Фрэнк на вершине горы (СИ)

— Эй, Корсон, — позвала пренебрежительная Тарлтон, — оставь бедолагу в покое. Он же вот-вот грохнется в обморок.
Ной подпрыгнул и развернулся к ней. Всплеснул руками.
— Батюшки, — воскликнул весело. — И что же это за существо? Фантом?
— Фанни, — мягко попросила пренебрежительная Тарлтон, — вы бы сходили с Дермотом прогуляться… Бренда, вас я тоже больше не задерживаю. Обещаю, что разберусь в неприятностях Одри.
  
Старуха решительно встала, окинув неласковым взглядом и Ноя, и Эмиля.
— Понаехали, — буркнула она. — Ждали вас здесь, а то как же. Пойдем, Фанни, а то дышать стало нечем.
За спиной Эмиля скрипнула дверь — и, оглянувшись, он увидел профессора Гастингса, который читал курс по введению в демонологию. Именно его обращение поторопило орден с этой командировкой.
— Профессор, — Эмиль склонил голову, отступая на шаг назад, чтобы пропустить его внутрь.
— Да-да, добро пожаловать, — тот несколько суетливо пожал руку сначала ему, затем Ною, увидел вторую Тарлтон и вытаращил глаза.
— Какого дьявола! — вскричал негодующе. — Тэсса, ты совсем ополоумела на почве самовлюбленности?
— Совсем, — весело подтвердила настоящая Тарлтон, — вы следующий на очереди, Йен.
Тут она энергично вскочила со своего места, подлетела к профессору и звонко хлопнула в ладони у него перед самым носом.
— Бац! Теперь вы тоже Тэсса Тарлтон, довольны, наконец?
У Гастингса стало такое оторопелое лицо, что Эмиль едва не расхохотался. А она не церемонилась с контингентом.
— Видите? — завопил профессор, чем изрядно удивил — он запомнился спокойным, полным достоинства человеком. — Видите, что у нас происходит? Никакого уважения, никакого порядка.
— Фанни, — поторопила Тарлтон, и высокая девица, наконец, подхватила полуобморочную фальшивку под руку и потащила к выходу. За ними последовала цветастая старушка, мимолетно и ободряюще подмигнув падшему инквизитору. Тэсса безмятежно улыбнулась ей в ответ.
— Итак, брэги, — Ной закрыл за ними дверь, — Йен, дружище, вам не кажется чрезмерным писать из-за такой мелочевки в орден? Тэсса вполне способна справиться с ними без нас.
Профессор побагровел от гнева.
— Она больше не инквизитор, — прошипел он, — должны же быть протоколы!
— Формализм, бюрократия — метастазы человечества, — покачал головой Ной.
Тарлтон похлопала его по плечу.
— Все тот же анархист Корсон, — одобрила она.
Эмиль кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Меня зовут Эмиль Ларс, — представился он, — я привез вам черновой контракт от ордена. Мы можем поговорить без посторонних?
— Какой контракт? — встревожился профессор.
Многозначительное молчание стало ему ответом.
— Не понимаю, — с горечью произнес Гастингс. — Я годами честно и хорошо служил ордену, ни разу не совершил ошибки, ни одного взыскания, ни одной выволочки от начальства. Сначала был оперативником, а потребовалось — стал преподавателем, учил новых инквизиторов, делал все, что от меня требовалось. Когда я решил задержаться в Нью-Ньюлине, то написал заявление на отпуск за свой счет. С тех пор прошло много времени, но орден так и не спохватился. Никто не приехал ко мне с контрактом, чтобы уговорить вернуться к своим обязанностям. Кажется, мой уход просто не заметили. Так почему же вы приехали ради Тэссы, которая опозорила нас всех?
Ной несколько смущенно уставился в окно, очевидно не готовый к такой исповеди. Эмиль тоже не знал, что сказать. В их деле одной исполнительности никогда не хватало, в их деле были нужны характер, сила. Когда-то он спрашивал себя: смог бы он выжить, если бы сотворил нечто такое же страшное, как Тарлтон? Не предпочел бы трусливую смерть? Наверное, каждый из них в то время заглянул в эту бездну и ужаснулся, ведь все они ходили одной узкой и опасной тропкой, на которой так легко поскользнуться.
