Первая любовь (СИ)

Тем не менее к словам сестры я отнеслась достаточно скептически. Но поскольку рабочий день никто не отменял, и памятуя о нашем вчерашнем прогуле, я согласилась с Ольгой, что на работу лучше приехать пораньше. К счастью, пробок было мало, добрались мы быстро.
Я с удовольствием отметила, что в салоне чисто, все инструменты на своих местах. Что ни говори, мне крупно повезло, что после смены владельца костяк мастеров остался прежним. Благодаря этому мы не потеряли клиентов. Что не менее важно, в коллективе все друг друга понимают с полуслова, всегда готовы прийти на помощь и, как показал вчерашний день, я могу не переживать, если по какой-то причине у меня не получается быть на месте.
Держать второго администратора я посчитала излишним. Мне ни к чему лишние расходы на зарплату ещё одного работника, если я хочу как можно скорее рассчитаться с Таировым. Поэтому, как минимум, в ближайшие пару лет буду работать почти без выходных.
Конечно, совсем без выходных не получится, поскольку хоть изредка мне нужно вывозить детей в развлекательные парки, гулять, играть, болтать с ними. Вон, как они вчера до небес радовались, что мама весь день с ними провела! Всех денег всё равно не заработаешь, а дети вырастут и, если им сейчас не уделять время, потом наша связь может просто прерваться.
Я этого, разумеется, не хочу. Но и загружать своих специалистов дополнительной работой на ресепшн тоже считаю неправильным. Остаётся один выход: выбирать будний день, когда в салоне не ожидается много клиентов, и платить сотрудникам, когда они меня заменяют.
А пока мы с Олей с интересом открыли журнал, чтоб посмотреть, как прошёл вчерашний день, и ахнули. Полина ничуть не преувеличила: народу было ещё больше, чем в пятницу и субботу. Блин, и как девчонки без нас справились? Надо будет купить тортик к чаю.
— Ну теперь, Люсь, ты мне веришь? — с довольной улыбкой спросила Ольга.
— Не поняла, Лёля, ты о чём? — я удивлённо посмотрела на сестру.
— Червонец Валерия Николаевича, походу, подействовал, — на всякий случай оглянувшись по сторонам, шёпотом ответила Оля. — У нас же в воскресенье народу всегда было меньше, чем в пятницу и субботу. А теперь, вишь, что делается?
— Ах, вот ты о чём! — я рассмеялась. — Ну, не знаю, не знаю. Это только один день, а значит, вполне вероятно, что просто произошло стечение обстоятельств. В парке тоже вчера народу было не протолкнуться.
— Так то в парке, — возразила Ольга. — В салон красоты даже у нас в провинции люди по воскресеньям ходить не любят. Скорее придут в понедельник. Воскресенье народ старается провести дома. Ведь дома красивой быть необязательно. Мы же привыкли к показухе.
— Лёля, только ты, пожалуйста, не надейся на эзотерику, — попросила я сестру. — Лично я в действие червонца не верю. А ты, когда людей будет мало, боюсь, начнёшь расстраиваться.
— Я знаю, теперь клиентов с каждым днём будет больше, — возразила Оля. — Вот увидишь!
Зная, что с Лёлей спорить бесполезно, я промолчала. Вскоре стали подходить сотрудники, за ними потянулись клиенты, и работа закипела.
Я впервые работала в праздничный день. Мне очень понравилось. Уж не представляю, что будет твориться здесь на Новый год или 8-ое Марта, но сегодня колокольчики над входной дверью звенели почти беспрерывно.
И у мастеров, и у клиентов было великолепное настроение. Все друг друга поздравляли с праздником, некоторые постоянные клиенты дарили цветы, какие-то милые безделушки. И все без исключения улыбались!
Поэтому и для меня, и для Ольги стало настоящим шоком поведение одной девушки. Оля — человек абсолютно неконфликтный, а ещё — добросердечный. Поэтому, когда в наш салон пришла без записи одна девушка, Ольга согласилась её принять, хотя у неё через пять минут должен был начаться обед.
Я в это время бегала в магазин за тортом, чтоб сотрудникам не было обидно за вчерашний день. К тому же, сегодня — праздник, хотелось бы, чтоб люди его хоть как-то почувствовали. И я, взяв ноги в руки, помчалась в кулинарию.
