Александр Грозный. Исчадия Ада (СИ)

— Вот ведь, сподобил Боже родиться в теле хрен знает кого! — проговорил Санька разглядывая когти на ногах и почёсывая подошву. — Точно, млять, — ни мышонок, ни лягушка, а неведома зверушка. Хорошо хоть волосы на теле обгорели и теперь я не особенно лохматый. А на лицо, так — обычный человек.
* * *
— Ты чем это тут занимаешься? — раздался голос жены.
Царь вздрогнул.
— Фу, напугала! — вырвалось у него. — Моюсь, милая! Залазь ко мне.
— Вот ещё! — фыркнула жена. — Я в чистую воду залезу. Эй, кто там! Подлейте воды горячей в кадушку! Да поскорее!
Появилась Марта, уже одетая в сарафан, но с тем же ведром воды. Наполнив кадушку, Марта исчезла. Аза сбросила рубаху и нырнула в воду.
— Ты бы не командовала так, Аза. Я так себе не позволяю. И они не привыкли к такому обращению.
— Фу! Вот ещё! — фыркнула жена. — Они слуги! А слугами только так и стоит приказы отдавать!
Александр внимательно посмотрел на жену, недоумённо хмыкнул и вылез из воды. Накинув на себя покрывало, он начал обтираться.
— Ты не побудешь со мной? — вызывающим тоном спросила Аза.
Александр снова с удивлением посмотрел на жену. Как не странно, её аура не излучала агрессии. Обтеревшись, и обернув покрывало вокруг тела, как тогу, Александр вышел из бани, не ответив на вопрос жены и оставив её в явном замешательстве.
Ждать Азу пришлось не долго. Она, разъярённая, влетела в кабинет мужа уже через минут двадцать. Видимо, выбрав агрессивную форму общения, она с порога метнула в Александра кусок мыла. Кусок был довольно увесист и имел форму слегка вытянутого брикета с острыми углами, так что меткий бросок таким предметом можно было запросто квалифицировать, как покушение на нанесение тяжкого вреда здоровью главы государства, или террористический акт, ибо предмет летел ему прямо в голову.
Мгновенно на пути полёта «метательного снаряда» возникла Марта, которая приняла его удар на себя. Мыло стукнулось о броню кикиморки и упало на пол. Вслед за мылом к сидевшему за столом царю метнулась сама «террористка», но тоже попала в крепкие объятия охранницы.
— Отпусти! Отпусти, сука! — кричала, безуспешно пытаясь вырваться, Аза.
Александр сидел, уставившись взглядом в стол. Откровенно говоря, он не знал, что ему делать в этой ситуации. Начинать разборки? Или, что ещё хуже, — скандал? Бр-р-р… Ему и в прошлой жизни хватило «тёрок» с женой. Уйти и оставить дурную бабу здесь, «качать права» и издеваться над его помощниками⁈ Это не выход. Закрыть в чулане и слышать её тревожащие челядь вопли?
— Ну надо же⁈ Как не вовремя! — хмыкнув, произнёс Александр. — Разверни её сюда.
Марта как-то незаметно перетекла, оказавшись за спиной Азы. Та вскрикнула и «обмерла», повиснув у кикиморки на руках. Однако Санька видел, что жена находится в полном сознании.
— Ты что наделала, дура? — спросил царь ровным голосом, хотя в груди его всё клокотало. — Ты же всё разрушила. Ведь с этого самого мгновения того, что меж нами было — нет. Всё рассыпалось, как песчаный замок. Зачем ты это сделала?
— Меж нами ничего и не было! — выкрикнула Аза.
Санька вздохнул, понимая, что она права.
— Послушай меня внимательно, мать моего сына… Послушай внимательно. И открой глаза, не дури.
Аза покрутила головой.
— Страшно? — Александр криво усмехнулся. — Не бойся, я не убью тебя. И даже не трону пальцем. Отныне ты станешь жить на женской половине. Сына я заберу к себе. Обслуживать тебя станут твои соотечественницы, охранять — братья. Если они захотят, конечно. Марта прикажи Домануку, Булгайруку, Салтанкулу и Мамстрюку прийти сюда. Отпусти её и усади в кресло, но не давай подняться. Станет орать, завяжешь ей рот. Попытается встать с кресла привяжи её к ножкам и… Ты поняла?
— Да, господин. Я послала за Темрюками. Они уже не спят и приводят себя в порядок.
— Кинжалы у них не забирайте, но стерегитесь.
— Мы всегда стережёмся.
Санька сидел за столом и морщился от чувств, кипящих у него в груди. Да, он не был идеалом, или каким-то особенно продвинутым в укрощении страстей человеком. Медитации помогали ему сконцентрироваться, но не делали его бесчувственным. Он остро переживал предательство и несправедливость. Практически случайно обретя силу света, Санька не стал бездушным «солнцем». Он был в человеческом плане обычным, если не считать некоторые чисто «технические» способности, существом. Существом, подверженным всем человеческим слабостям.
 
