Фрэнк на вершине горы (СИ)

— Ага, — кивнула Тэсса. — Принято. Я просто хотела убедиться, что у тебя все в порядке с чувством самосохранения.
— В этом смысле нам с тобой обоим есть куда стремиться, — ответил он, потому что вообще-то, у него тоже многое накопилось. Все ее выходки с этими танцами и сожжениями брэгов — вроде и понятно, что так надо, а вроде как и нервно, очень. Сколько не изображай из себя дубину, а все равно — человек же.
  
Да еще этот противный Эмиль Ларс все время вокруг Тэссы вился, отчего даже непрошибаемый Холли заерзал. Хорошо, что пришлый инквизитор уехал, и с колдовством брэгов вроде как покончено, и какое-то время они поживут спокойно.
Тут Фрэнк суеверно оглянулся назад, желая удостовериться, что Билли тихо и мирно лежит в своем гробу и не собирается восставать в каком-либо виде.
— Вроде все еще без сюрпризов, — правильно оценила его движение Тэсса. — А тебе, судя по всему, есть, что сказать.
— Я просто за тебя волнуюсь точно также, как и ты за меня. Это одинаково, понимаешь?
— Пока нет, — после паузы призналась она. — Но учусь понимать.
***
Когда ты сжигаешь собственный дом накануне похорон своего мужа, то хорошо бы заранее подумать о том, что ты наденешь наутро.
Дебора стояла в спальне Камилы и уныло разглядывала ее наряды: все сплошь вычурные и совершенно крохотные. Она не влезет ни в одно из этих платьев!
— А балахонов на третий триместр беременности ты еще не купила? — на всякий случай спросила она.
— Могу предложить тебе покрывало, — безжалостно ответила Камила. — Объясни мне еще раз: почему ты ищешь помощи именно у меня?
— Потому что ты такую злюку беспокоить совсем не стыдно.
— Какая извращенная и безупречная логика, — восхитилась Камила. — И что же ты собираешься делать дальше? Где будешь жить?
— Я вышла замуж из-за денег, — сказала Дебора. — Теперь я избавилась от всего, что меня удерживало рядом с Билли. Я собираюсь начать все заново — бедной, бездомной, свободной…
— И глупой. В жизни не слышала большей чуши!
— Тук-тук, — раздался громкий голос, и появилась невыносимая Бренда с пакетом в руках. — Я принесла черное платье, у нас примерно одинаковый размер. И Мэри Лу передала еще шоколадные кексы. Она говорит, что надо очень много сладкого, чтобы пережить сегодняшний день. У вас ведь есть кофе или мне сварить?
— Никто не будет ничего варить на моей кухне, — огрызнулась Камила. — Вот что, Дебора, надевай это платье и отправляйся в «Кудрявую овечку», пока сюда не потянулись остальные соседи с запеканками и утешениями!
— Приветули, вы где? — тут же донеслось звонкое из гостиной, и спустя буквально мгновение на пороге выросла Фанни. — Я принесла печенье и бутылку хереса. Как насчет пропустить по стаканчику, пока мы ждем возвращения Тэссы из Ньюлина?
— Я, пожалуй, выпью, — раздраженно решила Камила и тут же выругалась: — ах да, мне даже этого теперь нельзя!
— Держи печенье, — проворковала Фанни утешительно.
Бренда меж тем ловко перехватила у нее бутылку.
— Где у тебя рюмки? На кухне? Боже, душечка, тебе самой не дурно от обилия белого цвета?
Камила обреченно забрала всю коробку печенья и перешла в гостиную, твердо намеренная не реагировать на выкрутасы соседей. День предстоял не просто длинным — он предстоял бесконечным.
— Я помогу тебе с платьем, — доносилось ласковое щебетанье Фанни из спальни. На кухне Бренда хлопала дверцами шкафчиков. Сквозь большое, в пол, окно, было видно Кевина, пересекающего лужайку с подносом в руках.
Скоро они все будут здесь — с едой и напитками, со своей болтовней и сочувствием. И даже Эрл спустится с холма, чтобы проститься с Билли. Как это жалко — ждать чужих похорон, чтобы увидеть собственного мужа. Просто увидеть, без возможности прикоснуться.
— Старый пень сегодня сделает мне предложение, — доверительно сообщила Бренда, возвращаясь с рюмками. Она видимо уже отхлебнула из бутылки — по крайней мере, в ее глазах появился блеск.