Но Тарлтон справилась, забилась в нору, зализала свои раны, обустроила собственный крохотный мирок. Она научилась снова нести ответственность за чужие жизни, пусть не так, как делала это прежде, но тем не менее. Перед поездкой Эмиль изучил все отчеты, которые исправно отправляла в орден некая Камила Фрост, и Нью-Ньюлин предстал перед ним игрушечной моделью мира, в которой каждый пустяк приобретал карикатурный размах.
Но Тарлтон, кажется, нисколько не смущала незначительность ее будней. Она относилась к этой деревушке на полном серьезе, и Эмиль был уполномочен расширить ее сферу деятельности. Вряд ли человек с таким выдающимся упорством откажется от новых вызовов.
— Пойдем лучше выпьем, Йен, — предложил Ной. — Тут же есть бар?
— А то как же, — кивнула Тарлтон, — и клуб, и ресторан, и общественный центр по генерации сплетен. Передайте Мэри Лу, что у Холли закончилось клубничное печенье.
Профессор поморщился, но не стал возражать. Когда старики покинули контору, Эмиль опустился на диван и раскрыл портфель.
— Мы считаем, что вы готовы вернуться.
— Вернуться, — повторила она, растеряв всю бойкость. Села напротив прямо на пол, серьезная, побледневшая. — Кем же?
— Специалистом по работе с людьми, у которых редкие генетические аномалии. Учитывая опыт населения Нью-Ньюлина…
— Ерунда какая-то, — немедленно отреагировала Тарлтон. — Значит, к оперативной работе меня больше не допустят?
— Никогда.
Она замолчала, замкнувшись. Эмиль понимал ее чувства — когда ты действующий инквизитор, орден подпитывает тебя, обостряя инстинкты, увеличивая скорость и силу. Лишившись всего этого, ты ощущаешь себя беззащитным. Это сложно. Он и сам прошел через такую ломку в прошлом году, и все еще не пришел в себя.
— Можно посмотреть? — Тарлтон протянула руку, и Эмиль отдал ей контракт.
Пока она читала, он старался не слишком пристально ее разглядывать, но все равно не получалось. Легенда.
— Смотрите, — заговорила она, бегло пробежав глазами несколько страниц, — вы предлагаете сделать несколько убежищ в разных частях страны, подобных Нью-Ньюлину — для тех, кому сложно жить в большом мире, и назначить меня куратором проекта. Но ведь у нас есть некое существо, защищающее границы, которое, кстати, позволило вам попасть внутрь. Значит, Моргавр не счел вас опасными. Как вы собираетесь решить этот вопрос в других убежищах?
— Искусственно. Есть разработки в этом направлении, мы подключили доктора Фрост, нейробиолога и генетика.
— Камила умна, — кивнула Тэсса. — Это хороший проект, Эмиль, тут есть куда думать. Главное, чтобы вы не забрали нашего подводного друга не опыты.
Эмиль не отвел глаз. Не то чтобы у ордена всегда оставались чистыми руки.
— Доктор Фрост утверждает, что нам ни к чему такие крайности. Она некоторым образом тоже патриот Нью-Ньюлина.
— В любом случае, я не позволю вам обидеть хоть кого-то, — заявила Тарлтон с непробиваемой уверенностью, которую сложно было ожидать от человека ее положения. — И мне бы хотелось добавить программу реабилитации для инквизиторов — тех, кто подошел к самой грани и тех, кто остался без силы. Но для этого мне нужна учеба. И самый главный пункт, — она закрыла папку и посмотрела на него спокойно и твердо, — я не собираюсь покидать Нью-Ньюлин.
— Но почему? — вырвалось у него. — Такая крохотная дыра! Я понимаю, вам страшно, — но есть же программы по смене внешности, документов, имени…
— И это тоже, — согласилась Тарлтон. — Но суть в том, что я счастлива здесь, хоть и незаслуженно, скорее всего. Вы можете погостить у нас пару дней, и тогда поймете, о чем я.
— Погостим, — согласился Эмиль с облегчением. Ему действительно нужна была передышка.
***
  
День начался просто чудесно — во-первых, приехали инквизиторы, а Камила была твердо намерена обсудить с ними повышение ее выплат за сотрудничество. Им с Эрлом пора была озаботиться детской комнатой.
Во-вторых, теперь-то все вокруг носились с ней как с хрустальной вазой, и даже мерзавка Мэри Лу приготовила для нее специальный витаминный салат и выжала свежий сок.