В кабинет вошли братья жены. И с любопытством заозирались. В этом помещении дворца они ещё никогда не были. А помещение сильно отличалось от остальных. В нём стоял мягкий кожаный диван, четыре низких мягких и удобных даже по внешнему виду, кресла, резной письменный стол, каких ещё ни где джигиты не видели. За спиной царя во всю высоту и ширину стены стояли книжные полки. Они не знали, но за полками имелся тайный проход в соседнюю комнату, в которой тоже хранились древние свитки и книги.
— Зачем звал, государь? — спросил старший сын князя Темрюка Доманук. — Как твоё здоровье?
— Здоровье моё хорошее, слава Богу, а вот настроение плохое.
— Что-то случилось, государь? — явно нервничая, спросил Доманук.
— Сначала хотел спросить вас, джигиты, как вы поступаете с жёнами, которые пытаются вас поколотить?
Джигиты нахмурились и выпрямили спины ещё круче, выпятив переднюю часть тела «колесом».
— Почему спрашиваешь? — осторожно поинтересовался Доманук.
— Ответь на вопрос! — приказал царь, сурово глядя на черкесов.
Доманук насупился, пожевал ус и неохотно ответил.
— Мужчины нашего племени бьют таких жён плётками.
— Сильно бьют?
— Сильно, государь, почти всегда до смерти, — Доманук нахмурился. — Но почему ты спрашиваешь?
— Я слышал, что вы учите плёткой своих жён сразу, как только женитесь. Ещё до того, как она на вас подняла руку. Так это?
— Так, государь, но почему…
Александр остановил ладонью вопрос джигита.
— Хорошо, Доманук. Теперь я понял свою ошибку. Мне надо было сразу учить свою жену, а сейчас уже поздно.
— Твоя жена подняла на тебя руку? — возмутился Доманук.
— Не важно, Доманук. Это наши с ней дела. Я сам разберусь. Теперь ответь ещё на один вопрос. Что делает ваш правитель и твой отец князь Темрюк, с теми воинами, кто не выполняет его приказ, и кладёт при нём свою руку на рукоять кинжала, угрожая ему.
Доманук опустил голову. Так же стояли с опущенными головами и остальные братья. Лысая голова Салтанкула пылала алым пламенем. Казалось, что она дымилась.
— Такого воина мой отец казнил бы на месте, — сказал Доманук, не поднимая головы.
— Отлично! Вы мои воины, Доманук. Ваш род дал мне клятву крови, но некоторые из вас видимо не до конца это поняли. Я имею ввиду твоего брата Сантанкула. Он взбунтовался, нарушил мой приказ, угрожал мне убийством, и я был вынужден применить к нему силу.
— Ты применил колдовство! — прохрипел Сантанкул,не поднимая головы.
— И что?
— Это не честно!
Царь встал и поднимая перед собой руки, развернув их ладонями вверх, спросил:
— Господи, да что же это за день такой сегодня! Я думал, что ты, Салтанкул, находясь здесь, образумишься и поймёшь свою глупость, а ты оказывается, настаиваешь на ней. Ты считаешь, что я должен к тебе… Тьфу, блять! — вдруг выматерился Санька. — Да пошёл ты, на хуй! Хватайте его и рубите ему голову. Я приказываю! Я сказал!
Братья медленно подняли от пола взоры и все четыре пары напряжённо прищуренных глаз уставились на него.
  
Глава 5
 
— Это они замыслили тебя убить, — прошептал вдруг у него в голове голос Сил Силыча.
Государь удивлённо вскинул левую бровь.
— «Вот ты, конь!» — мысленно ответил Санька баннику, почему-то обозвав его вьючным животным.
— Даже и не думайте! — предупредил Александр, продолжая внимательно смотреть на братьев. — Предлагаю разойтись мирно.
— Этот ты не думай, что тебя спасут твои железные бабы, — произнёс Салтанкул, обхватывая дрожащими пальцами рукоять кинжала.