Тонущая женщина
– Моя машина припаркована за кафе, – быстро добавляю я. – Можешь сам убедиться, что окно разбито. Грабитель стащил мою сумку и телефон.
– Если я уступлю твоей просьбе, значит, мне придется и другим не отказывать, – равнодушно пожимает он плечами. – Извини.
Сердце в груди трепещет от паники. Я не могу спать, оставаясь легкой добычей для всех и каждого. Весенними ночами на улице свежо, но не холод, а страх не даст мне заснуть. Если объяснить Рэнди, что машина – это мой дом, что, если я буду спать в тачке с выбитым стеклом, меня могут изнасиловать или убить, пойдет ли он мне навстречу? Но я не могу ему это сказать. Гордость не позволяет. Плотно сжав губы, я иду на кухню за очередным заказом.
К столику у окна я приношу две тарелки с сосисками, яйцами и блинами. Меня благодарят кивком, и я выдавливаю вежливую улыбку. Мои усилия минимальны. Не то что в собственном ресторане. Там я постоянно была в зале, встречала и очаровывала посетителей. Здесь я официантка – подай-принеси. Я подхожу к соседнему освободившемуся столику, сгребаю в передник оставленную мелочь, собираю грязную посуду. На тарелке – полпорции подрумяненного на гриле сыра, соблазнительно нетронутого. По прибытии на работу я съела чизбургер, перед уходом поем яичницу, а сыр мог бы стать завтрашним завтраком. Чтобы не поддаться искушению, я опрокидываю на него чашку с остатками кофе. Не опущусь до того, чтобы есть объедки с чужой тарелки. Во всяком случае, пока.
В глубине кухни я сваливаю грязные тарелки и бокалы в раковину, а потом слышу:
– Эй, Ли.
Тон дружелюбный, располагающий к разговору, и я не сразу соображаю, что обращаются ко мне. Поворачиваюсь и вижу, что меня окликнул Винсент, наш повар. Он чуть моложе меня, подтянутый, жилистый, невероятно энергичный. Мог бы сделать неплохую карьеру, если бы не татуировки на лице, ограничивающие его перспективы. Над левой бровью выгибается скорпион, правую скулу украшает маленькая звездочка. Если у Рэнди глаза холодные, голубые, то у Винсента они черные, жгучие, аж дрожь пробирает. Мне он не нравится. Почему? Сама не знаю. Мы почти не общаемся, разве что по работе.
– Слышал, тебя ограбили? – интересуется Винсент, подходя ко мне.
– Да.
– Новый телефон нужен? – тихо спрашивает он, придвигаясь ближе.
Еще месяц назад я не представляла свою жизнь без смартфона, но сейчас новый мне конечно же не по карману. Тот, что был раньше, с моим всегдашним номером, я выбросила в мусорный бак за рестораном, а в дороге, пока колесила по стране, купила другой. Но теперь для меня Интернет – роскошь, не имеющая никакого значения для моего выживания. Да и не звонит мне никто. Разве что Рэнди может набрать, чтобы предложить поработать сверхурочно. Однако мне станет спокойнее, если я буду знать, что при необходимости смогу позвонить и попросить о помощи.
– Сколько?
– Я могу достать тебе тупофон [1], с предоплатой за два месяца вперед. Тридцать баксов.
Кнопочные телефоны служат разменной монетой: их обменивают на услуги, наркотики или деньги. Винсент, по всей вероятности, имел сомнительные связи, может быть, приторговывал наркотой. На телефоне, что он мне предлагал, не будет Интернета, но по нему я смогу звонить и посылать эсэмэски. Смогу обратиться в несколько автосервисов и выяснить, в каком из них замена стекла обойдется дешевле. Смогу договориться о том, что привезу машину на следующий день после получения зарплаты. Смогу написать сообщение сестре, просто чтобы выяснить, все ли у нее хорошо. Номер будет ей незнаком. Но, может быть, она и ответит.
– По рукам.
Винсент окидывает взглядом кухню.
– Мой приятель будет ждать тебя за кафе после твоей смены, – сообщает он и снова отходит к грилю.
* * *Остаток вечера проходит довольно спокойно, без особых происшествий. Завязалась одна драка, но Рэнди и Льюис быстро уняли забияк. В полночь я сдаю свою смену, и Винсент ставит передо мной тарелку яичницы с беконом. Я ужинаю в глубине кафе, за маленьким столиком рядом с уборной для персонала. Кафе работает всю ночь, и в зале по-прежнему многолюдно – публика сменилась на более шумную и пьяную. Я ем неторопливо, тяну время, с ужасом думая о том, что мне придется провести ночь в открытой машине. Убедившись, что Винсент и другие работники кухни заняты своими делами, я украдкой сую в карман ржаной тост.
