Первая любовь (СИ)
— Будем надеяться, не заявятся, — сказала я неуверенно и замолчала, поскольку сама услышала фальшь в своём голосе. Меня эта картина: “Тук-тук. Кто там?” тоже так достала, что сил никаких нет!
Естественно, я понимаю, откуда растут ноги у этих проверок. Уж как пить дать, от Валерия Николаевича. Он обещал мне неприятности, и, походу, сдержал своё слово, сволочь!
Однако признаваться в этом Лёле я не хотела. К счастью, в прошлый раз, когда я вернулась домой ни жива ни мертва после пережитого ужаса, Ольга на кухне делала уроки с Кристиной.
Приняв душ и от души наревевшись под шум воды, я шмыгнула в постель. А наутро Лёля, пока мы ехали в салон, злилась на пробки на дорогах, и ей было совсем не до расспросов, потому что мы знатно опаздывали на работу. Короче, до разговора, как прошёл вечер, мы не дошли.
И слава богу! Ведь Лёля с большим пиететом относится к Валерию Николаевичу. Хоть она мне этого и не говорит, но я подозреваю, что моя двоюродная сестра твёрдо вознамерилась выдать меня замуж. Но после того, как у неё не получилось спихнуть меня Таирову, Оля обратила свой взор на постоянного клиента нашего салона.
Иначе говоря, время от времени Ольга стала как бы невзначай заводить разговор о том, как нелегко женщинам одним воспитывать детей, и как хорошо иметь рядом надёжное мужское плечо. Причём сразу после этих слов Оля в качестве примера такого плеча приводила, опять же, нашего дорогого Валерия Николаевича.
Дескать, не мужчина, а чистое золото! И ведь не старый он ещё. И к моим деткам относится очень хорошо. И собою пригож, и при должности, если что. А уж на меня как он смотрит — словами не передать! В общем, ангел, да и только.
Короче, чтобы не понять, к чему она клонит, нужно быть полной дурой. Конечно, памятуя, чем едва не закончилось моё общение с этим типом, я сама о себе теперь не очень-то высокого мнения. Но признаваться в этом Лёле не горю желанием. Да и, вообще, рассказывать о попытке изнасилования, заново переживая ту ужасную ситуацию, я бы не хотела. На душе и так-то до сих пор тошно.
В самые первые дни после инцидента у меня прям руки тряслись, стоило мне представить, чем могла завершиться наша встреча, если бы хозяину дома в тот вечер кто-то не позвонил.
Знаю, точнее, уверена, что в нашем салоне эта мразь больше никогда не появится. Но всё равно меня не покидает ощущение, будто я вымаралась по самые уши в грязи. Думаю, чтобы всё забылось, мне потребуется немало времени, либо какой-то сильный стресс перебьёт это тяжёлое воспоминание.
А аккурат со следующего дня после того памятного вечера в нашем салоне вдруг начались проверки. Сначала пришли с санэпидемстанции, затем пожаловали пожарные, за ними поспешили налоговики, а после них инспекторы из Роспотребнадзора.
В руках у представителей ведомства, которое должно следить за качеством оказываемых услуг, была жалоба от некоей клиентки. Девушка, которую, как ни пытались мы всем коллективом вспомнить, но так и не смогли, пожаловалась на то, что якобы мастер покрасила ей волосы просроченной краской, из-за чего у неё волос начал сильно выпадать.
В итоге, инспекторы все тюбики с краской перепроверили, а подтверждения слов клиентки не нашли. Вопрос, казалось бы, должен быть закрыт. Но специалист ведомства неожиданно докопалась до нашего пола. Хотя пол, как пол. Обычный, кафельный, чуть шероховатый.
Однако одна из инспекторов — невзрачная, похожая на мышку, женщина заявила, что пол в салоне, дескать, скользкий, а это опасно для жизни. Ладно, если бы кто-то упал и сломал себе руку, чтоб так говорить. А тут явное желание хоть к чему-то прикопаться.
Я не сдержалась и рассмеялась ей в лицо. Тогда эта мымра сказала буквально следующее:
— Я — маленькая и гавнистая. Поэтому я буду искать у вас грязь под ногтями, и, уж поверьте мне на слово, обязательно её найду!
— Неблагодарное это дело, — ответила я ей. — Я вам заранее сочувствую.
