в школу с другими детьми. — Сказав это, Виктор наблюдал, как мальчик подпрыгивал на размякшей, чавкающей под ногами земле, и, судя по этому, он был действительно счастлив. Но прежде чем тот успокоился, лорд добавил: — Однако прежде мы должны с тобой кое-кого вернуть, ты мне поможешь?
Иггдрасиль был настолько счастлив, что прямо сейчас мог весь этот континент перекопать своими корнями.
Он так давно ждал, что сможет пойти в школу и поиграть с другими детьми, что это стало его заветной мечтой.
И хотя его отец только сейчас это понял, ему было всё равно, ведь его мечта должна была вот-вот исполниться, а всё, что надо сделать, — это кого-то вернуть, что может быть проще?
 Глава 325 
 Истинный Шерманин (часть 2) 
Виктор стоял на границе ночного леса, под проливным дождём, покрыв своё тело тонким слоем ауры, чтобы снизить воздействие дождя и ветра хоть немного.
В отличие от заклинателей, рыцари не могли накрыть себя куполом, полностью закрывающим от внешних воздействий, таких как дождь, ветер, холод и жар, хотя и получали небольшую защиту от окружающих погодных условий, но больше полагались на своё тело, с каждым уровнем становившееся всё менее подверженное внешнему влиянию.
Аура напоминала подобие тонкого слоя энергии, постоянно двигающейся вокруг тела и уплотняющейся в момент сильного воздействия, как неньютоновская жидкость.
Таким образом, чем сильнее удар, тем крепче она становилась, и наоборот, медленные и слабые удары проходили сквозь неё, и от них защищало крепкое телосложение рыцаря.
В ней не было брешей, и она в каком-то смысле являлась также фильтром, способным очистить воздух, проникавший через неё.
Также ауру можно было изменять по необходимости, придавая ей разные формы и поддерживая их. Например, если требовалось подавить противника, рыцари направляли её в его сторону, однако сами в этот момент оставались беззащитными, и они так делали только со слабыми противниками.
Купол заклинателей с другой стороны имел сходство с щитами космических кораблей из фильмов фантастики.
Он не мог быть сформирован также равномерно вокруг тела, как аура, и имел сферическую форму, однако его можно было расширить на большее расстояние, что позволяло заклинателям создавать барьер, в котором могли поместиться они сами и люди рядом с ними.
Виктор насквозь продрог, но всё, о чём он мог думать, это возможность помочь Александру.
Лорд до сих пор не понимал, почему это так важно.
Возможно, это было связано с прежним хозяином тела, который уже долгие годы не подавал никаких признаков своего существования и даже сейчас не ощущался ни в мыслях, ни в эмоциях, но, вероятно, мог оставить свою привязанность к отцу в самом теле.
Однако была ещё одна возможность, и именно к ней склонялся Виктор — он сам привязался к этому сварливому человеку, который готов был пожертвовать собой, лишь бы убить врага, и всегда относившийся к своему никчёмному сыну по справедливости.
Герцог очень хотел его вернуть и вновь поиздеваться перед ним над его вассалами, ведь было так весело в походе выслушивать гневные тирады графа за то, что лорд избил или покалечил очередного выскочку.
Также Виктор хотел похвастаться перед Александром своими достижениями и посмотреть на его реакцию, когда тот узнает, что он теперь является герцогом и одним из влиятельнейших людей на континенте.
 
Последнее, кстати, больше всего воодушевляло лорда, потому что ему было не перед кем хвалиться, так как все и без того знали его, кроме погибшего отца.
От одних мыслей о том, как округлятся глаза графа, когда он поймёт, что больше не может отругать своего непутёвого сына, лорд хотел рассмеяться на всю округу.
Думая обо всём этом, он обратился к богине.
— Ирис, ты знаешь, как можно собрать сознание Александра? — спросил он.
Богиня какое-то время молчала, но ощущение её присутствия появилось сразу, как только был задан вопрос, а вскоре заговорила и она сама.
— Если у тебя будет кристалл памяти, достаточный, чтобы вместить его, ты можешь стать проводником и, проведя через своё тело, спрятать его в нём, а впоследствии, создав тело, вновь переместить своего отца, — сообщила богиня.
По её словам, как паладин, он может проводить даже душу человека к богам, но так как тут находится лишь сознание графа, он не может этого сделать, однако, возможно, получится, став проводником, поместить его в подходящий сосуд.
Лорду не требовался никакой сосуд, потому что его идея заключалась в другом, и подумал он об этом, как только услышал слово «сознание».
Прямо сейчас перед ним находилось древо жизни, способное решить проблему камня памяти.
Тот, что требовался для сохранения сознания, должен был быть огранён по технологии мифической эпохи, а также быть размером с дом, чего не могло существовать на этом континенте, и именно поэтому лорд вызвал Иггдрасиля, который прямо сейчас создавал из корней дерева кресло для перехода в мир деревьев, так как прошлый метод, когда древо было в пространстве вместе с ним, не подходил, потому что мальчик должен был остаться снаружи и контролировать ситуацию.
Виктор, стоя перед Иггдрасилем, обернулся назад к своим солдатам, которые безмолвно наблюдали за действиями появившегося из-под земли мальчика, и, как только их господин посмотрел на них, тут же выпрямились, встав по стойке смирно.
За их спинами у кареты стояла Алиса, не видевшая появления древа жизни, но также удивлённая нахождением здесь ребёнка.
Лорд, окинув всех взглядом, внезапно распространил чудовищную ауру небесного рыцаря, которая поставила всех на колени, а затем и вовсе начала давить с такой силой, что они начали задыхаться, отчего присутствующие решили, что господин сошёл с ума и решил убить их.
Но Виктор не был настолько жестоким, однако ему требовалось, чтобы то, что он скажет, врезалось в их память надолго.
Усиливая голос магией, герцог обратился к задыхающимся солдатам и Алисе, которая, как и все, стояла на четвереньках в грязи, стараясь набрать воздуха в лёгкие.
— Если увиденное здесь станет известно кому-либо, кроме вас… — в этот момент он усилил натиск ауры, отчего все упали лицом в грязь и, повернув голову набок, старались не утонуть в ней, при этом слушая, как лорд продолжал говорить. — Я позабочусь о том, чтобы вы и ваши семьи умерли самой жестокой и мучительной смертью!
Сразу после этих слов аура рассеялась, и рыцари, оторвавшись с силой от земли, перекатились на спины, не рассчитав, насколько сильно они сопротивлялись.
Виктор, игнорируя происходящее, повернулся к Иггдрасилю и продолжил наблюдать, как тот создаёт странное кресло из корней деревьев.
Солдаты были в ужасе и со страхом смотрели на спину своего господина.
Никто не понимал, чем заслужил такое отношение, ведь все они считали его чуть ли не богом, которого никогда не предадут.
К сожалению для них, став герцогом и повидав в этом мире достаточно лицемерия, Виктор перерос мышление наивного добряка, который верит солдатам, прошедшим с ним огонь и воду.
После предательства своих рыцарей, перешедших на сторону Клойда, он не собирался никому доверять.
Только блага, что он даёт, и страх перед смертью за предательство могут хоть как-то гарантировать преданность людей, и то не на сто процентов, ведь только мёртвый человек не может предать.