Палач и Черная птичка (ЛП)

Он оставляет штопор у меня в руке и делает большой глоток. Когда Дэвид смотрит мне в глаза, они затуманены, полуприкрыты. Его медленная улыбка полна ликования.
— Так намного лучше, — шепчет он, перемешивает вино с кровью, выпивая еще. — Этот легкий привкус железа добавляет свой шарм. Каким бы бесячим ни был этот старый показушник, должен признать — Торстен знал толк. Ох уж эти разговоры, да? Фух… я аж проголодался. Спорим, ты тоже.
  
Дэвид отворачивается к стойке, где в пятнах крови на нержавеющей стали лежит овощерезка.
А у меня перед глазами лицо Слоан, когда я опускаю подбородок на грудь и закрываю глаза. Вспоминаю ее слезы, когда пот стекает по моему лицу и капает на колени. Думаю о том, какой чертовски красивой она была, когда я сказал, что не хочу ее. Как ее кожа покраснела от боли, вызванной моими словами. Я видел, как она сломалась, и напрасно крутил этот нож в ее сердце. Потому что я не смогу спасти ее. Не от этого. Не от него.
Могу только надеяться, что она исчезнет. Ей так и следовало сделать с того самого момента, как я выпустил ее из клетки.
Я думаю о нашей первой встрече, когда замечаю, что Дэвид все еще стоит на периферии.
Когда отрываю взгляд от своих колен, он все еще стоит у стола, где лежит овощерезка, но его поза изменилась. Напряглась. Он медленно поворачивается спиной ко мне, его голова наклоняется к столу для приготовления пищи слева, а затем к стойке справа.
— Что-то потерял? — говорит голос из тени.
Шок и замешательство. Отчаяние и страх. Все это врезается мне в грудь, когда Слоан выходит на свет с поднятым пистолетом Дэвида в руке.
Она пиздец какая красивая. Такая храбрая. Пистолет не дрожит в руке, когда она направляет его и идет вперед, остановившись в стороне, чтобы я мог ясно ее видеть. Ее кожа блестит от легкого пота. Карие глаза накрашенные черной подводкой, густые ресницы бросают на меня быстрый взгляд.
Ее лицо ничего не выражает, когда она рассматривает мою окровавленную руку и штопор, воткнутый в запястье.
Она смотрит на Дэвида. Медленная улыбка расползается по ее губам.
— Привет, Дэвид. Я так счастлива, что у нас наконец-то появилась возможность поговорить, — говорит она.
А потом опускает пистолет.
— Мне было интересно, когда же ты наконец сделаешь свой ход.
Ее улыбка приобретает мрачный оттенок. Остроту. Которая проскальзывает прямо у меня между ребер.
Слоан не смотрит на меня. Даже не взглянула в мою сторону. Она сосредоточила все свое внимание на Дэвиде, в ее глазах теплота и удивление, и чертова ямочка.
Я хочу содрать с него гребаную кожу.
— Я восхищаюсь твоей работой, — говорит она. — Убийца из Саут-Бэй. Полагаю, вы подружились с Торстеном, когда были в Торрансе, я права?
Дэвид ухмыляется, поднося бокал к губам и делая большой глоток вина, затем ставит его на стойку рядом с овощерезкой и скрещивает руки на груди.
— Значит, ты преследовала меня. Не могу сказать, что удивлен.
Слоун пожимает плечами.
— Мне нравится знать, кто где гуляет.
— Согласен. Я сам кое-что вынюхивал. И знаю, на какую добычу ты охотишься. Ты здесь, чтобы убить меня.
— Если бы это было так, — говорит она, поднимая пистолет и осматривая ствол, — я бы уже сделала это.
Дэвид скользит взглядом по всему телу Слоан. В его глазах вспыхивает все то, что он хочет с ней сделать, все его порочные желания.
— Я наблюдал за вашим разрывом пару часов назад, не забывай. Я распознаю боль. Можно сказать, это моя специальность.
— И это было очень убедительное представление, не так ли, — Слоан пожимает плечами и держит палец на спусковом крючке, упираясь локтем в бедро и направляя пистолет в потолок. — Я тоже наблюдала за тобой.
— Ты попадаешься в свою же паутину лжи, Ткачиха сфер. Ты должна знать это лучше, чем другие, — говорит Дэвид с мрачной, хищной улыбкой, которая расползается по его губам. — Я отключил камеры.
