Фрэнк на вершине горы (СИ)

Дебора примеривала на себя непривычный статус вдовы, мечтая о бархатных напевах Эллиота.
Бренда, разогретая хорошей порцией хереса, представляла себе платье, которое наденет на свадьбу — что-нибудь зеленое с розами.
Фанни переживала о том, как бы Тэсса не осталась лысой на всю жизнь.
Фрэнк прикидывал, в какой цвет покрасить классную комнату на втором этаже.
Холли приглядывал за злой близняшкой, чтобы она не приставала к Фрэнку.
  
Тэсса грустила о том, что не успела она избавиться от старых могил, как пришлось выкапывать новую.
Кенни страдал из-за быстротечности бытия и строил планы как можно быстрее увековечить себя с помощью потомков.
Доктор Картер злился на медсестру Хорредж, а медсестра Хорредж злилась на отшельника Эрла.
Эрл и Камила просто мечтали обнять друг друга.
Мэри Лу перебирала меню поминального ужина, спрашивая себя, насколько уместны на подобном мероприятии взбитые сливки.
Дермот Батлер планировал второе свидание с хорошенькой кудрявой пекаршей и гадал, как она отреагирует на его крылышки, когда он предстанет перед ней нагишом.
Джон крутил в кармане кольцо, мысленно репетируя речь.
Джеймс отвлекал Артура, чтобы тот не вздумал подкидывать в воздухе гроб.
Одри изо всех сил хмурилась, чтобы ни один луч солнца не пронзил облака и никто не счел бы ее совершенно бесчувственной.
Бездельник Эллиот терзался моральными дилеммами, у которых не было правильных решений.
Профессор Гастингс составлял в своей голове черновик завтрашней газеты.
И только Билли Милна больше ничего не беспокоило.
***
Возвращались с похорон притихшими и даже умиротворенными.
— Как символично, — заметила Тэсса, — что мы запомним этот день как тот самый, когда Джон встал на одно колено, а Бренда сказала ему «да», и не как тот, когда мы сказали «прощай» одному из нас. Смерть неизбежна, но жизнь непобедима.
Холли с любопытством посмотрел на нее. Нечасто можно было увидеть Тэссу Тарлтон такой лиричной. Кажется, трогательная сцена стариковской ворчливой любви затронула ее за живое.
— Имей в виду, — ответил Фрэнк спокойно, — что из нас двоих на колено предстоит падать Холли. Ну, если вдруг у тебя появится охота выйти замуж.
Это прозвучало до того неожиданно и странно, что Тэсса сбилась с шага, а Холли и вовсе споткнулся, и всенепременно разбил бы себе нос, не подхвати она его за воротник.
— Почему мне-то? — заинтересованно спросил он.
— Потому что, когда тебя наконец прибьют, Тэсса останется богатой женщины. От меня же она может получить только ржавый пикап.
— Хм, — задумалась она. — И все картины тоже достанутся мне?
— В смысле — когда меня наконец прибьют? — завопил он.
— Ну, вдруг Тэсса будет чем-то занята, — пояснил Фрэнк невозмутимо, — и не сможет тебя спасти, когда ты опять разозлишь кого-нибудь.
— Вы принижаете мою значимость, — объявил Холли, вспомнив разговор с Джулией.
На их лицах выступила такая неподдельная тревога, что он едва удержался от смеха. Сохраняя печальный вид, Холли удрученно покачал головой.
— Прости, — тут же сказала Тэсса. — Ты же знаешь, я не больно-то разбираюсь в таких вещах.
Она выглядела такой серьезной, что Холли стало стыдно. Близкие люди, подумал он смятенно, это те, которые могут ранить сильнее всего, потому что изучили твои точки уязвимости. Он ведь знал, что чувство вины — эта та самая голодная гончая, которая без устали преследует Тэссу, кусая ее за пятки. И, возможно, самую малость, полубессознательно, время от времени — давил на эти точки, просто ради того, чтобы поймать побольше эмоций. Дикая необузданность, как в ночь призрачных дев, сочеталась в Тэссе с будничной хладнокровностью, почти черствостью, а Холли, чуткий эмпат, очень тяжело переносил равнодушие.
— Да ну вас, — буркнул он растерянно, — нельзя же верить всему, что я болтаю! Лучше объясните — про свадьбу — это без дураков? Надо заказать самое дорогое в мире кольцо?
Тэсса расхохоталась так оглушительно, как нельзя хохотать в похоронный день. Стайка птиц осуждающе вспорхнула с крыши дома сварливого Джона.
— Хороша же я буду, в самом дорогом кольце и фате, приклеенной к лысине, — простонала она. — И даже потом, когда волосы отрастут… Холли, милый, мы просто все сегодня впечатлились помолвкой на поминках, вот и болтаем глупости.
— Но ведь… — начал было Фрэнк, и Тэсса его быстро и примирительно поцеловала, он вздохнул и обнял ее. Огромная лапища на тонком плече — всегда красивое. Холли улыбнулся сам себе, любуясь. Его любимая картина.
— Но если вам нужны деньги, — на всякий случай сказал он, — я готов их выдать без сложных схем со свадьбой.
— Асфальт, — тут же сказала Тэсса.
— Ни за что, — без заминки отказался Холли. Они не в первый раз вели этот спор. — Это совершенно испортит живописность деревни.
Они остановились и как по команде обернулись, любуясь единственной улицей, домами на ней и зажигающимся светом в окнах.
— Да, — согласился Фрэнк.
  
