Палач и Черная птичка (ЛП)

— Он пнул меня, — объясняет она, массируя плечо в ответ на мой невысказанный вопрос. — Я ударилась плечом о край клетки, когда падала внутрь.
Мои руки сжимаются в кулаки под столом, когда раскаленная добела ярость разгорается в венах.
— Ублюдок.
— Ну, а я ударила его ножом в шею, так что, думаю, это было оправдано, — ладонь Слоан скользит вниз по руке, и она шмыгает носом, морщась. Чертовски очаровательная. — Он успел закрыть меня, прежде чем упал. И ржал, как придурок.
  
Подходит официантка с двумя тарелками ребрышек и одной с картошкой фри, за что Слоан бросает на еду голодный взгляд. Когда перед ней ставят тарелку, она улыбается, и рядом с ее губой появляется маленькая ямочка.
Мы благодарим официантку, которая на мгновение задерживается на периферии, Слоан говорит, что нам больше ничего не надо. Когда женщина уходит, Слоан хихикает, и ямочка на ее щеке становится еще глубже.
— Только не говори мне, что с тобой это случается так часто, что ты даже не замечаешь. Это удручает.
— Ты про что…?
Взгляд Слоан устремляется к официантке, и я следую за ее взглядом к женщине, которая бросает улыбку нашему столику через плечо.
— О боже мой, я и правда не замечаю. Вообще, — Слоан качает головой и отрывает ребрышко на своей тарелке. — Что ж, приготовься, красавчик. Последние три дня мой желудок поедал близлежащие органы, и я съем эти гребаные ребрышки самым неподобающим для леди способом.
Я ничего не говорю, прикованный к виду ее идеальных зубов, когда она вгрызается в дымящуюся плоть, соскальзывающую с серой кости. Капля соуса барбекю собирается в уголке губ, она высовывает язык, чтобы слизать, а я чуть не подыхаю, черт возьми.
— Итак… — я прочищаю горло в надежде, что мой голос не дрогнет. Слоан хмурит брови, когда вгрызается в мясо еще раз. — Почему не Черная птичка?
— Хм? — она засовывает кончик ребрышка в рот и обсасывает мясо прямо с кости, держа перепачканными соусом пальцами. Мой член напрягается под ширинкой, просто наблюдая, как она втягивает щеки.
Представь, что она могла бы сделать этим ротиком.
Я делаю глоток пива и смотрю в свою тарелку.
— Твое имя, — отвечаю я, прежде чем приступить к ребрышку, исключительно для того, чтобы отвлечь определенные части тела, которые становятся довольно настойчивыми в своих желаниях. — Почему ты не выбрала прозвище «Черная птичка»? Черные волосы, взбалмошный характер, та песня… рискну предположить, что она из твоего детства, да? Я слышал, как ты пела там, в клетке.
Слоан на мгновение перестает жевать и смотрит на меня, задумчиво проводя большим пальцем по нижней губе. Это первый раз, когда ее взгляд по-настоящему останавливается на мне, и он проникает прямо в мой череп.
— Это прозвище для меня, — говорит она. — Ткачиха сфер — для остальных.
Глаза Слоан потемнели, и всего за мгновение она превратилась из сексуальной, голодной красавицы с насморком в злую, безжалостную, с железной волей убийцу.
Я киваю.
— Понимаю.
Возможно, я единственный человек, который правда понимает ее.
Слоан не сводит с меня своего непоколебимого взгляда.
— А у тебя что за дела, красавчик?
— В смысле?
— Ты меня слышал. Ты приходишь в дом к этому придурку, выпускаешь меня из клетки, сжигаешь его дом дотла и угощаешь меня ребрышками и пивом. И все же я практически ничего о тебе не знаю. Итак, в чем дело? Почему ты был у Бриско?
Я пожимаю плечами.
— Я пришел, чтобы отрубить ему конечности и насладиться его мучительно медленной смертью.
— Но почему именно он? Мы немного далеко от Бостона. Я уверена, что там полно подонков-наркоторговцев для развлечения, и тебе не нужно ехать так далеко ради одного мужика.
Тяжелая тишина сгущает воздух, мы оба замираем с ребрышками возле рта. Хитрая улыбка появляется на моих губах, когда лицо Слоан вытягивается.
— Ты прекрасно знаешь, кто я такой.
— О боже мой.
— Это точно. Ты знаешь, что я люблю охотиться на своей родной территории. Как давно ты по мне фанатеешь?
— Боже милостивый, остановись.
Я хихикаю, когда Слоан опускает лоб на тыльную сторону согнутых запястий, ребрышко все еще зажато между ее липкими пальцами.