Прибежала обратно, и мы с несколькими мастерами быстренько пообедали. Остальные, кто сейчас занимался обслуживанием клиентов, должны были поесть чуть позднее. Потому что официального перерыва на обед в салонах красоты не бывает.
 
Я уже заканчивала пить чай, как вдруг из зала раздался женский крик. Некая девушка, как я догадалась, осталась недовольна укладкой, которую ей сделала Ольга, и теперь кричала на всю Ивановскую. Бедная Оля пыталась ей что-то объяснить, но клиентка её не слушала.
Девушка, вообще, вела себя довольно странно. Она то громко ругалась, то переходила на шёпот, а мастера абсолютно игнорировала. И хоть речь шла об обычной укладке, по крикам клиентки можно было подумать, что её обрили наголо, либо покрасили волос не в тот цвет, который она хотела.
Но лично меня поразило даже не это. Безусловно, с людьми работать очень сложно. Порой клиент приходит в салон, будучи уже чем-то раздражён. В таких случаях я пытаюсь убедить человека прийти в другой раз, потому что здесь к гадалке не ходи: и так понятно, что может случиться конфликтная ситуация. Иногда получается уговорить, иногда нет. Однако с такой явной агрессией мне ещё не приходилось сталкиваться.
Впрочем, и это — полбеды. Хуже было другое. Я узнала голос. Это была та самая девушка, которая в ту ночь, когда я ночевала в доме Таирова, приехала к Руслану и хотела, чтоб они выпили. Она так громко разговаривала в коридоре, что я проснулась. Выглянуть сразу я не решилась, затем Рус с девушкой прошли в другой конец коридора, и поэтому я её не видела.
Не знаю, чем всё закончилось, но наутро я её не встретила. Помню только, что Рус называл её Малыш, и разговаривал с ней очень ласково. Я так и не поняла, кем она ему приходится. И теперь она здесь, в моём салоне.
Я была так взволнована, что не сразу смогла заставить себя выйти из комнаты отдыха. Хотя разрешение конфликтных ситуаций — это моя прямая обязанность. Но у меня ноги как будто прилипли к полу, и я ничего не могла с этим поделать. Голос девушки меня, можно сказать, парализовал.
— Мне нет никакого дела до девушек Руслана Таирова, — убеждала я саму себя, но какое-то не вполне понятное мне чувство: то ли ревности, то ли обиды, то ли злости, лишило вдруг меня всех сил. Мало того, у меня на глазах закипели слёзы.
Спрашивается, как я в таком виде покажусь на глаза своей сопернице? То есть, конечно же, мы не соперницы. С этой девушкой мы даже не знакомы! Я ничего к Таирову не испытывала раньше и не чувствую сейчас, но у меня на душе почему-то стало больно.
— Что вы делаете?! — внезапно раздался голос Ольги. — Отпустите немедленно! Мне больно!
Крик сестры привёл меня в чувство. Не медля ни секунды, я бросилась в зал. Эта девица в прошлый раз мне тоже не понравилась, хоть я её не видела, а только слышала.
Однако того, что я слышала, мне уже хватило, чтобы составить о ней какое-то впечатление. И оно было не в пользу нашей случайной клиентки, которой мастер пошла навстречу и, пожертвовав своим обедом, согласилась сделать укладку. А ведь Оля в Москве тоже успела завоевать авторитет, и к ней так же, как в её родном городе, люди записываются в очередь.
Вбегаю я в зал и вижу испуганных мастеров. Они толпой окружили Ольгу и её клиентку, а та — молодая стервочка, у которой молоко на губах не обсохло, вцепилась в Олины волосы. Ольга, засунув подальше всю свою добросердечность и неконфликтность натуры, в долгу не осталась, и, вспомнив юность, пыталась лягнуть наглую девицу. Пару раз ей это удалось.
Не выдержав, соплячка закричала:
— Эй, ты, давай, осторожнее! Знаешь, сколько стоят эти джинсы от Версаче? Я отвечаю, ты в жизни со мной не рассчитаешься!
Но Ольге сейчас на это было глубоко наплевать. Она хотела проучить дрянную мажорку.
Полина и Лора — наши ветераны, которые, с одной стороны, не могли смотреть равнодушно на потасовку между их коллегой и клиенткой, а, с другой, опасались ненароком нажить себе неприятностей, бегали вокруг дерущихся, взывая к их разуму.