Любимая землянка адмирала (СИ)

— Закон Права Долга стар, — флагман, наконец, говорит. — И почти забыт.
— Но не отменён, — парирую я. — И пока он действует, я имею право его применять.
Молчание.
Я продолжаю давить.
— Если вы хотите судить меня, делайте это по правилам. Открытый суд на Тэрре. Пусть Совет решает. Или вы боитесь, что правда окажется неудобной?
По другую сторону канала тишина становится глухой уже в который раз. Они загнаны в угол. Если военные Тэрры откажут мне в праве на суд, это будет означать, что их закон – бумажка, которой впору только подтереться. И тогда я смогу обвинить их в предательстве принципов.
  
Но есть одно "но".
Они могут решить, что проще стереть меня из истории.
Я замечаю, как несколько кораблей меняют позиции, смещаясь ближе. Небольшие манёвры, почти незаметные, но я понимаю, что это значит. Они готовятся к атаке.
В груди нарастает холодная ярость.
— Если кто-то из вас сейчас нажмёт кнопку, — говорю я, голосом, от которого даже сталь покрылась бы инеем, — я обещаю, ваш флот выгорит раньше, чем мои щиты упадут до половины.
Система защиты уже ждёт моего приказа. Достаточно одного движения, и мой корабль даст первый залп. И тогда начнётся бой, который войдёт в историю.
Секунды тянутся бесконечно.
Наконец, раздаётся ответ.
— Блэк Абисс, следуйте за нами. Мы сопроводим вас на Тэрру. Совет вас ждет.
Я откидываюсь в кресле, ощущая, как напряжение наконец чуть отпускает.
Но только на секунду.
Я знаю, что война ещё не закончена. Я только что выиграл первый раунд. Теперь мне предстоит доказать, что я прав.
И я сделаю это.
*
Зал Высшего Совета — сердце власти Тэрры. Гигантская конструкция из серебристого металла и прозрачного кристалла, купол устремляется к небу, словно мир держится на плечах вилларов.
Стены исписаны древними символами, артефактами нашей истории. Здесь вершились судьбы империй, падали правители, принимались решения, от которых зависела жизнь миллиардов.
Я стою в центре, на круглом возвышении, символизирующем нейтральную территорию. Вокруг меня — уровни трибун, наполненные элитой Тэрры. Члены Совета, полководцы, учёные, послы с других колоний. Многие пришли не потому, что хотят суда, а потому что хотят зрелища.
Передо мной — высокий трон Верховного Судьи, древнего, закованного в тяжёлую тогу мужчины с лицом, напоминающим высеченный из камня утёс. Его зовут Марцелл Виллар-Вир. Человек, чьё слово способно сломить любого, кто встанет перед ним.
Кроме меня.
— Кассиус, сын дома Рейна, — голос Марцелла гремит, будто гроза, отражаясь от купола. — Ты обвиняешься в измене Тэрре. Ты отдал кровь чужой. Землянке. Ты понимаешь, что это значит?
Его глаза сверлят меня. Я выдерживаю его взгляд выпрямляясь.
— Это значит, что кто-то хочет использовать законы, чтобы избавиться от меня.
Гул проходит по залу. Советники в боковых ложах обмениваются взглядами. Они знали, что я не склоню голову, но не ожидали, что я атакую первым.
Марцелл медленно кивает, скрещивая руки на груди.
— То есть, ты не отрицаешь своей вины?
— Отрицаю ли я, что спас жизнь? Нет. Я горжусь этим, — мои губы трогает легкая улыбка.
По залу проносится возмущённый ропот. Один из старейших советников, Керос Виллар-Винд, встаёт, его голос дрожит от гнева:
— Ты посмел смешать свою кровь с чужой! Это осквернение!
— Это Право Долга! — мой голос громыхает по залу, перекрывая шум. — Я обязан был спасти её. Это часть наших законов, — обвожу зал руками. — Или вы забыли?
В ответ раздается молчание. Затянувшееся и плотное, как тучи перед бурей.
Я продолжаю:
— Если вам удобнее видеть во мне предателя, тогда скажите это прямо. Признайтесь, что вам не нужен закон, если он мешает вашим интересам. Но если вы ещё считаете себя воинами, если хоть кто-то из вас имеет честь, то вы обязаны признать: я поступил по праву.
Марцелл подаёт знак, и зал затихает.
— Ты хочешь убедить нас, что твой поступок был честью?
Я улыбаюсь — не весело, а так, что даже самые высокомерные советники напрягаются.
Вскидываю подбородок:
— Не я хочу вас убедить. Закон уже сказал за меня.
Секунды тянутся. Советники переглядываются. Они понимают, что, если признают меня виновным, это разрушит всю систему.
Марцелл смотрит на меня долго. Затем наклоняется вперёд и медленно произносит:
— Суд объявляет перерыв.
  