А мымра прищурила свои, и без того маленькие глазки, и прошипела:
— Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним! — после чего с гордым видом вышла из салона.
В общем, настроение у меня было не очень, и тут Лёля со своими вопросами…
— У меня впечатление, — перешла Оля на шёпот, — что под нас копает кто-то из конкурентов. Может, люди ходили к бабке, чтоб заказать на наш бизнес порчу? Как ты думаешь, Люсь?
— Какая ещё бабка в час ночи?! — простонала я в ответ. — Ты иногда, Лёля, такое выдашь, что хоть стой, хоть падай! Просто мы недавно начали работать, вот проверяющие для порядка и ходят, — попыталась я сестру успокоить. Но не получилось.
— Я-то в этой сфере, Люся, давно кручусь, а с такими проверками ни разу не сталкивалась, — возразила Ольга. — Чует моё сердце, здесь что-то неладно. И клиентов, сама видишь, резко у нас поубавилось. Как будто кто-то хочет довести нас до банкротства, а потом вынудить продать бизнес за копейки. Москва — город суровый! Тут человек человеку волк. Если что — проглотят, и не подавятся.
— Лёля, не паникуй! — сказала я сестре, а у самой на душе стало тоскливо. Тут в комнату вбежала с взволнованным видом наш мастер по маникюру Лариса.
— Девчонки, смотрите, что я обнаружила в инете! — и протягивает свой телефон. А там сразу на всех интернет-площадках, где мы размещаем рекламу, появились отрицательные отзывы о работе нашего салона.
— То-то в последнее время у нас клиентов стало меньше! — протянула Лора. — Я думала, что, может, это какая-то случайность, и скоро всё образуется. Но с такими отзывами, девчули, мы далеко не уедем…
— Вот видишь, Люсь? А ты мне не веришь! — в голосе Ольги прозвучало отчаяние. — Кто-то специально всё подстроил: и проверки, и эти отзывы. Ещё неделю назад их не было.
Действительно, под каждой нашей рекламой вдруг появилась куча отрицательных отзывов. Причём один круче другого. У меня по спине аж мурашки побежали. Если честно, прочитав такое, я тоже не захотела бы идти в наш салон красоты.
В чём только нас ни обвиняли! И краска для волос у нас-де некачественная, и у мастеров руки не оттуда растут, и расценки на услуги слишком завышенные, и что у специалистов медицинские книжки купленные, и даже, будто в нашем салоне грязь непроходимая. И их, этих отрицательных отзывов, было так много, что все положительные отзывы ушли далеко вниз. Короче, ситуация из разряда: “Караул!”.
Пока мы пытались переварить эту новость, в комнату вошла мастер-универсал Полина и протянула мне конверт со словами:
— Люда, Роспотребнадзор прислал извещение.
Вскрыла конверт, а в нём извещение на повторную проверку. У меня руки опустились. Да сколько можно долбать нас проверками?! Ведь ни одна из инспекций ничего не выявила, но, походу, та мымра, которая пообещала искать у меня грязь под ногтями, не успокоилась и собирается дальше копать под салон.
Возможно, мымра какая-то родственница, либо хорошая знакомая Валерия Николаевича. Уж больно она усердствует. Да и отрицательные отзывы, будто написанные под копирку, сами собой тоже никак не могли появиться.
Разумеется, у нашего салона есть постоянные клиенты. Но, прочитав в интернете подобные отзывы, боюсь, даже они со временем перестанут к нам ходить по принципу: “Люди зря не скажут”. Ведь сарафанное радио — это палка о двух концах.
Лариса с Полиной обменялись понимающими взглядами и вышли из комнаты. Глядя им вслед, Оля покачала головой и сказала:
— Боюсь, как бы теперь мастера от нас не побежали. А как людей-то осудишь? У всех, если не кредиты, то какие-то другие платежи. Например, за ту же аренду квартиры. Москвичей-то среди наших мастеров нет, каждый вынужден выкручиваться, как может. Конечно, очень жаль — все мастера хорошие.
И тогда я не выдержала и рассказала сестре про инцидент с Валерием Николаевичем, и про его обещание, что у меня будут проблемы. Ольга схватилась за голову. Помолчав, спросила:
— Слушай, Люсь, а когда в ресторане Руслан пригласил тебя на танец, Валерий Николаевич не интересовался, откуда ты знаешь Таирова?