Хотя Дэвид придвигается к ней немного ближе, Слоан остается расслабленной. Ничто в ее позе не меняется, когда она говорит:
— Ц-ц, Дэвид. Видимо, ты не подсчитал все камеры. Вон та? — спрашивает она, направляя «Глок» на камеру в углу комнаты, красная лампочка все еще горит. — Это моя. Я наблюдала за тобой все время.
Улыбка Дэвида увядает, когда он понимает, что она права.
Слоан торжествующе ухмыляется, подмигивая ему.
— Как я и сказала. Если бы захотела — сделала.
Резким движением она направляет пистолет на Дэвида, целясь ему в лоб. Он напрягается и опускает руки.
— Бах, бах, бах, — повторяет она. Ее улыбка становится шире, потом она опускает оружие. — Ладно, шучу.
Я вижу только профиль Дэвида, но замечаю блеск в его глазах.
Он чертовски восхищен.
И Слоан поглощает это, ее лицо озаряется снисходительной улыбкой.
— Ты подружился с Торстеном ради меня? — спрашивает она, кокетливо наклоняя голову.
— Скорее, ради защиты. Думал, что когда-нибудь ты придешь за мной. И если я подружусь с кем-то вроде нас, то у меня будет запасной вариант каждый август, ведь именно в этот месяц люди нашего… характера… помирают. Конечно, Торстен не знал, что за ним охотятся, поэтому я сказал, что могу притвориться его долбанутым слугой на ночь, пока он будет восторгаться своими гостями, а точнее, идеальными жертвами, — Дэвид делает глоток и изучает ее, прежде чем прислониться к стойке. — Ты же знаешь, как говорят: «командная работа воплощает мечту в реальность».
Слоун сияет.
— И правда. Но иногда требуется время, чтобы найти подходящую команду.
Дэвид наклоняет бокал в ее сторону.
— Совершенно верно.
— Черная птичка… — говорю я.
Она вздыхает и пронзает меня мрачным взглядом.
— Прекрати уже птичкать мне.
— Слоан, любимая, пожалуйста…
— Любимая? — Слоан наклоняет голову. В тусклом свете ее глаза кажутся черными. — Любимая…? Ты правда так думаешь? Ты же сам сказал — я гребаная психопатка, помнишь? Чудовище. Это не любовь. Это скука. Конкуренция. И, судя по всему, — говорит она, переводя взгляд со штопора вниз по каплям, стекающим в лужу крови на полу, — я уже выиграла.
Я качаю головой. Мой голос превращается всего лишь в сдавленный шепот, когда я говорю:
— Он хочет издеваться над тобой, Слоан.
— Ох, ты имеешь в виду, что он вгонит свои яйца глубоко в мою задницу? Ты об этом? — Слоан закатывает глаза. — Кажется, я доказала, что справлюсь с этим.
Каждая частичка в моем теле затмевается болью, сердце сгорает дотла. Она наблюдает, как это происходит точно так же, как я наблюдал за ней. Но я не чувствую ни малейшего раскаяния или сожаления, только отвращение в том, как изгибаются ее губы, прежде чем она отводит взгляд.
Выражение лица Слоан разглаживается, когда она поднимает глаза на Дэвида.
— Знаешь, я дико хочу разнести город на куски, если ты меня понимаешь, — говорит она ему, подмигивая.
Его ответная улыбка хищна.
Я умоляю, но они как будто не слышат меня. Дергаюсь на стуле, но они не видят.
Слезы обжигают глаза. Я знаю, что он сделает с ней, с моей прекрасной Слоан. Он, черт возьми, уничтожит ее. Срежет с нее кусочки. Сожрет их у нее на глазах точно так же, как поступил со мной. И еще много других ужасных, отвратительных, чертовски чудовищных вещей, которые мне невыносимо представлять, но я все равно представляю.
Даже если он позволит ей выйти из этой комнаты живой, она не переживет эту ночь.
— Что у тебя на уме? — спрашивает Дэвид.
— Как насчет, закончить здесь и пойти повеселиться? У меня есть кое-какие идеи. Возможно, «Ателье Кейн» — хорошее место для начала.
Желчь скапливается у меня в желудке, когда Дэвид улыбается и поднимает свой бокал.
— За ночную прогулку по городу, — он допивает остатки окровавленного вина и ставит пустой бокал на стол.
— На, забери, — рука Слоан поднимается, словно в замедленной съемке, ее ладонь раскрыта, «Глок» лежит на ней, как подношение. — Не очень люблю огнестрельное оружие.