Глава 49.
 
В силу того, что я рано свыклась с мыслью о том, что мамой мне не стать из-за синдрома, фрагментированного ДНК, знания о том, как протекает беременность, обошли меня стороной.
Общее представление я, конечно же, имею. Но, мама дорогая, почему никто не сказал мне про токсикоз, который вынуждает меня проводить в туалете по десять минут каждое утро?
Я стала очень чувствительная к запахам, и даже состав и нормы питания пришлось сократить чуть ли не на девяносто процентов. Теперь я ем то, что по моему пониманию, не воняет. А это самая простая, безвкусная и скучная еда, вроде каш и протеиновых батончиков.
С моего последнего разговора с вилларом прошло два дня. Всего лишь два дня. Или уже два дня?
Я не нахожу себе места, и поэтому в моменты, когда мне не хочется согнуться пополам от тошноты, все-таки покидаю номер и пытаюсь вливаться в курс происходящих в мире вилларов событий.
— Неслыханно, — сокрушается старый виллар, который с такой же немолодой супругой прогуливается вдоль коридора Эллизиума. — Чтобы руководство Тэрры с делегацией направлялось с визитом на малобюджетную станцию вроде этой?
Так-так. Сердце начинает биться чаще, пока я скромно слушаю продолжение беседы.
Зачем шишкам Тэрры прилетать сюда?
То, что старый виллар не лжет, я понимаю, когда вижу штабеля персонала, что рассеивается по Эллизиуму, словно стая организованных муравьев.
На станции точно ожидаются высокопоставленные гости, которых нужно будет если не разместить в Эллизиуме, так хотя бы предложить остановиться.
— Думаешь все дело в том адмирале?
Я чуть не запинаюсь за собственные ноги, когда слышу вопрос спутницы старика.
— Сестра говорит, что он бросил вызов уставу.
Бросить вызов уставу вилларов — звучит возмутительно и как раз в стиле Кассиуса.
— Такое никому не сходит с рук, — ворчит старик. — Даже адмиралам! — поднимает указательный палец в воздух он.
— А как же тогда меняются законы, а? — задает ему правильные вопросы жена.
На этом моменте я перестаю идти за ними следом. Вместо этого я, глядя перед собой и не замечая никого и ничего, бреду по Эллизиуму, про себя анализируя те крупицы информации, которыми обладаю.
Это точно Кас. Ну кто еще может бросать вызов куче шишек? Я, конечно, еще не видела, чтобы он так себя вел, но что-то мне подсказывает, что такой поступок будет соразмерен масштабу его личности.
Надо же, такая трусиха, как я, встретила мужчину, который не боится почти ничего.
— Четыре пропущенных звонка, — говорит Нова, стоит мне вернуться в номер.
— Пропущенных? От кого? — замираю на пороге с бешено бьющимся сердцем.
— С вами хотел связаться Кассиус Виллар-Рэй.
— Соедини нас! — быстро иду к голографическому экрану. — Быстрее, Нова! — настаиваю я, потому что существование в неведении меня доконало.
Сердце бьется в груди радостно и гулко, я ощущаю, как пульс стучит по вискам.
— Соединение невозможно, так как Блэк Абисс в этот момент пристыковывается со Станцией Конфедерации Рас. Пожалуйста, подождите, пока маневр будет завершён…
Нова не успевает договорить, а я уже бегу из номера вдоль коридора.
В стыковочный отсек меня не пускают суровые военнослужащие с бластерами наперевес. Блин, а я так бежала! Велено ждать. И, как назло, время тянется так медленно, что я недовольной кошкой расхаживаю по коридору, ожидая, когда лампы отсека сменят свой предупреждающий красный цвет на долгожданный зеленый.