— Какой был твоим любимым? — спрашиваю я. — Тот парень, с которого я содрал кожу и вздернул на носу корабля на пристани Гриффинс? Или как насчет парня, которого я подвесил к крану? Этот случай вроде был популярным.
— Ты просто ужасен, — Слоан поднимает руки в тщетной попытке скрыть пылающий румянец, вспыхивающий на ее щеках. Ее карие глаза танцуют, несмотря на свирепый взгляд, который она пытается бросить в мою сторону. — Отправь меня обратно в клетку Бриско.
— Твое желание для меня закон.
Я смотрю в сторону стойки для подачи блюд и поднимаю руку, подзывая официантку, которой требуется всего одна секунда, чтобы заметить меня, прежде чем она направляется в нашу сторону с растущей улыбкой.
— Роуэн…?
— Чего? Ты сказала, что хочешь вернуться к Бриско, так что погнали.
— Я пошутила, ты, псих…
— Не волнуйся, Черная птичка. Я доставлю тебя обратно в твою маленькую вонючую клетку. Уверен, что она все еще стоит, несмотря на пожар. Как думаешь, личинки выжили? Можешь откопать их из пепла.
— Роуэн… — рука Слоан протягивается и обхватывает мое запястье, оставляя липкие отпечатки пальцев на коже. От ее прикосновения по мне пробегает электрический разряд. Я едва сдерживаю свое веселье при виде растущей паники в ее глазах.
— Что-то не так, Черная птичка?
Официантка с лучезарной улыбкой останавливается рядом с нашим столиком.
— Что-нибудь еще вам предложить?
Я не спускаю глаз со Слоан, приподнимая брови, когда ее дикий взгляд мечется между мной и выходом.
— Еще два пива, пожалуйста, — говорю я. Взгляд Слоан становится ровным, останавливается на мне, ее глаза сужаются до тонких щелочек.
— Сейчас принесу.
— Как я и сказала, — ворчит Слоан, убирая пальцы с моего пульса. — Ты просто ужасен.
Я одариваю ее кривой усмешкой. Взгляд Слоан ловит мою улыбку, и ее взгляд смягчается, хотя я вижу, что она этого не хочет.
— Однажды ты полюбишь меня, — мурлычу я, удерживая ее взгляд, когда они встречаются с моими. Мой язык медленно облизывает соус, который она оставила на моей коже. Глаза Слоан блестят в теплом послеполуденном свете, проникающем сквозь окна закусочной, ямочка у ее губ — тень веселья, которое она не может полностью сдержать.
— Не думаю, Палач.
«Посмотрим», — говорит моя ухмылка.
Темные брови Слоан приподнимаются, как будто бросая вызов, затем она переключает свое внимание на еду.
— Ты толком не ответил на мой вопрос о Бриско.
— Ответил. Хотел порубить конечности. Понаслаждаться агонией.
— Но почему именно он?
Я пожимаю плечами.
— Полагаю, по той же причине, по которой ты его выбрала. Он был куском дерьма.
— Откуда ты знаешь, что я выбрала его именно поэтому? — спрашивает Слоан.
— А почему нет? — отвечаю я, облокачиваясь предплечьями на алюминиевую обивку пластикового стола. Слоан вздергивает подбородок, выражение ее лица возмущенное.
— Может быть, у него были красивые глаза.
Смех вырывается из моей груди, когда я беру еще одно ребрышко. Тишина затягивается, я откусываю кусочек, прежде чем ответить.
— Не думаю, что ты именно поэтому вырываешь глазные яблоки из черепов своих жертв.
Слоан склоняет голову набок, ее глаза сияют, пока она оценивает меня.
— Нет?
— Нет. Определенно нет.
— Тогда зачем я это делаю?
Я пожимаю плечами, не готовый встретиться с ней взглядом, несмотря на то, как он манит меня.
— Думаю, глаза — это зеркало души?
Слоан усмехается, и я поднимаю взгляд, видя, как она качает головой.
— Не, больше похоже на «приручи ворона, и он выклюет тебе глаза».
Я наклоняю голову, пытаясь расшифровать смысл ее слов. О Слоан известно очень мало, не так уж много просочилось в прессу. Она специализируется на других серийных убийцах и оставляет за собой запутанное место преступления. На этом все. Любые другие теории у ФБР относительно Ткачихи Сфер ничего особенного из себя не представляют. Из прочитанного, идея о том, что неуловимый мститель — женщина, даже не приходила в их маленькие заурядные мозги. Каким бы ни было ее прошлое и мотивы, что бы она ни подразумевала под своим убийством, все по-прежнему скрыто.