Наконец, беру свои сумки с пожитками и перехватываю взгляд Винсента. Тот кивает мне. Его приятель с телефоном ждет за кафе. Я выскальзываю из кухонной двери на улицу.
На тесной парковке четыре автомобиля и автофургон, доставляющий продукты. Пытаясь спрятать от чужих глаз разбитое окно, свой пострадавший автомобиль я поставила впритык к бетонной перегородке. В темноте светится красный огонек сигареты. Я иду на свет. Приятель Винсента стоит на краю стоянки, близ улочки. Он маленького роста, невзрачный, в худи и джинсах. При моем приближении лезет в карман джинсов и достает телефон-раскладушку.
– Предоплата за два месяца, – произносит парень. – Сорок баксов.
– Винсент сказал тридцать.
Он окидывает меня взглядом, видимо, решая, стоит ли со мной торговаться, но потом пожимает плечами.
– Ладно. Тридцать.
Я даю ему деньги – заработанные за вечер чаевые. Парень вручает телефон, сальный на ощупь. Я раскрываю «раскладушку». В лицо мне светят кнопки. Спасительное средство связи. Я бросаю телефон в сумку.
– Спасибо, – тихо благодарю я и, повернувшись, иду к своей машине.
Парень бросает окурок на тротуар.
– Хочешь подзаработать?
Я знаю, что ничего хорошего или законного он не предложит, но мне очень нужны деньги. Я не могу себе позволить швыряться предложениями.
– Допустим.
– Я мог бы тебе помочь, – улыбается он, играя пальцами в передних карманах джинсов. – Если ты поможешь мне.
Дальнейших объяснений не требуется: я знаю, чего он хочет. И впервые понимаю, как легко происходят такие сделки. Если ты в отчаянии, если у тебя больше не осталось ничего ценного, всегда можно продать себя. И всегда найдется кто-то, кто готов заплатить. Я смотрю на похотливый блеск его глаз и осознаю… что это займет всего несколько минут. И мои денежные проблемы будут решены, может быть, я даже сумею заплатить за ремонт машины. Но нет, до такого я еще не дошла. Надеюсь, никогда не дойду.
– Отвали.
– Как угодно, – пожимает он плечами. – Просто подумал, что тебе это может быть интересно.
Словно сделал одолжение мне. Натянув на глаза капюшон, парень прогулочным шагом идет прочь по улочке, а я кидаюсь к своей машине.
Глава 4
Я еду на север по шоссе I-5, поглядывая то на дорогу, то на датчик уровня бензина. Обычно так далеко я не уезжаю, но топлива еще почти полбака. Я направляюсь в фешенебельные прибрежные районы, где обитает интеллектуальная элита – владельцы небольших компаний в сфере современных технологий, врачи, юристы. Там я буду в безопасности – по крайней мере, от преступного элемента. В этих респектабельных жилых кварталах опасность для меня представляют частные охранники или какой-нибудь ревностный коп, желающий произвести впечатление на богачей. Они не могут допустить, чтобы утратившие гражданские права бродяги спали в своих машинах среди особняков, бассейнов и дорогих внедорожников. Но ведь меня же не арестуют… не должны. Скорее, просто попросят уехать, припарковаться где-нибудь в менее привлекательном месте.
Я аккуратно съезжаю с шоссе, не превышая дозволенной скорости. Водительских прав у меня теперь тоже нет, не хватало еще, чтобы меня остановили за пустяковое нарушение. Как восстановить водительское удостоверение, не имея при себе номера социального страхования? Или каких-либо доказательств того, что я жительница штата Вашингтон? Как вообще доказать, кто я такая? Но сейчас я слишком устала, чтобы думать об этом. Я еду на побережье. Мне всегда хотелось иметь домик на берегу океана. Конечно, нынешние обстоятельства – не то, о чем я мечтала, но пока сойдет и так. Местность мне незнакома, впрочем, как и весь город, но я петляю по тихим улицам, мимо погруженных в темноту солидных домов. Почти два часа ночи, и этим «белым воротничкам», промышленным магнатам необходимо хорошо выспаться. Невозможно заправлять миром с усталой головой.