Глава 34 
 
Кимберли Вайон, сумасшедшая предсказательница, всегда жила сама по себе, и никто никогда не знал, где она пропадала целыми днями. Эта женщина появлялась внезапно, как чертик из коробочки, и исчезала, не оставив никаких объяснений. Камила никогда не любила ее, но беременность творила с ней странные, необъяснимые вещи, и вот — ты вдруг битых три часа рыщешь по всей округе в поисках человека, который тебе даже не нравится.
Кимберли нашлась в зарослях ежевики на полдороге к трассе. Что-то напевая себе под нос, предсказательница обрывала листья кустарника.
— Привет, — воскликнула Камила, запыхавшись. — А вот и ты.
— Вот и я, — согласилась Кимберли рассеянно, — какое счастье.
— Послушай, у меня к тебе есть вопрос.
— Ну разумеется, есть. Я бы удивилась, если бы его не было.
Камила с трудом подавила ядовитые слова, которые буквально пощипывали ей язык, до чего же ее раздражала такое самодовольство! Но пришлось наступить на горло собственной гордыне, потому как пришла она просительницей.
— Мой ребенок… — начала было она, желая узнать получит ли он отца непереносимость чужих прикосновений, но Кимберли не дала ей договорить и ответила со скорбной категоричностью:
— Увы, не повезло ему.
— Не повезло? — упав сердцем, повторила Камила, мигом представив себе, как будет страдать младенец, не зная родительских объятий.
— Ага, быть ему таким же гениальным злюкой, как и ты. Характер у пацана выйдет — у-у-у!
— Тьфу на тебя, — рассердилась Камила, и в то же время ее накрыло столько мощным облегчением, что она едва удержалась на ногах. — Мальчик? Это мальчик? А… его можно будет потрогать?
— Так кто ж тебе помешает, — удивилась Кимберли и полезла в заросли дальше, затрещали ветки и раздалась новая песня.
Камила дрожащими руками провела по лицу, а потом потянулась к телефону, чтобы рассказать Эрлу новости.
***
— Так, — сказала суперинтендант Алисия Холл, — список детей и их досье я тебе выслала на почту. Итого к вам приедет семнадцать учеников в возрасте от семи до пятнадцати лет.
— Угу, — Тэсса поудобнее зажала телефон плечом, включая компьютер. — Мы же вроде на десять рассчитывали…
— Рассчитывали и на онлайн-обучение, а ты половину населения в учителя записала.
— Ага. Ничего себе, какие тяжелые у ребят личные дела. Что у нас тут? Бьянка Браун, двенадцать лет… В гневе гавкает, в расстройстве мяукает… Серьезно?
— Потом ознакомишься, захватывающее чтиво. Ты бы там книжку на досуге написала, что ли. «Хроники Нью-Ньюлина» или типа того…
  
— И кто же станет читать про такое скучное? — удивилась Тэсса. — У нас же никогда ничего не происходит!
— У вас ничего не происходит, а мне потом с мертвецами возиться… Расследование по Милну — полный тухляк. Портите нам всю статистику. Ладно, давай лучше пробежимся по педагогам. Директором, а также учителем истории, литературы и мировой культуры ты предлагаешь Джулию Красперс… Она у тебя не лопнет от такой нагрузки?