— Кто? — отрешенно уточнила Камила.
— Джон Хиченс.
— Что?
— Джеймс сказал Одри, а Одри сказала мне. Я думаю согласиться.
Тут до Камилы наконец дошло.
— Ты собралась замуж? — переспросила она. — Зачем?
— Чтобы было удобнее изводить этого несносного старика.
— Да господи боже мой, есть ведь тысячи способов изводить друг друга, не связывая себя узами брака!
— И всю эту тысячу мы уже исчерпали. Пора переходить на новый уровень.
— Джон хочет сделать предложение сегодня? — крикнула Дебора из спальни.
— Это нехорошо? — забеспокоилась Бренда. — Ты против?
— С чего бы это? — новоиспеченная вдова вышла из спальни в старомодном траурном платье, так сильно накрахмаленном, что ткань казалась очень жесткой. — Билли ведь уже все равно.
— Да, Билли был… — начал было Кенни, как раз добравшийся до гостиной со своим пирогом, и замолчал, не зная, что сказать об этом человеке.
— Очень практичным, — пришла на помощь Фанни. — Этот человек… — тут и ее фантазия иссякла.
— Всегда завтракал в одно и то же время, — подхватила Дебора.
Камила закатила глаза и потянулась за еще одной печенькой.
***
Холли Лонгли, уже облаченный в строгий темный костюм, сидел на полу гостиной в позе лотоса и пытался медитировать. Прямо перед ним стояло две картины — его собственный портрет Тэссы и та бестолковая мазня, которую Фрэнк вчера вытащил из горящего дома Милнов.
Разница была слишком очевидной. Ни одного лишнего мазка на портрете, завораживающая игра полутонов, свобода в каждой детали, уникальная техника — безупречная работа. И бездарный пейзаж, намалеванный снобом-неаполитанцем, безжалостно заливающим все свои полотна солнцем, типа чтобы передать итальянский колорит. Холли терпеть не мог такой прямолинейности и был уверен, что в искусстве должно всегда оставаться место загадке.
И вот теперь, из-за героизма дубины Фрэнка, удушающая пошлятина и банальщина проникла в их дом и твердо вознамерилась здесь поселиться. Совершенно немыслимо сообщить о том, что это другая картина. Но возможно… — тут Холли прищурился, вглядываясь в чужие мазки, — это получится исправить. Если он приглушит желтый здесь и добавит серый там, то Фрэнк в жизни не заметит разницы.
Воодушевившись, он уже потянулся к краскам, когда дверь хлопнула и появились две близняшки.
— А Фрэнка нет? — спросила та, что всегда была более бойкой.
— А Фрэнка нет, — согласился Холли, мысленно удивляясь: странных тот себе нашел друзей.
— Жалко, — расстроилась тихая близняшка.
— А что? — в нем вдруг проснулось любопытство.
— Нам надо кое-что выяснить у тети Джулии, — буркнула бойкая неохотно. — А та молчит, как в рот воды набрала.
— Нельзя, — объяснил Холли резко. — Шериф Тарлтон издала специальный указ, запрещающий использовать Фрэнка Райта в качестве детектора лжи. Вы же не собираетесь нарушать закон, юные леди?
— Да ну, — насупилась бойкая. — Ему жалко, что ли. Вот если бы мы ночью были на пожаре, то с помощью наших суперсил принесли бы пару бочек воды и мигом все потушили…
— И получили бы по уху от Деборы, которая старалась поджигала, — хмыкнул Холли.
— Но хотя бы Фрэнку бы не пришлось прыгать в огонь! Мы бы вылевитировали картину издалека…
— Да нет же, — пихнула ее в бок тихая близняшка. — Нам надо видеть предмет, чтобы двигать его взглядом. А через стены мы не умеем…
— В любом случае, если бы тетя Джулия додумалась разбудить нас, мы бы охотно согласились помочь, — важно заявила бойкая. — И Фрэнк наверняка тоже не откажется.
— Фрэнк да Фрэнк, — проворчал Холли. Нью-ньюлинцы и прежде симпатизировали этому молчаливому громиле, а уж после вчерашнего самопожертвования и вовсе превозносили того до небес. Храбрость, доброта, надежность, бла-бла-бла — Фанни хватило наглости забежать в гости, чтобы прочитать чатик деревни вслух. Это было несправедливо: между ними жил гений своего времени, а они не ценили своего счастья. Что же, Холли тоже чего-то стоит и ему несложно напомнить об этом людям.